Наступала дневная жара. Солнце превратилось в ослепительно белый диск так бывает в горах или в пустыне. Пришлось надеть тёмные очки. В модных Rainbow больше смахивал на частного детектива или полицейского из какого-нибудь голливудского фильма, чем на российского дипломата. Проходя мимо лечебного корпуса, решил присесть на лавочку в тени нескольких раскидистых пальм, чтобы записать в блокнот главные результаты моей беседы с Семёном Исааковичем. Запись беседы это профессиональная деформация дипломата. Secundum naturam habitus1, как говаривали древние. Со временем входит в привычку фиксировать ключевые моменты любой встречи, каждой беседы и при первой возможности записывать короткие тезисы на бумаге. Потом, опираясь на свои записи, легче составлять разного рода справки, квартальные отчёты, готовить информацию и аналитику, предоставляемую в Центр периодически или по запросу. Работа дипсостава любого посольства это на восемьдесят процентов повседневная бумажная волокита, а не приёмы с шампанским, как думают наивные абитуриенты, рвущиеся в университеты на «международные отношения».
Устроившись поудобнее и приготовившись писать, я понял, что на самом деле ценной информации немного. На первый взгляд обычная история. Семейная пара врачей приехала на заработки в Йемен. Вор залез в богатый дом, чтобы поживиться, но неожиданно хозяйка вернулась раньше. Ему не повезло, и ей не повезло. В результате Елена Гайворонская была убита в спальне своего дома несколькими ударами ножа в живот. Записав кратко факты, я как обычно выделил вопросы, которые требовали особого внимания, уточнения или сбора дополнительной информации.
Под цифрой один я отметил большую разницу в возрасте супругов больше двадцати лет! Нет, конечно, любовь студентки и маститого профессора дело не такое и редкое в нашей жизни. Только весь налёт романтизма быстро уходит, а разница в возрасте остаётся, что со временем может стать серьёзной проблемой. Их дочери Софье шесть лет, значит, они были женаты примерно это время. Для такого брака период критический.
Под цифрой два я записал слово «драгоценности». Наши соотечественники, работавшие в Йемене, приезжали сюда, чтобы накопить денег на квартиру, машину, учёбу детям. Вряд ли бы они стали тратить драгоценную валюту на побрякушки. Да и в бедной стране хорошей ювелирки не купишь, надо ехать в соседние Эмираты или к саудитам. Там да, много богатых людей! А где есть деньги, там есть и золото, и бриллианты! В любом случае этот вопрос нуждался в уточнении. Возможно, Елена Гайворонская, как любая молодая, красивая женщина, могла не устоять перед какой-то исключительной вещью местного умельца и купить её. Пусть даже появилась в ней где-то на публике, но какой вор будет рисковать из-за одной или нескольких вещей? Да ещё так рисковать. Лезть на охраняемую территорию среди белого дня. Исламские законы очень суровые: за воровство огромные штрафы или тюрьма, а за убийство вообще смертная казнь.
Размышления по второму пункту заставили меня вывести цифру три, под которой я написал: «Охраняемая территория?».
Почему охрана никак не отреагировала на постороннего? Когда я входил на территорию госпиталя, внушительных размеров секьюрити с автоматом долго рассматривал мой дипломатический паспорт, данные которого аккуратно занёс в журнал. Да и время обеденное. День. Правда, в жару в Йемене всё замирает, но всё равно грабитель вёл себя очень странно. Это я записал под номером четыре.
Уже было вывел следующую цифру, даже подумал, что туда можно записать, как приятный женский голос извлёк меня из печальных размышлений об убийстве:
Здравствуйте!
Я оторвался от своих записей, поднял глаза и молча кивнул.
Передо мной стояла молодая девушка в санитарной униформе на западный манер, но в платке, который оставлял открытым только лицо. Она смотрела на меня очаровательными арабскими глазами. Наверно, такие глаза были у рассказчицы сказок «Тысячи и одной ночи».
Меня зовут Амера. Я медсестра. Работала вместе с Еленой.
Я молча указал на место рядом со мной на скамейке, жестом приглашая девушку присесть. Но Амера энергично закачала головой, категорически отказываясь от моего приглашения.
Нет, нет. Я просто хотела сказать, что Елена муш тамам, му-уш тамам2, так нельзя было, тараторила так быстро моя молодая собеседница, что я едва успевал улавливать смысл сказанных ею слов. Она плохая, непорядочная!
«Непорядочная» в моей лексике вообще переводилось как «шлюха или продажная женщина», но я не мог вставить ни единого слова в этот эмоциональный поток арабской речи.
Абдо, он хороший! Он не виноват. Это она, она, она, как заклинание шептала Амера.
Наконец-то девушка остановилась, чтобы вдохнуть горячего полуденного воздуха, и я успел спросить:
Кто такой Абдо?
Амера вздрогнула как от удара электрическим током:
Вы не из полиции? Не местный? У вас странный акцент.
Нет! Я не из полиции. Я из Российского посольства. Мой арабский не идеален, выпалил я заученную стандартную фразу. Но я действительно интересуюсь делом Елены Гайворонской. Мне важно знать: кто такой Абдо и в чём он не виноват?
Примечания
1
Secundum naturam habitus (лат.) привычка вторая натура.
2
Плохая, очень плохая.