В 1835 году Николай Петрович вышел из
университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр,приехалвПетербург с женою на житье.
Он нанялбылодомуТаврического сада и записалсяв английский клуб, но внезапно умер от удара: АгафоклеяКузьминишна скоро за ним
последовала: она не могла привыкнуть к глухойстоличнойжизни; тоска отставногосуществованья ее загрызла. Между темНиколай Петрович успел,
еще прижизниродителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновникаПреполовенского, бывшего хозяина егоквартиры, миловидную и,
как говорится, развитую девицу: она в журналахчиталасерьезныестатьи в отделе "Наук".
Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинувминистерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со
своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою
гостиной, наконец — в деревне, гдеон поселилсяокончательно и где у него в скором времени родилсясын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и
тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четырерукинафортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за
птичьим двором; он изредкаездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадийрос да рос — тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м
году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался былозаграницу, чтобыхотя
немного рассеяться... но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся вдеревнюипоследовольнопродолжительногобездействия занялся
хозяйственнымипреобразованиями.В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя
и стараясьзаводитьзнакомствасмолодымитоварищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог,— и вот мы видим его в мае месяце 1859
года, уже совсем седого, пухленького инемногосгорбленного: онждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Слуга,изчувстваприличия, а можетбыть, и, не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович
поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими
желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сенейпостоялого
дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. "Сын... кандидат ... Аркаша..." — беспрестанно вертелось у него
в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, иопять возвращались те же мысли. Вспомниласьему покойница—жена..."Недождалась!" —
шепнулонуныло... Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился питьвлужицувозлеколодца. Николай Петрович стал
глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес.