Вы меня не достанете, я не позволю, истерически орал бандит, и в его голосе слышалась злоба и отчаяние одновременно. Вы все довели меня до этого, и я вам отомщу.
Все переглянулись.
Так, все, ждать больше нельзя. Пока начальство подъедет да решит, что делать, катафалки придётся вызывать, сказал лейтенант, и, взяв свою рацию, приказал, группе захвата приготовиться к штурму.
В это время выстрелы и крики стихли и наступила тишина, нарушаемая лишь бряцанием оружия и амуниции вооруженных бойцов.
Первый, шестой и седьмой заходят с черного входа, отдавал распоряжения лейтенант, второй, третий, четвертый, пятый, восьмой, девятый главный вход. Как поняли? лейтенант приложил рацию к уху, ожидая ответа.
Принято, ответил старший отделения, стоявший вместе с бойцами за машинами. Было видно, как он отдавал распоряжения бойцам, молча кивавшим в ответ. Все стали натягивать маски с дырками для глаз и рта. Пятеро, рассредоточившись за машинами, стали веером подходить ко входу, сторонясь окон, стоявших без стекол. Трое отделились от группы и побежали за дом, низко пригибаясь.
Зашипев, из рации в руках лейтенанта раздалось сообщение:
Ворон, я первый, подошли к черному входу, дверь закрыта, закладываем заряд.
Есть принял, ответил лейтенант напряженно, по моему сигналу начнем синхронно.
Понял, ответил первый.
Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шуршанием одежд и обуви от перемещения группы захвата. Часть бойцов медленно перемещалась к главному входу. Двое стали по обе стороны окон, прижавшись к стене. Двое, поднявшись на этаж выше, стали на верёвках спускаться вниз к окнам, и, застыв в полуметре от окна, перевернулись вверх ногами. В таком положении они стали подбираться к окну, словно пауки на паутине. Виктор и Гена стояли молча и с одобрением наблюдали за профессиональной работой ребят из спецотряда.
Рация в руках лейтенанта выдала сообщение:
Ворон, все готово.
Лейтенант посмотрел на ребят, приготовившихся у переднего входа, и, убедившись, что они четко отреагируют на его сигнал, ответил в рацию:
На счет три вы взрывом отвлекаете террориста, а вторая группа снимает его, и поднял руку, держа рацию перед собой. Внимание! старший второй группы, находившийся перед входом, смотрел на лейтенанта, раз, два, ТРИ! выпалил он.
Почти сразу грохнул взрыв. Виктор скорее его почувствовал всем своим телом, чем услышал. Он как бы со стороны смотрел на всё происходящее. Стоявшие по бокам окон одновременно скользнули в зияющие проёмы, двое, лежавшие на земле, поднялись в стойку спринтеров и начали движение по направлению к входу. Но в следующее мгновение что-то пошло не так, и Виктор это сразу почувствовал по происходящему. То, что произошло потом, происходило как в замедленной съемке. Через несколько мгновений после первого взрыва прогремел второй, но уже из парадного входа. Этот взрыв вышвырнул первых двоих, ворвавшихся в окна. Они словно перышки вылетели через проемы и растянулись на площадке перед банком. Ребята, спустившиеся на канатах к окнам вниз головой, в момент второго взрыва уже целились внутрь помещения, и взрывная волна их обоих оглушила, и они повисли перед окнами, как две мишени: один, держась руками за лицо, а другой безжизненно. Те двое, что лежали на земле перед входом, поднялись и уже находились перед окнами в момент второго взрыва, который скорее не оглушил, а дезорганизовал их на какое-то мгновение. Они на миг застыли перед окнами, соображая, что делать.
Виктор, наблюдавший за этой сценой, почувствовал, что сейчас будут выстрелы, и заорал:
Ложись!
Но иногда одного мгновения бывает слишком мало. В тот миг беспомощности, а скорее шока, прозвучала длинная автоматная очередь изнутри здания, скосившая одного из двоих. Пули били его в грудь, отталкивая невидимыми ударами назад, и он, упав на спину, так и остался лежать. Второй, подчиняясь скорее крику Виктора, нежели своему инстинкту самосохранения, резко нагнувшись, сделал кувырок в сторону и стал отползать за машину.
