И ты туда же! Тон всплеснула руками. Хорошая у тебя работа. Я даже позавидовала. Додумался же изменение расовых признаков. Мне мои глаза не нравятся, а можно было бы сделать такие
Какие? поинтересовался Лин.
Как у Жанны, вздохнула Вэн Тон. Большие. А у меня щелочки.
Зачем тебе как у Жанны? удивился Лин. Мало мне того, что она своими большими глазищами каждый мой шаг отслеживает, так еще бы и ты ей помогала.
Кстати, а где она? удивился Ренни.
Родители не пустили, мрачно ответил Лин. Давайте за то, чтобы в следующем году Ренни к нам присоединился.
Выпили. Снова послушали ветер в траве.
Арти, а всё-таки протянула Вэн Тон, ну расскажи.
Не в этот раз. Ладно, ребята, пора. Собираемся, Арти встал, потянулся. Если кто-то забыл, то напомню, что этим «кому-то» завтра вставать на работу.
* * *
Ренни так и не понял, как они отправились домой. По крайней мере, в катер набились Лин и гости, а Дзеди с Арти остались на полянке собрать и сжечь мусор и разобраться с костром. От предложения Ренни подбросить их домой они отказались, поэтому он возвращался без компании. Старик-катер не мог угнаться за относительно новой моделью, которой управлял Лин, поэтому вскоре Ренни остался в одиночестве. Мелькнули прощально где-то вдалеке опаловые огни и исчезли. Темнота окружала катер, Ренни замедлил ход машины, потом и вовсе ее остановил. «Все не так страшно, подумалось ему. Обидно, несправедливо но не страшно. Надо попробовать взять себя в руки. И идти завтра же устраиваться на работу. Потому что если я так буду страдать Кому это надо?»
Внезапно он круто развернул машину, сверился с картой и погнал, теперь уже явно торопясь, к югу. Где-то через двадцать минут прямо по курсу сверкнул синий огонек, который при приближении вырос в висящую в воздухе надпись: «Светлого пути, живые». Ренни посадил катер на полянку рядом с часовней, и вошел внутрь.
Часовня только так называлась, на самом же деле это сооружение из дикого камня не было часовней ни на йоту. Приземистое круглое строение с арочной дверью, без окон, крыша пологим куполом, выложенным мозаикой. Мозаика проста, даже груба, и фактически бессюжетна небо, белые, словно с детского рисунка, облака и несколько серых птиц, летящих у самой вершины купола. Никаких надписей (та, предупреждение, не в счет), ни снаружи, ни внутри. Вокруг часовни пустое пространство, на котором нет ни куста, ни деревца. Только ровная, низкая трава.
Ренни вошел внутрь. Там, за дверью, было лишь одно помещение круглый зал. По периметру, где-то на полутораметровом расстоянии от стен, шел низенький заборчик, сложенный все из того же камня. На заборчике горели свечи, сотни свечей. Ренни вынул из ниши в стене (таких ниш было несколько) новую синюю свечу, зажег от синей же и поставил на оградку. Повезло. Сюда очень многие ездили гадать на свечках, Ренни не был исключением. Если попадалась синяя хорошо. У тебя впереди чистое небо, никаких препятствий и неприятностей. Белая хуже. Белая это облако, препятствие, какая-то неудача, задержка в делах. Очень редко попадались серые свечи, означающие птиц. Такую свечу сложно было толковать некто встретится тебе, но будет он друг или враг Кто-то рассказывал, как вынимали желтую свечу, но сам Ренни за всю свою жизнь такого не видел. Он вообще не верил, что желтые свечи знак избрания бывают. Только на рисунках странная медового теплого цвета свеча, два столбика, каждый с фитилем, сведенные в один, где фитили переплетаются и тоже становятся одним. Знак вечной принадлежности, знак отверженных, проклятых, и при этом благословение. Знак Сэфес. Ренни, как ни старался, не смог понять этой философии.
Он снова подошел к заборчику, превосходно зная, что там увидит всё ту же глубокую узкую яму в оплавленной земле. И чего Лин врал? впрочем, этот любит прихвастнуть. Где тут можно копать, как копать? Чушь.
