Простудный кашель лечили молоком, сваренным с сахаром. Затем проводили обряд: больной в полночь своей мокротой от кашля оплёвывал кусок древесного угля, относил его на большую проезжую дорогу и оставлял на середине. При длительном катаральном кашле больным давали винную настойку со стручковым перцем, по нескольку капель вина с медвежьей желчью. При очень сильном кашле и боли в груди кипятили в воде иглы боярышника (боярки) числом девять или трижды девять, настаивали как чай и давали больному пить. От мышечных судорог прикладывали к больным местам холодное железо или горячий камень, обернув его горячей тряпкой, а потом секли жгучей крапивой. [20, с. 3341]
Целители-эмчи владели знаниями о разных лечебных травах. «Есть корень травы хун-хорхон (человеческий корень), который целебен от всех болезней. Этот корень похож на человека и разделяется на мужской и женский пол. Прежде этот корень выкапывали следующим образом. Кто знает этот корень, тот, найдя его, выстраивал перед ним небольшой шалаш, чтобы корень не видел солнца. Иначе, если корень увидит солнце, наступит страшная засуха. Когда корень выкопают, то из него вырезывают маленький кусочек в том месте, где у больного болит. Например, если у больного болит правая рука около плеча, то и на корне вырезывают кусок непременно около правого плеча. С другого места вырезывать нельзя. Когда этот корень выкапывают, он плачет по-человечески. Обычно буряты считают большим грехом выкапывать этот корень». [96, с. 8384] К подобным древним знаниям относился обряд «клятва траве», записанный М. Н. Хангаловым: «Прежде буряты как будто бы знали много лекарственных трав, но перезабыли. По мнению бурят, когда берёшь лекарственную траву, нужно дать клятву. Что будешь жить с помощью этой травы и что, кроме неё, тебе не нужно ни хозяйства, ни жены, ни детей. Давать такую клятву буряты считают за грех, вследствие этого они не старались узнавать лекарственные травы, и потому, какие знали, позабыли. Буряты, знающие эти травы, от тех, которые просят показать их, требуют принести вышеописанную клятву. Кроме того, узнающий о целебном свойстве травы должен иметь на то наследственное право (утха); иначе он скоро умрёт. По мнению бурят, тот, кто знает какую-нибудь лекарственную траву, должен показать её перед своею смертью другому человеку, но под условием той клятвы, если найдётся к тому охотник. Без клятвы же передавать это знание, по обычаю, нельзя». [109, с. 5556]
ЛАМАИЗМ БУРЯТ ТУНКИНСКОГО КРАЯ
Основы ламаизма и начало его распространения в Бурятии
Первое знакомство бурят с буддизмом в его ламаистской форме произошло в XVII веке. Лама в переводе с тибетского языка означает «высший», а его главная функция быть учителем-наставником. Ламаизм преподносился бурятам следующим образом. Всё материальное заключается в трёх отдельных мирах: небесном, земном и подземном. Существа этих трёх миров делятся на 6 разрядов. В небесном мире живут тэнгрии и воинственные божества асурии. Они постоянно ведут между собой борьбу. Но, несмотря на это, их жизнь относительно счастлива. На земле обитают люди и животные, а в подземном мире бириты и адские существа. Подземный мир полон страданий. Бириты живут в преддверии ада, где они постоянно ощущают невероятный голод, но утолить его не могут. В аду царствует страшный судья Чойчжил со своими слугами. Здесь грешники подвергаются самым сильным мучениям. Под именем Чойчжила ламаизм включил в свой пантеон шаманского владыку подземного царства Эрлик-Хана, которого на иконах изображали синего цвета и с головой быка.
