Где-то в тишине звучала вдохновенная музыка Второго концерта Шопена. Они разговаривали в доме, где прошло детство Барбары, где были знакомы запахи, скрипы, шорохи. Где её любили и баловали. В доме, из которого она вышла в мир школы, и откуда, в конце концов, уехала вслед за братом в Кембридж. Это был дом их семьи папы, мамы, брата. Где её девичьи радости и придуманные потери всегда находили понимание и поддержку.
Мама лежала, закрыв глаза. Барбара с нежностью рассматривала её лицо, гладила руки. Сердце взволнованно отбивало минуты блаженства, сострадания и радости.
Барбара, если Любишь всё возможно выдержать. Если нет необходимо найти в себе мужество расстаться. Какими бы потерями подобное решение ни грозило после некоторого молчания выговорила мама. Запомни, милая, ты удивительная! Но без Любви, Барбара, жизнь есть бессмысленное пребывание под дождём и солнцем. Когда каждый камешек преграда, а линия горизонта приближена к крыше дома. Без Любви человек умирает при жизни страшная участь.
Этот разговор практически был последним. Врач сказал, что матери явно лучше и дело пошло на поправку. Барбару ждал процесс в Сан-Франциско, и она с облегчением улетела, чтобы побыстрее вернуться через неделю. Но когда она включила мобильный после приземления, на автоответчике прозвучало страшное по своей нереальности известие о смерти. После её отъезда мама прожила три часа.
Барбару всегда восхищала жизнерадостность матери. Она воодушевляла своей решительностью и энтузиазмом. Но перемены, которые грянули после смерти папы, и удивили, и озадачили: мамы словно сразу не стало. Нет, она улыбалась, разговаривала, суетилась, как прежде, но это была уже не жизнь, а функция. Исчезло главное мама. После похорон отца она ни разу не была на кладбище, но говорила, что хочет быстрее быть с ним опять вместе.
Наблюдая изменения в матери, Барбара впервые в жизни задумалась над Любовью, этим удивительным и необъяснимым явлением, которое среди её друзей часто снисходительно именовалось химией. У Барбары никогда не было проблем в сексуальных взаимоотношениях, но теперь она смогла признаться самой себе, что мама знает нечто ещё не познанное Барбарой о фантастическом единстве мужчины и женщины.
Через месяц после смерти матери Барбара предложила Стэну развод, чем несказанно его озадачила. Однако, избегая утомительных объяснений, они расстались спокойно и договорились оставаться друзьями. Барбара купила квартиру в Лос-Анджелесе. Стэн получил великолепное предложение из Далласа и переехал в Техас. Последний раз они обедали в Нью-Йорке два месяца назад, во время командировки Барбары на международный конгресс юристов при ООН.
После развода у Барбары не было мужчин, и она, к своему собственному удивлению, абсолютно не переживала по этому поводу. Предложений было предостаточно, но после Стэна Барбаре явно хотелось отдыха от стрессов и недомолвок. Её ничуть не волновало одиночество она просто не знала, что это такое. А восхищённые взгляды мужчин не пропускала дальше той черты, после которой возможно страдание. Барбару не интересовали мужчины как отдельность, и их мир не казался ей достойным внимания. Тем не менее, самокритично признаваясь в наличии для себя белых пятен во взаимоотношениях мужчины и женщины, познание этой Тайны она отложила на потом.
Её подруга Джессика как-то сказала, что «постель не повод для знакомства». Барбара искренне смеялась над простой житейской истиной.
Ты что, не испытываешь оргазма?
Как это? веселилась Барбара.
Но я, например, не могу без мужчины больше недели. А у тебя как?
А у меня как? машинально переспросила Барбара. А я не могу мгновения.
Не понимаю, Барбара, странно как-то всё у тебя. И Стэн классный мужчина. Уверена, покоя тебе не давал по ночам! И красивый, и умный, чего тебе не хватало?
Любви. Мне не хватало Любви. Стэн меня не любил. Да и я, наверное, не преуспела. Я неналюбованная. Значит, всё впереди.
Это ты о журавле в небе, что ли? Секс и есть любовь. И чем больше, тем любви больше.
Я не спорю, соглашалась Барбара. Но у меня не так.