Двое болтались как куклы перед смертоносными окнами, трое лежали на асфальте без движения. И неистовый смех, раздававшийся изнутри, предстали мрачной картиной перед остальными. Из оцепенения всех вывел злорадный смех и крик террориста:
Ну что, получили!
У, ё! схватился за голову лейтенант, не ожидавший такого поворота событий, надо вытащить ребят из зоны поражения, заорал он, заметавшись.
Другие милиционеры, прятавшиеся за машинами, уже подбирались к лежавшим на асфальте.
Виктор, направляясь вместе с лейтенантом к пострадавшим бойцам, спросил у него:
Они в бронежилетах?
Да, ответил лейтенант и, обогнув патрульную машину, лег на землю и пополз с двумя бойцами за лежавшими перед банком. Еще четверых он послал на второй этаж втянуть обратно наверх оглушенных штурмовиков.
Виктор и Гена, отойдя за машины, переглянулись:
Вот те на! протянул Гена. Боевик попался, однако!
Кто ж знал, что он гранату бросит, сказал Виктор, смотря в сторону окон, из которых уже исчезли висячие тела. Троих других пострадавших также вытащили из зоны поражения. Лейтенант, первый вытащивший раненого, вызывал по рации скорую, так как доктор, находившийся в таких случаях на месте, не справлялся один. Подойдя к ребятам, Виктор узнал, что серьезно пострадало двое ребят, один штурмовик-скалолаз и получивший очередь в грудь. Остальные уже приходили в себя.
Лейтенант, метавшийся около раненых, вдруг остановился, будто что-то вспомнил, схватил рацию и стал вызывать:
Первый, ответь! сначала тихо, потом громче повторял лейтенант. В ответ доносилось лишь сухое потрескивание пустого эфира.
Не понравились мне эти взрывы, лейтенант, сказал Виктор, первый уж больно мощный был!
Сергей! позвал лейтенант непострадавшего бойца. Останешься за меня, а я иду к черному входу. Там что-то не так.
Сергей снял маску, кивнул и отошел к раненым ребятам, помогая грузить их на носилки в прибывающие скорые.
Лейтенант, мы с вами, обратился к нему Виктор, доставая табельный ПМ.
Мужики, дёрнулся лейтенант, видно было, что он на пределе, вы что хотите, то и делайте, у меня и без вас проблем хватает.
Молча обогнув здание, они вошли в распахнутую дверь черного входа. В темном коридоре им под ноги стали попадаться обломки кирпичей и штукатурки. Коридор заканчивался поворотом, из-за которого торчали ноги в черных ботинках.
Лейтенант резко остановился, увидев такую картину, показал Виктору и Гене, чтобы они были внимательнее и приготовились. Прижавшись к стенам по обе стороны коридора, они медленно двинулись к повороту, чуть освещенному слабым светом. По мере приближения они стали входить в какой-то туман. Но это был не туман, а облако пыли, образованное взрывом, раскидавшим штукатурку и кирпичи строения. Уже стали слышны крики сумасшедшего террориста, что означало, что взрыв все-таки открыл черный вход.
Когда они прошли коридор, перед ними открылась не менее зловещая картина, чем перед входом в банк: небольшое помещение было завалено обломками кирпичей и штукатурки, вперемешку с этим мусором лежали тела трех ребят из штурмового отряд; на месте где должна была быть дверь, зиял большой провал, в пустоте которого виднелся внутренний коридор, ведущий внутрь банка.
Двое лежали без движения, и в оседавшей пыли было видно, как третий пытался выбраться из-под обломков. Виктор и Гена кинулись освобождать еще живого штурмовика, а лейтенант перевернул на спину одного из двоих, лежащих без признаков жизни. Его лицо было в крови, и неестественно вывихнутые руки говорили о том, что жизнь вряд ли осталась в столь изуродованном теле. Лейтенант, прощупав пульс на шее и руке парня, медленно снял с головы каску.