Не голодный. Я увидел пятна соуса на своей рубахе и торопливо затер их бумажной салфеткой. Просто, если бы ты всю жизнь ела холодную кашу с комками
Я осекся и чуть не откусил себе язык.
Хочешь, я возьму еще? спросила она после паузы. Я помотал головой, хотя внутри меня все так и взывало: «Да! Да!» Ты никогда больше не станешь есть холодную кашу с комками, торжественно сообщила Герда, и покровительственные нотки в ее голосе выдернули меня из блаженства. Теперь все будет по-другому.
Я Леон Надир, сказал я сквозь зубы. Еще посмотрим, как будет.
Резонанс
Герда зачем-то соврала, что в самоходной повозке лошади прячутся под капотом, я обиделся с кем она говорит? С младенцем? Она подняла железную крышку и стала объяснять устройство механизма. Я сказал, что сам могу такое сделать, были бы инструменты. Теперь обиделась она ей почему-то казалось, что если я никогда не видел автомобилей, то не сумею представить, как они устроены.
Машина была в самом деле красивая темно-красная, изящно вытянутая, будто камень в драгоценном колье. Уж точно получше, чем школьная карета; впрочем, таких автомобилей тут было, как воробьев на весенней пашне. Драгоценные украшения теряют блеск, если свалить их в груду, будто уголь.
Герда уселась за руль, и мы поехали. Я все ждал, что она начнет переноситься из одного пространства в другое, как это случилось, когда она была кораблем. Но она просто рулила, перестраивалась из ряда в ряд, сворачивала с магистрали на магистраль, и очень скоро я отвлекся, глазея в окно.
За час мы проехали несколько городов и десятки деревень, и все они были разные: то бедные и облезлые хижины, вот-вот развалятся. То живописные особняки, будто напоказ, как на соревновании богачей-архитекторов. Дорога с тысячью машин сменялась переулком, где едва протиснешься. На горизонте маячили горы. Мне казалось, что я попал из коробки с игрушками в целую игрушечную страну.
Дома то тянулись в небо, будто свечки, то прижимались к земле, прячась в зелени. Колебались травяные стебли с метелками, как пушистые хвосты, и неподвижно стояли огромные кактусы в пожухлой траве по пояс. Ни одного дуба я не увидел, ни единого каштана, только пальмы, либо очень высокие и тощие, либо круглые, как девчонки; сравнивать пальмы с девчонками мне пришлось по душе. Я покосился на Герду и вспомнил ее слова: «Ты мне нравишься».
Когда-то я тискал Лину в подсобке, это воспоминание ничего теперь не вызывало, кроме стыда. А Герда казалась больше пугающей, чем привлекательной. Не получалось забыть, как она возвышается на носу корабля, как поднимает голову и раскидывает руки, будто крылья; кто она все-таки такая?! Я устал от смены пейзажей и немного отупел, мне хотелось одновременно скандалить, плакать и спать, и вот, когда я стал потихоньку задремывать в кресле, мы приехали.
Железные ворота открылись сами собой. Герда остановила машину у высокого крыльца; дом был трехэтажный, в окружении огромных деревьев, их корни струились по лужайке как змеи.
А на крыльце стоял тот, что выписал за меня вексель моему покупателю, убийце и шантажисту. И я сразу перестал видеть окружающую красоту.
* * *
На чем мы остановились, сынок? Ты не совсем счастливчик. Кто же ты?
Комната в солнечный день была затемнена плотными шторами, и я, пока не привык к полутьме, едва мог различить огромный письменный стол, заваленный книгами, и еще книги до потолка на полках вдоль стен. Я мечтал бы сюда попасть, я пришел бы в восторг, если бы мне рассказали про это место
Но теперь ничего почти не видел. Стоял и ждал, что вот сейчас он поднимется, шагнет и выдернет из меня печень, например. И не вернет обратно.
На первый взгляд ты вырожденный потомок Кристального Дома, я говорю «вырожденный» не для того, чтоб обидеть, сынок
Я вам не сынок.
Понимаешь, я сомневался, брать тебя или нет, потому что мне тебя представили как наследника Дома Кристаллов, а ты кое-что другое. Твой отец точно был наследником, но слегка неудачливым, и оказался приемышем в купеческой семье Опять не обижайся. Все это имеет прямое отношение к тому, что с тобой делать.