А как? Как у тебя?
Если Любовь, то и секс любовь. Если нет любви, то и секса нет и быть не может.
Вау! А ты могла бы полюбить вот этого кругленького? Джессика заговорчески незаметно кивнула на молодого мужчину в ярком галстуке и тёмно-синем костюме в полоску.
Мужчина, словно почувствовав, что разговор о нём, взглянул на веселящихся женщин. Вдруг его лицо расплылось в улыбке, и он почтительно поклонился Барбаре, которая приветливо помахала в ответ рукой:
Нет, этого точно не смогу. С клиентами, помнишь, чему нас учили ни-ни.
Барбара мягко и твёрдо, как умела только она, перевела беседу в другое русло, и к этому разговору они больше никогда не возвращались.
Глава 3
Кроме Барбары в бассейне плавал без остановки незнакомец с бородкой. Их разделяло несколько дорожек, и подобная пустынность была одним из объяснений того, почему Барбара так любила этот клуб.
Сегодняшний бассейн был по плану. Барбара знала, что Джулия, её секретарь, сможет подстраховать любые внеочередные известия, будь-то перенос консультаций, неожиданные встречи с прокурором или судьёй по процессам, где Барбара была задействована как адвокат.
У них была совсем небольшая разница в возрасте, если относительно мужа и жены в браке, в то же время значительная, если между двумя женщинами: 27 и 35. Джулия мечтала о собственной карьере адвоката и боготворила босса.
Не успела Барбара вспомнить о своём секретаре, направляясь в сауну, как получила сообщение от Джулии с просьбой перезвонить.
Привет, Джулия. Как ты?
Здравствуй, Барбара. Я отлично.
Что-то случилось? пряча улыбку симпатии, спросила Барбара. Ты меня разыскиваешь?
Да, я до конца не всё понимаю, поэтому решила позвонить
Повеяло чем-то новым. Барбара не представляла, как можно Джулию загнать в тупик, настолько это был эмансипированный и незакомлексованный ребёнок, каким и должна быть, по представлению Барбары, дочь профессора. Отец Джулии читал в Стэнфордском университете курс археологии.
Можешь рассказать в двух словах?
В трёх вполне смогу: Он. Полный. Идиот.
С этого момента, пожалуйста, поподробнее, попыталась пошутить Барбара. Вспоминая позже эту минуту, она признавалась себе, что впервые интуитивно почувствовала грядущее как неотвратимость.
Он сказал, что вернётся к одиннадцати часам, и просил выделить время для встречи!
Джулия, успокойся! Барбара неожиданно вспомнила, что ещё ни разу за три года совместной работы не успокаивала своего секретаря-референта, так как в том не было необходимости.
Джулия всегда производила впечатление уравновешенного человека, казалось, что её невозможно обидеть или сделать нечто, что послужило бы для неё поводом потерять контроль над ситуацией.
Ты не могла бы мне объяснить, кто «он»? по инерции продолжая улыбаться, переспросила Барбара.
Барбара, приезжай как можно скорее в офис! Пожалуйста!
Это был SOS. Барбара помчалась домой, чтобы переодеться.
Как истинная американка она могла удваивать и утраивать скорости принятия решений и передвижений. Но отказать себе в утреннем душе и сократить время макияжа было не в её силах. Барбара досконально знала свою слабость и ещё в машине продумала комплект одежды, чтобы сократить время сборов в целом. На сегодня были выбраны брючный костюм в широкую полоску и любимая бежевая блуза от Ferre.
Барбара любила делать покупки на Родео-авеню. Она не собиралась разбираться, откуда у неё тяга к красивой одежде, но и мама всегда восхищалась безукоризненным вкусом своей дочери. Цены её никогда не останавливали, а если учесть перенапряжённый график работы, то понятно, что она и обычными сезонными скидками никогда не могла воспользоваться, приобретая одежду в то время, когда получалось. Барбара не была страстной модницей, но, однажды убедив себя в том, что карьера и одежда находятся в прямой зависимости друг от друга, не собиралась подвергать открытие сомнению. В дизайнерских костюмах она чувствовала себя Женщиной. А с некоторых пор это необыкновенное по своей свежести ощущение быть Женщиной для Барбары значило многое, если не всё.