Сэм схватил меня за руку - жеста естественней и придумать было нельзя - и потянул за собой в ярко освещенный коридор. Теперь, когда он был одет, да еще и в медицинский костюм, и не был весь в крови, никто и бровью не повел, когда он, миновав сестринский пост, двинулся к выходу. Все это время я чувствовала, как его волчий разум просчитывает ситуацию. Наклон его головы подсказывал мне, к чему он прислушивается, а вскинутый подбородок намекал на запахи, которые он улавливал. Проворный, несмотря на свою долговязую расхлябанную фигуру, он ловко пробирался по загроможденному коридору, пока мы не очутились в вестибюле.
Из динамиков лилась приглушенная приторная песенка в стиле кантри, перекрывая скрип подошв моих кроссовок; босые ноги Сэма ступали совершенно бесшумно. По причине позднего времени в вестибюле было безлюдно, пустовала даже стойка регистратора. Адреналин так ударил мне в голову, что, казалось, я могла бы долететь до папиной машины. Вечно прагматичный внутренний голос напомнил мне, что нужно позвонить в автосервис, чтобы мою машину отбуксировали обратно к дому. Впрочем, машина сейчас меня не слишком заботила, поскольку я не могла думать ни о чем, кроме Сэма. Мой волк оказался классным парнем, и сейчас он держал меня за руку. Жизнь удалась.
И тут я ощутила, что Сэм колеблется. Он остановился, не сводя глаз с темноты за стеклянной дверью.
- Какая температура сейчас на улице?
- Думаю, не стало сильно холоднее с тех пор, как я привезла тебя сюда. А почему... какая тебе разница?
Сэм помрачнел.
- Температура на грани. Терпеть не могу это время года. Никогда не знаешь, кем окажешься.
Я уловила в его голосе муку.
- Превращаться больно?
Он отвел глаза.
- Сейчас я хочу быть человеком.
Я тоже этого хотела.
- Я пойду заведу машину и включу печку. Тогда ты пробудешь на холоде совсем недолго.
Вид у него был слегка растерянный.
- Но я не знаю, куда пойти.
- А где ты обычно живешь?
Я очень боялась, что он назовет какое-нибудь жалкое место вроде ночлежки для бездомных в центре города. Едва ли он жил с родителями, которые пытались перерезать ему вены.
- Бек... один из волков... когда он превращается в человека, многие наши живут у него дома, но если он сейчас волк, там, скорее всего, не работает отопление. Я могу...
Я покачала головой и отпустила его руку.
- Нет. Сейчас я схожу за машиной и отвезу тебя к себе.
Его глаза расширились.
- Но твои родители...
- Меньше знают - крепче спят, - бросила я, толкнув дверь.
В вестибюль ворвался холодный ночной воздух, и Сэм, поморщившись, отошел подальше и обхватил себя руками. Но, несмотря на то что дрожал от холода, он закусил губу и робко улыбнулся мне.
Я двинулась к темной стоянке, чувствуя себя живой, счастливой и перепуганной как никогда.
Глава 15
Грейс
43 °F
-Спишь? - прошептал Сэм еле слышно, но в темной комнате, где он был чужой, шепот показался криком.
Я передвинулась на край постели. Он лежал на полу, темный силуэт в коконе из одеял и подушек. Его присутствие, такое непривычное и чудесное, словно заполняло комнату и постоянно напоминало о себе. Мне казалось, я никогда больше не смогу заснуть.
- Нет.
- Можно задать тебе один вопрос?
- Уже задал.
Он задумался.
- Тогда можно задать тебе два вопроса?
- Уже задал.
Сэм простонал и запустил в мою сторону маленькой диванной подушкой. Она описала небольшую дугу, в лунном свете похожая на черный снаряд, и, не причинив мне никакого вреда, шлепнулась рядом с моей головой.
- Тоже мне, самая умная выискалась.
Я ухмыльнулась в темноте.
- Ну ладно, вопрос так вопрос. Что ты хотел спросить?
- Тебя укусили.
Впрочем, это не был вопрос. Через всю комнату я чувствовала его любопытство, ощущала, как напряжено его тело. Я нырнула под одеяло, скрываясь от того, что он сказал.
- Я не знаю.
Сэм чуть возвысил голос.
- Как ты можешь этого не знать?
Я пожала плечами, хотя он не мог этого увидеть.
- Я была совсем маленькая.
- И я тоже. Я понимал, что происходит. - Я ничего не ответила, и он спросил: - Ты поэтому так покорно лежала? Ты не понимала, что они собираются тебя убить?
Я смотрела на темный прямоугольник ночного неба за окном и вспоминала Сэма в волчьем обличье. Волчья стая окружала меня, скаля зубы и высунув языки, рыча и наскакивая. Один из них, с обындевевшей шерстью, щетинившейся на загривке, стоял поодаль и дрожал, глядя на меня на снегу. А я лежала под меркнущим белым небом и не сводила с него глаз. Он был прекрасен: дикий и мрачный, с желтыми глазами, таящими в себе глубины, которых мне не дано было постичь. И запах у него был точно такой же, как и у всех остальных волков, которые меня окружали: густой, первобытный, мускусный. Даже сейчас, когда он лежал в моей комнате, я чуяла этот волчий запах, хотя на Сэме были медицинский костюм и новая кожа.
За окном завыл волк, негромко и пронзительно, за ним еще один. Ночной хор звучал все громче и громче, в нем недоставало скорбного голоса Сэма, но он все равно был великолепен. Сердце у меня защемило от непонятной тоски, а Сэм на полу негромко заскулил. Этот рвущий душу звук, застрявший где-то посередине между миром людей и миром волков, заставил меня очнуться.
- Ты скучаешь по ним? - прошептала я.
Сэм выбрался из своей импровизированной постели и остановился у окна, обхватив себя руками, - незнакомый силуэт на темном фоне.
- Нет. Да. Не знаю. Мне от этого... тошно. Как будто я здесь чужой.
Как это знакомо. Я попыталась выдавить из себя что-то такое, что могло бы его ободрить, но так и не придумала ничего, что прозвучало бы искренне.
- Но я такой, какой есть, - с вызовом произнес он, вздернув подбородок. Не знаю, кого он хотел убедить, меня или себя.
Он стоял у окна, пока волчий вой не достиг своего крещендо, и на глазах у меня выступили слезы.
- Иди сюда, поговорим, - сказала я, чтобы отвлечься самой и отвлечь Сэма. Он обернулся, но я не могла разглядеть его лица. - На полу холодно, спину застудишь. Давай забирайся ко мне.
- А как же твои родители? - спросил он, в точности как тогда в больнице. Я совсем почти уже собралась поинтересоваться, почему они так его волнуют, как вспомнила историю, которую он рассказал мне о своих родителях, и нежные бугристые рубцы у него на запястьях.
- Ты не знаешь моих предков.
- Где они, кстати? - спросил Сэм.
- Наверное, на вечеринке по случаю открытия галереи. Моя мама художница.
- Сейчас три часа ночи, - с сомнением в голосе напомнил он.
- Забирайся давай, - громче, чем намеревалась, сказала я. - Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести. И не вздумай отбирать у меня одеяло. - Он все еще колебался, и я попросила: - Поторопись, пока не рассвело.
Он послушно поднял с пола подушку, но перед кроватью снова замялся. В темноте я с трудом различила мрачное выражение, с которым он обозревал запретную территорию кровати. Я не знала, то ли умилиться его нежеланию разделить постель с девушкой, то ли возмутиться, что я, очевидно, кажусь ему недостаточно привлекательной, раз в ответ на мое предложение он не бросился тут же на матрас рядом со мной.
В конце концов он все же забрался в постель. Под его тяжестью кровать заскрипела, и он, поморщившись, пристроился на самом дальнем от меня краешке, даже не под одеялом. Теперь его слабый волчий запах чувствовался сильнее, и я вздохнула, до странности довольная.
Сэм тоже вздохнул.
- Спасибо, - сказал он. Довольно чопорно, учитывая, что он лежал в моей постели.
- Не за что.
На меня вдруг навалилось осознание всего происходящего. Я лежала в постели с оборотнем. И не просто с оборотнем, а с моим волком. Снова и снова я воскрешала в памяти тот миг, когда на террасе вспыхнул свет и я увидела его. Меня охватила странная смесь возбуждения и нервозности.
Сэм повернул ко мне голову, словно почувствовал мое волнение. Его глаза поблескивали в темноте как будто совсем рядом.
- Они тебя покусали. Ты должна была тоже стать оборотнем.
В моих воспоминаниях волки обступили лежащее на снегу тело, они скалили зубы и рычали, и морды у них были в крови. Один из них, Сэм, потащил тело прочь от круга волков. Он нес его на двух ногах, оставляя за собой человечий след. Я чувствовала, что начинаю проваливаться в сон, и усилием воли заставила себя встряхнуться; не помню, ответила я Сэму или нет.
- Иногда мне жаль, что этого не случилось, - сказала я.
Он закрыл глаза, бесконечно далекий на другом конце кровати.
- Мне иногда тоже.