Ответом чужачке стал лишь шум листвы. Или это можно было трактовать как красноречивое молчание? Ася еще выждала несколько секунд для порядка, вдруг телеграммы отсюда до неизвестного «туда» доходят с опозданием. Но ничего не поменялось. На физиономии нудиста интерес сменился кислой скукой, надменно-вежливое выражение второго остроухого типа с гладким лицом юнца и глазами старика не изменилось. Разве что в этой надменной вежливости прибавилось высокомерное «я иного и не ждал».
Ася почувствовала себя загнанным в ловушку зверьком. Материться она не стала (дядя не одобрял). От безысходности сцепила зубы и саданула крепким кулачком по стволу ближайшего темного дерева.
Вполне живое, полное сил растение осыпалось от ее удара мелкой черной крошкой, та же участь постигла и все насаждения этой разновидности, произраставшие вкруг поляны. Рыжий нудист снова заметно оживился, у равнодушно-надменного остроухого типа (точно эльф сказочный из мультиков) отпала челюсть. Стало быть, то, что случилось, за рамки обыденного выходило.
Измельчение древесины сработало как тумблер связи. Величественный женский голос раздался с небес:
Смертная Уничтожила крайты. Хм ты хочешь разорвать узы и отправиться домой Я отправлю тебя к тем, кто в силах исполнить желание, если заслужишь. Очисти мой лес.
На этом прямое включение завершилось. Ничего не понимающая Ася попробовала уточнить детали:
Куда отправишь? Как заслужить? Чем очистить?
Но совершенное молчание было ей ответом. Его разрушил голос «старичка»:
Миссия возложена на тебя, на левой руке явлен знак браслет обета. Если справишься, Светозарная Гиаль снизойдет к твоей просьбе.
Чего? глупо ляпнула Ася.
Пришлось Эльмиаверу приблизиться к странной человечке, ненароком умудрившейся породниться со Спящим, и аккуратно, стараясь не касаться ее руки, указать на знак богини едва заметную на коже полоску браслета-обязательства. Девица послюнявила палец. Попробовала стереть отпечаток божественной миссии и, разумеется, не преуспела.
Если исполнишь возложенный гейс, браслет обретет цвет Гиаль, подавая знак, объяснил само собой разумеющееся каждому жителю Великого Леса Эльмиавер.
Ну как бы уяснила, не дура, была бы дура, не уяснила. А чего делать-то? брови Аси встали домиком. Еще по каким-то деревьям постучать?
Бедный советник, не в добрый час решивший выкупить жизни юных эльфов ритуалом призыва, содрогнулся при одной мысли о том, что может натворить в Великом Лесу растяпа-девица, особенно растяпа, науськиваемая желающим поразвлечься Спящим. У того при словах о «постукивании по деревьям» в разуме явственно начали роиться возмутительные мысли о беспорядках и массовых разрушениях.
Нет, дева. Мыслю я, Светозарная Гиаль распознала в тебе редкий дар способность уничтожать след, чуждый Великому Лесу. Деревья край-ты (между прочим, до самого Эльмиавера это дошло только после откровений богини) были насильственно посажены на поляне нашей богини неизвестными темными недругами, и лишь сила светлых сиварий сдерживала их скверну.
Хм, человечка призадумалась, снова взъерошила свои и без того пребывающие в безобразном беспорядке безобразно-темные волосы и уточнила:
То есть в лесу есть еще какие-то неучтенные насаждения или другая пакость, кем-то подброшенная? И ваша Галя почему-то уверена, что я смогу ее разрушить, и хочет, чтобы я по ней постучала?
Сам Эльмиавер столь вульгарно задачу никогда бы не сформулировал, но в целом чужачка была права. Потому он ответил человеческой девушке коротким поклоном согласия.
Глава 2
Временный приют
Потому законник не стал вмешиваться и возражать, когда Спящий с радостным оскалом поддакнул «Воистину» и предложил, едва не подпрыгивая от нетерпения, как мальчишка, которого позвали на каток:
Пошли уничтожать?
С разбегу, мрачно буркнула человечка. У тебя глаз-рентген, видишь, чего тут надо под корень извести?
Ты видишь, указал на очевидное Спящий Предок.
Я? Нет или не особо, нахмурив брови, ответила Ася.
Ты истребила крайты, повел плечами собеседник.