Ламаизм описывал жизнь, как мучительный круговорот бесконечных перерождений. Рождение человека не есть начало его бытия, как и смерть не является его концом. На своём пути существо многократно перерождается, принимая то форму бирита, то форму адских существ, то животного, то человека. Впрочем, за особые заслуги можно переродиться в форме тэнгэри или асура. В этом мире нет, и не может быть спасения. Блаженство даётся лишь тогда, когда существо достигло нирваны. В ламаизме общепринятый буддистский путь к нирване несколько изменился и удлинился. Появились новые ступеньки к блаженству на небесах и дополнительное учение о небесных царствах. Побыв определённое количество лет в том или ином царстве, существо вновь вступало в круговорот перерождений. И только после пребывания в высших небесных сферах оно довольно легко достигало нирваны. Ламаизм рассказывал о рае Сукавади, блаженство которого равносильно блаженству в нирване: «В царстве этом всё переполнено святостию (арилоксан). Его украшает священное дерево боди модо. Оно озаряется огнём божественной премудрости былге билик, согревается теплотой праведности. В нём вкушают пищу духовную диану идеген, пиют из источников, исполняющих всякое желание эрил хангаху аршиану осу загоглахой-еце, босо ундаган кемеку неречу угей Там не стареются и не умирают, не знают других путей, кроме пути вечныя правды». [6, с. 353]
Проповедовавшие в Бурятии ламы из Тибета и Монголии учили непротивлению, отрешению от благ житейского мира, смирению, терпению, любви ко всем живым существам и запрету убивать их, вплоть до самых мельчайших. О ламе проповедовалось, как о совершеннейшем существе, к которому следует относиться с благоговением, всегда его кормить, беспредельно верить в него и исполнять все его приказания. Ламаистам предписывалось читать молитвы и совершать многочисленные религиозные обряды. Большинство молитв народ не понимал, однако верил, что их прочтение или написание обладает магической силой. Наиболее близкой для бурят стала обрядовая сторона религии, связанная с принесением жертв различным божествам, духам и с преподнесением ламам подарков и платы за совершаемые требы. [35, с. 78]
Ламаизм пришёл в Бурятию через приграничную Монголию. Бурятские князья-нойоны начали приглашать монгольских лам на должности писарей, лекарей, домашних учителей. Ламы обустраивали в княжеских дворах небольшие молельни-кумирни, где проводили службы. Постепенно буддизм распространился и среди простого населения. Прибывавших на бурятские земли лам «расписывали» по родам. Каждый род ламаистов имел небольшие дуганы-сумэ, небольшие храмы в виде войлочных палаток, где ламы служили молебны. Они читали главные буддистские обрядовые тексты, распевали хвалебные гимны своим богам, возносили им молитвенные просьбы, одаривая присутствующих благопожеланиями и совершая жертвоприношения гневным хранителям буддистской веры, которых буряты называли сахюусанами.
Желая привлечь в своё лоно как можно больше бурят-шаманистов, ламаистское духовенство вводило в буддистский пантеон особо почитаемых бурятских божеств. Священные шаманские места объявлялись буддистскими святынями. В древних тэнгрианских и шаманских молитвах имена тэнгэринов и эжинов заменялись именами ламаистских богов. В несколько изменённом виде сохранился и древний культ обо. Вот что писал об этом Д. Банзаров, ламаист по вероисповеданию: «Распространение новых религиозных понятий не могло уничтожить жертвоприношений при обо, ибо это был род народных праздников, о которых жители сожалели бы больше всего
Место для обо выбирается приятное по своему положению, величественное, возвышенное, гористое, обильное травами и водою. На избранном возвышении отмеряется круг известной величины; тут из земли и каменьев делают насыпь, в которую кладут вещи: панцирь, шлем, оружия и платья, всякия кушанья, посуду, шёлковые ткани и лекарственные вещества; по бокам должны быть также разнаго рода украшения; на насыпь садятся деревья или ставят изображение птицы гаруды; или, согласно древним обычаям, втыкают в неё лук, стрелы, копьё и меч. Обо должно состоять из многих таких слоёв, и в каждом слое свои принадлежности и украшения: изображения множества зверей, птиц, камни и листы с написанными на них молитвами. Вокруг большой насыпи сыплются ещё двенадцать малых, так что все тринадцать обо представляют весь мир, как его изображают буддисты, т. е. средняя насыпь соответствует горе Сумэру, а прочия малыя 12-ти частям мира.