Топик откровенно подчеркивал очертание ее небольшой, но высокой груди, где выделялись твердые соски.
Пойдем со мной?
Up to you! «Как тебе угодно, милый» произнесено было покорным полушепотом.
Кинув помятую купюру на стойку, я взял ее за руку.
Дорога в отель оказалась долгой. Сначала я ускорился, но Пао не могла поспеть за мной на тонких шпильках.
Медонос с маленькой пчелкой.
Паукскакун с мухой.
Жукпожарник с клопомсолдатиком.
Мы не общались. Глупые слова могут охладить так, что водка не спасет. Тихо, как ворыдомушники, мы подошли к двери и зачемто прислушались. Вошли осторожно, не включая свет. Я притянул ее к себе, как магнит притягивает гвоздик.
Она задышала громко и охотно, опережая мои мысли и движения на уровне шестого чувства, да, того самого, которое у эмансипированных женщин полностью атрофировалось Я и сегодня, спустя не одну тысячу дней после той ночи не могу сказать, что там со мной произошло.
Глава 5. К утру!
К утру она бездыханная витала в своих снах. Еще бы, ведь она получила клочек счастья, который ей пришлось долго ждать после предыдущего клочка не знаю сколько, сутки, а может двое.
Я заказал кофе, фруктов, сел за свой текст, потом еще раз кофе взамен остувшему, Пал все не просыпалась наверное уже перешла к сказке «О мертвой царевне».
Ее оживил мой поцелуй в припухшие от бессонной ночи глаза. Братья Гримм! Вам привет из солнечного Бангкока.
Она проснулась и выглядела такой юной. Впервые я не хотел отпускать женщину утром
Но совершеннолетняя ли она? Вчера я забыл спросить. А сегодня уже неинтересно.
Но пора начинать разговор и включать английский.
Начнем с глупого вопроса.
Доброе утро! Как тебя зовут? спросил я.
Пао.
Тебе есть восемнадцать?
Да уже.
Ну, конечно, ей 16 или 17. Ну это наша тайская тайна.
Ты давно этим занимаешься?
Зачем?
Что зачем?
Зачем ты спрашиваешь?
Не знаю
Я не закончила школу, а без этого трудно найти работу
Еще бы ты и не искала. Ну пусть это будет вторая тайна.
Пао натянула шортики и нырнула в топик. Все на автомате. Со стороны тайская школьница собирается в школу. И рядом я, нет, не папаша, а забулдыга со смутной историей и смутными намерениями. И ручкиспички и ножкиспички, привинченные к туловищуспичке Пао представлют собой немыслимый контраст с той аморфной массой, у которой есть мое имя.
Я задвигал теломпластиллином и выдавил пободрее:
А пойдем в бутик!
Up to you! ответила она.
Что можно отдаленно перевести:
А почему нет?
И это предложил я лютый враг всех шоппингов!
Глава 6. Сделки
Мне с ней понравилось гулять. А примерка шмоток напоминала третью серию американской «Красотки» о заявкам зрителей, но с тем условием, что я в роли влиятельного бизнесмена Эдвард Льюис изрядно поистрепался, но мнение мое еще ого (!), имеет цену. В Москве в подобных случаях я узнавал о себе от женщин: «колхозник», «провинциал», «пенсионер», «скряга», «шутник» и т. п.
На маршруте из отдела тряпок к сковородке, откуда мы извлекли Пад Тай, я тормознул выгреб из кармана наличку и всучил Пао я платил ей за любовь. В прейскуранте такой услуги у них не обозначено.
Ну чего может стоить любовь в Бангкоке, где люди в своем усердии подтрахивать друг друга обошли уже всех кошек и мышек. Наверное, любовь здесь не стоит ничего.
Пао сложила руки лодочкой, и втиснула купюры в кармашек шорт в ее глазах не было радости. Надоели они ей, как горькая редька.
Следующей точкой нашего маршрута стал бар, где я выкупил Пао из рабства, на две недели. Мамасан покочевряжилась, чем подняла градус переговоров потайски, «знамо дело» я положил еще одну красненькую с интеллигентным очкариком на аверсе, она смягчилась, и в ее глазах я прочел мгновенную готовность побывать на месте Пао.
Еще бы! Пао выгрузила ей трофеи типа, посмотри, мамасан, какой приплод.
Этот странный непьющий русский раскошелился с чегото. Распределика своим метким глазом шмотье между работницами нашей ячейки!