И что? Не факт, что с остальным прокатит. И сколько времени займет. Что я буду есть все это время, где спать, во что одеваться? Я ж тут форменный бомж, она методично принялась долбить аргументами.
Кто такой бомж? тут же влез с вопросом Спящий (увы-увы, уже совсем не Спящий) Предок.
Бездомный и нищий, буркнула Ася.
Я позабочусь, коль невольно принял тебя в род, небрежно отмахнулся от несущественных деталей собеседник. Разбужу свое древо.
Э? Это ты мне на ветке жить предлагаешь? Я не птица и не белка, гнезда вить не умею, в дупло не влезу. Не выйдет!
Мое древо даст нам все, о чем ты просила, походя пояснил Спящий, которому не терпелось, уладив все пустячные мелочи, перейти к забаве с задачкой от Гиаль.
Ну допустим. Тебя, кстати, как зовут?
Можешь звать меня Лихаэль, Асся, представился «рыжий нудист».
М-да, только личного Лиха Двуглазого мне не хватало для полного счастья, обреченно вздохнула девушка и снова взлохматила свои стоящие дыбом волосы. И повторяю, я АСЯ! Ну пошли, показывай, где кости бросить.
Спящий Предок, очевидно понимающий в странных речах человечки более Эльмиавера, благодаря стихийно возникшей при ритуале кровной связи, снова рассыпал завораживающий смешок.
Эльфийского законника заходить в гости не пригласили, но он вынужденно скользнул на тропу вслед за Лихаэлем и Асей. Оставлять этих двоих без присмотра ему не позволял священный долг перед Великим Лесом.
Гордо вскинутой головой Спящий Предок повел в сторону непроходимых зарослей, у которых они оказались втроем через несколько мгновений. Эльмиавер даже чуточку позавидовал. Почему-то для него Лес никогда не распахивал путевую тропу с такой охотой и радостью. И это после веков верной службы.
Колючие заросли, к которым привел компанию Лихаэль, весьма напоминали зловещим видом те темные деревья, которые портили эстетику или жизнь Гиаль в святилище, разве что были не черного, а темно-зеленого цвета.
Переведя взгляд на колючки, Лихаэль прищурился и хлопнул в ладоши. Аплодисменты ни к чему не привели. Если только кусты гордо приосанились, довольные признанием их колючих заслуг? Но это утомленному бегом по тропам, волнениям и ритуалом Эльмиаверу могло показаться.
И? не поняла юмора Ася. В колючих кустах и под ними я тоже жить не умею и не буду.
Хм, сказал Спящий Предок. Слишком крепко спит.
Подошел ближе к живой ограде и провел ногтем по ладони наискось, получилось круче, чем ножом. Порез вышел знатный. Лихаэль собрал рубиновую влагу в горсть и бросил вперед. Та рассыпалась сверкающими алыми бусинами на кусты.
Кажется, кровь даже не успела долететь до зелени, ее втянуло со скоростью пылесоса. Чуть ли не с жадным чавком. Лихаэль снова хлопнул в ладони. Причем левая уже успела исцелиться после членовредительства и ничем не отличалась внешне от правой.
Высокие кусты, казавшиеся неприступной стеной, зашевелились, как живые, и расступились, превращаясь в элегантную арку; колючки куда-то спрятались или вообще втянулись. Открылся вид на вполне пристойную широкую тропу. Густая, но короткая щетка изумрудно-зеленой травы тут, очевидно, служила вместо плитки, песка или гравия. А более высокая работала бордюром, через который, судя по шипам некоторых растений и слишком ярким цветам, соблазнительно покачивающим головками, переступать не рекомендовалось даже с точки зрения совершеннейшего профана в ботанике.
Короткая тропинка привела путников к громадному дереву? Или дому? Или даже древо-дому или вовсе древо-дворцу. Вроде бы ствол имелся, густо-золотистого цвета с более темными прожилками, но имелись и окна, двери, ступени в общем, все, что положено строению. С той лишь разницей, что это никто не строил, оно само выросло или вырастили? И это продолжало оставаться живым. Асе показалось, что, если приложить ухо и прислушаться, можно услыхать шум соков, бегущих в гигантском стволе. Куда там бедолаге баобабу, в сравнении с этим деревом, гигант показался бы жалким лилипутом. «Домик» в ряды секвой, конечно, не рвался, но ему было куда стремиться и на кого равняться.