По какому праву вы собираетесь со мной что-то делать?! от страха я стал дерзким и совершенно забыл наставления Герды.
Подойди, он как ни в чем не бывало поманил меня пальцем, подтянул к себе старинный том и развернул в том месте, откуда свисала ленточка закладки.
Я подошел, будто под гипнозом. Глаза мои уже привыкли к приглушенному свету; на странице в его книге был рисунок. Гравюра. Точная копия того портрета, что висел у нас в столовой Лейла, Мертвая Ведьма.
Кто это? мягко спросил мой собеседник.
Прабабка, отозвался я хрипло.
Лейла на странице ухмыльнулась и снова замерла. Я вдруг успокоился, будто весь мой род поднялся на мою защиту.
Вы хотите иметь с ней дело? Вы хотите стать ее врагом?
Он удивился:
С чего бы мне враждовать с пожилой женщиной, к тому же мертвой?
С ней никто не хотел ссориться ни при жизни, ни потом! Может, не стоило покупать в рабство ее внука? Может, она за меня заступится?!
Нет, она будет рада за тебя. И ты не в рабстве. Ты в обучении будешь, если я возьму тебя, сынок.
Я вам не сынок, прошипел я, как целое змеиное гнездо.
А как мне звать тебя?
Леон.
Скажи, Леон, он посерьезнел. Твою прабабушку прозвали ведьмой за характер, верно? А вовсе не потому, что она была волшебницей?
Она была уважаемой женщиной у истоков купеческого рода
Да, да, никто не ставит под сомнение ее авторитет. Тем более что ты ее наследник, Леон. За тобой Дом Кристаллов но за тобой и сила магии настолько древней, что о ней почти ничего не известно. Кроме того, что она непредсказуема
Я невольно вернулся взглядом к портрету на странице книги. И что за книга такая, интересно, если в ней хранится этот портрет. И что за магия такая, когда по всему дому гасли светильники, и отец дрожал в своей одинокой кровати. И никто из семьи никогда прямо не говорил о прабабке, только обиняками: «Предки будут недовольны» «Ты должен получить аттестат, сам знаешь почему»
Мой собеседник аккуратно поправил закладку и закрыл книгу, придавил прабабку тяжелыми страницами:
Вот потому и непонятно, что из тебя выйдет, с таким-то происхождением да еще с твоим ослиным упрямством
Я не упрямый!
Леон, он прищурился. Сейчас решается твое будущее. Я не угрожаю. Ничего ужасного с тобой в любом случае не случится. Но ты можешь упустить прекрасный шанс.
Например, вернуться домой? я посмотрел ему прямо в глаза.
Например, самому выбирать свою судьбу, он покладисто кивнул. Тебе ведь раньше такого не предлагали? За тебя все решали, да?
Его слова отозвались у меня глубоко внутри, может быть, в сердце, однажды вынутом и возвращенном на место. Это было как звук заколдованной дудочки. Как далекий удар колокола, когда заблудился в буране и не знаешь, куда идти.
Я не знал, что ответить. Он улыбнулся, будто того и ждал.
Не очень-то радуйся до времени. Пока что решаю я. Но потом если все получится, если будешь умницей и если я в тебе не ошибся Ты станешь по-настоящему свободным. Ну что, Леон, будешь еще огрызаться?
Я молчал. Он снова кивнул и заговорил другим тоном, по-деловому:
Сейчас проведем небольшую проверку. Кто надоумил тебя зачаровывать предметы, вписывая в них заклинания? Отец? Кто-то еще?
Я это сам придумал, при мысли о какой-то «проверке» у меня опять ослабели колени.
Покажи, он открыл передо мной на столе толстый блокнот с белыми матовыми страницами. Напиши любое твое заклинание.
И положил поперек страницы остро отточенный карандаш.
Если бы я шагал сейчас по дороге к своему городу, или стоял, склонившись, на мосту, или бродил по улицам десятки заклинаний моментально пришли бы мне в голову, и я бы выбирал, какое эффектнее. Но я стоял перед человеком, который имел надо мной полную власть, и что случится в следующую секунду я не имел понятия.