Тайское утро все еще продолжалось, и мы с Пао возобновили шествие по трутуару, навстречу пенсионарамнемцам, алкашамангличанам и нашему чудесному завтраку потайски. Я заметил, иностранцы с утра не очень любят гулять с местными представительницами прекрасного пола. А зря. Вернуть себе ощущение заботливого папаши никогда не поздно.
Большой человек вел хрупкую школьницу, с блаженной улыбкой, будто школьница сбежала с уроков, и этот большой человек ее туда возвращал ГумбертГумберт со своей Лолитой.
Мы гуляли по городу. Мы гуляли по набережной, которую я почемуто называл «Круазет» (слово понравилось), мы гуляли друг по другу.
И я рассказал ей, что ее аромат это какаято непознанная помесь сандала, кедра, ветивера, пачулей и мирта. Ты родила эти терпкие и экзотические ароматы, Пао.
Понимаешь, Пао с этой мыслью были созданы Angel Schlesser Homme от Angel Schlesser и Antaeus от Chanel ты переносчик древесных ароматов в стеклянную жизнь человеческих наслаждений. Они завораживают меня, как птенца, упавшего от удивления с ветки.
И школьный стереотип «большой важный маленький дурашливый» вдруг испарился, как испаряются облака над Бангкоком. И вот, я уже гулял с цветком под названием «Пао», а цветок под названием «Пао» гулял с деревом под названием «N».
Чем мы только не занимались и самое обычное времяпрепровождение, такое как поедание лапши с бумажных коробочек или жучков с горящих сковородок, превращалось в праздник.
Дни летели как стаи бабочек, от цветка к цветку. И каждый день мне открывалось много нового, я не знал, что можно жить без своих дел, без компа, без книг, без мыслей
Москву я вспомнил лишь однажды. Это случилось, когда я взглянул на звезды. Я задал себе вопрос: а бывают ли в Москве звезды?
А потом другой: А нужны ли в Москве звезды? Там вместо звезд фонари для сутяжной жизни, здесь правда тоже есть фонари, но они не мешают смотреть на звезды.
Мы оказались в раю какогото парка.
Пао пластичная, гибкая, игривая, как герои любимых мультиков. Сначала напомнила мне Покахонтос, а потом уже Маугли.
Мы часами пребывали в какомто трансе на верхней площадке храма, как нищие.
Пао лежала у меня на коленях грустная и молчаливая. Между нами не было слов. Я сгреб ее в объятья нет, нет. Только подумал, что сгреб. На самом деле так и сидел, боясь пошевелиться, и еще боясь не успеть поцеловать ей руки.
Не пришла ли ко мне нирвана? спрашивал я себя. И отвечал: Пришлапришла.
Я вел себя с ней так будто мне жить на земле осталось одну неделю. Помните, как в фильмах человек узнает, что он на краю, и пускается во все тяжкие. Так и я.
И только необъятный Будда успевал мне кинуть пару слов я не знал о чем, но знал, что он меня успокаивает.
И Будда парил под набежавшими облаками, и Будда звал нас, и мы поднимались за ним.
Как же я существовал в этом мире? Нет, не хотел даже и прикасаться к нему. А зачем? Я стал неприкасаемым для прошлого и настоящее для меня стало неприкасаемым.
Я жил в глазах Пао, на губах Пал, на плечах Пао, между пальцами Пао, перед улыбкой Пао, в запахе Пао.
Глупо, когда тебе уже не один десяток лет. Но это лучше, чем когда накатывает депрессняк, это лучше, чем жрать себя поедом вместе с антидепрессантами, и оглядываться на тех, кто проскочил вперед сделал карьеру, заработал авторитет, срубил бабла, отгрохал коттедж, создал отпечаток стопы на белом песке Мальдив и теперь с брезгливостью, с сомнением и с сожалением смотрит на тебя. Какой же ты неудачник!
Пао! Ты моя нирвана.
Глава 7. Разрыв
А ночью был дождь, я просыпался, курил.
Пао было не разбудить. А утром на меня так повеяло свежестью, что я снова попытался ее растормошить. Пао спала. Тогда я схватил ее за плечи так, будто ктото у меня ее отнимает. Пао призывно застонала. Я вдруг понял, что отвлекся от буддизма. Меня так и распирало сказать ей: «привычка, выработанная годами»