Да, всё как прежде но тут что-то вдруг стало не так. Ренни с удивлением заметил, что свет свечей неуловимо изменился он словно стекал по оплавленной земле вниз, проникал вглубь щели и вот она стала слабо, едва заметно, светиться сама. Пропала давящая темнота, часовня пропиталась светом, камень оградки мерцал, стены часовни словно ушли во тьму, растаяли, и Ренни очутился неожиданно рядом с наполненным светом колодцем. «Я с ума сошел? жалобно подумал он. Что это такое?» Часовня молчала, колодец медово мерцал. Неожиданно его стенки словно подернулись патиной, и Ренни различил намек на сложно обрисованную сеть с ячейками-шестигранниками. Сеть стала набирать цвет из полупрозрачной она становилась вишневой, нити наливались сиянием, оно смешивалось со светом стен самого колодца. Ренни смотрел как зачарованный. Сеть постепенно вобрала в себя мед, и вскоре весь колодец стал торжественно-вишневым, с благородным серебряным оттенком. Постепенно свет стал слабеть, и спустя минуту принялись загораться свечи. Недружно, поодиночке. Сначала слабенько, а потом всё уверенней и смелее. Щель в земле снова стала сама собою.
Так, протянул Ренни. И что это было?
Тихо потрескивали свечи.
Ренни постоял еще с минуту и медленно пошел к выходу. По сухой траве он добрел до своего катера, сел на подножку. Небо уже очистилось от облаков, осенние звезды освещали лес, красили катер в серебряный нереальный цвет. Ветер совсем успокоился. Ренни закурил. Что он такое сейчас видел? Рассказать об этом кому-нибудь? Или не надо? Что произошло? Что изменилось в этом мире, почему он сейчас столь остро ощущает всё вокруг лес, небо, звезды почему он столь явно видит купол часовни, и почему сейчас купол уже не кажется ему примитивным и аляповатым?
Ренни вдруг понял, что внутри у него тоже что-то изменилось. Исчезло без следа сегодняшнее отчаяние, а решение, днем еще неясное ему самому, окрепло и наполнилось уверенностью. Ренни чувствовал себя легким, невесомым, он словно летел, как те птицы на куполе. Теперь он откуда-то точно знал, что птиц восемь, и, если вытащишь серую свечу, надо просто угадать правильную пару.
«Все-таки спрошу как-нибудь Арти, подумал он отрешенно. То, что всё правда теперь ясно, но должен же я знать и рассказать можно только ему, наверно».
Дорогу домой он не запомнил.
А когда через час Ренни попробовал посмотреть собственную считку, он не сумел этого сделать. Словно случилось невероятное, и его детектор вышел из строя на эти несколько минут.
Чудо должно оставаться чудом. Может быть, это и правильно.
2
Врач
Родителей его решение не обрадовало. Вернее, оно не обрадовало маму, а папа за сына был спокоен. Сын пошел в него, а в себе Арнольд не сомневался. Утром, по дороге в столовую, произошел следующий разговор.
Милый, подумай хорошенько еще, просила мама.
Я подумал.
Ты плохо подумал.
Мама, даже если я буду очень стараться, я всё равно не сумею думать так, чтобы это тебя устроило, проворчал Ренни. Папа ухмыльнулся.
А ты не смейся, Арни! мама сменила объект атаки. Вместо того, чтобы помочь мальчику
Не вижу смысла, пожал плечами папа. Успокойся, прошу тебя. Вот увидишь, он своего не упустит. Правда, парень?
Не упущу, согласился с папой Ренни.
Вот видишь? обрадовался папа.
Арни!
Тили?
Арни!!
М-м-м?..
Арни!!!
Да, милая?
Ты меня не слушаешь!
Я весь внимание.
Ты думаешь только о еде!
Кстати, а что мы закажем?
Мама ускорила шаг, и скрылась за поворотом коридора. Папа и сын синхронно пожали плечами.
Что-то мне есть расхотелось, пробормотал Ренни. Я, наверно, пойду?
Иди, разрешил отец. Думаю, так будет лучше.
До сих пор злится, вздохнул Ренни. Ты можешь с ней поговорить?
Попробую. Всё, свободен.
Ренни облегченно вздохнул. Папа скрылся за дверью их столовой, а он направился в противоположную сторону. Однако далеко уйти ему не удалось. На повороте его поймала вездесущая Вэн Тон, которая шла завтракать в сопровождении своей подружки. Всё бы ничего, только подружка Тон была сэртос. А это значило, что сейчас придется выслушивать кучу ненужных ему сегодня светских новостей и сплетен.