У меня так и не появились легинсы в клетку, и я знала, что это глупо беспокоиться, что легинсы в клетку опять всплывут в Висконсине, потому что это какой-то местный бзик. Во всяком случае, зачем беспокоиться, раз мы пока не остановились в Висконсине, а можем вообще резко свернуть на юг, когда доедем до I-35, и поехать в Айову. Но я все равно вспоминала это чувство: сидишь в седьмом классе на математике, пялишься на легинсы соседки и думаешь, получится ли убедить маму, что мне правда очень нужны эти легинсы.
Больше всего на Кэтнет я дружу с Firestar, и вот они бы точно поняли. Правда, они наверняка надели бы какую-нибудь полную противоположность легинсам в клетку, что угодно, лишь бы показать, что им совершенно плевать, какие там легинсы надо носить в школу. А может быть, в седьмом классе они бы и не отказались от легинсов в клетку. Чтобы вписаться и быть как все.
Сегодня мама так нервничала, что даже не хотела остановиться пообедать, но все-таки пустила меня пописать и захватить какой-нибудь перекус на заправке. Иногда на заправках или по соседству встречается настоящая еда, ну, или фастфуд. На этой заправке нашлись только приманка для рыб и батончики. Единственное, что у них было хоть сколько-то похоже на настоящую еду, два подсохших апельсина в корзинке у кассы и какие-то местные мюсли с нарисованной на них доской, на которой мелом написано: ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ОТ ЗАПОРА!
Я купила мюсли и апельсины и тут заметила, что продавец заправки пялится на мамину руку из-за давней аварии у нее нет мизинца. Я бросила в его сторону неодобрительный взгляд.
Когда мы проезжали Близнецы[3], где мама никогда не останавливалась, я спросила, куда же мы едем.
Я подумывала о Висконсине, ответила она, думаю, это достаточно далеко.
Хорошо, сказала я.
Только не в Райли. Так ведь город назывался?
Рюи.
Точно. Там еще эти девчонки носили клетку.
Ты это помнишь?
Ага. Потому что помню, я тогда подумала: какой нормальный подросток считает, что самый крутой прикид это клетка? Что за странный заскок.
Главное, не просто клетка, а определенная, сказала я.
Точно. Роял Стюарт, а во вселенной клеток это самая что ни на есть клеточная клетка, вот ведь зануды. Я так рада, что мы не остались.
Может, они переросли эту историю с клеткой, продолжила я. Это было в седьмом классе.
А что случилось в твоей следующей школе?
После Рюи была Небраска.
Мы были там слишком мало, чтобы разобраться, сказала я.
Она некоторое время молчала.
Можно мы останемся в Висконсине подольше, чтобы я закончила семестр? спросила я. Очень трудно окончить школу, если мы все время будем переезжать.
Она тяжело вздохнула.
Посмотрим, ответила она. По сути, это было трусливым «нет».
А что у тебя с работой, не будет каких-нибудь проектов в ближайшее время?
Иногда на нее сваливается большой проект, и она куда менее охотно переезжает, ждет, пока не сдаст работу. Мама фрилансер, занимается программированием, связанным с компьютерной безопасностью.
Будет. На прошлой неделе звонила твоя тетя Ксочи, у нее есть работа. Она скоро расскажет подробнее.
Тетя Ксочи на самом деле никакая мне не тетя, я ее даже никогда не видела. Если у меня и есть семья, ее, как и девяносто девять процентов нашей жизни до бегства от отца, мама держала подальше в закромах памяти. Тетя Ксочи программист и мамина подруга. Иногда она давала маме заказы.
Как только мы пересекли границу штата и оказались в Висконсине, мама немного расслабилась. Мы съехали с автострады в городе под названием Оссио, мама развернула настоящую бумажную карту, купленную на заправке, и провела пальцем по двухполосной дороге, где мы теперь ехали.
Можно мы купим поесть? спросила я.
В следующем городе, пообещала она.
Еще двадцать минут, и мы оказались у «ресторана-салуна» в крошечном городке. Искать тут жилье мы не собирались слишком близко к автостраде. Я проверила, есть ли в меню «завтрак весь день». Нет. Зато есть вайфай. Когда мама ушла в туалет, я открыла ноутбук и быстро проверила Кэтнет. «Опять переезд», написала я Firestar и отправила сообщение, пока мама не вернулась.
Обед уже закончился, а время ужина не наступило, так что официантка была не очень занята. Когда она подошла подлить нам воды, мама спросила, вдруг она знает, кто сдает дом, подвал, да хоть что угодно в Фэйрвуде, Нью-Кобурге или еще каком-нибудь городке поблизости.
А что вас сюда привело? спросила официантка. Работа?
Тут мама провернула то же, что и с хозяйками квартир. Многозначительно посмотрела, а потом сказала:
Ищу место, где смогу начать все заново.
Официантка с пониманием кивнула, а потом записала на салфетке адрес.
Это прямо на окраине Нью-Кобурга. Если окажетесь у реки, значит, проехали. Эта женщина сдает второй этаж своего дома.
Иногда на этом разговор и заканчивался, но иногда официантки оставались поболтать. Спросить, в порядке ли мама, нужно ли ей что-нибудь (и это не про добавку кофе), или чтобы быстро поделиться собственной историей. Я всегда слушала не перебивая, потому что иногда мама упоминала какую-нибудь новую подробность. В этот раз, складывая салфетку и засовывая ее в кошелек, она сказала:
Оглядываясь, я понимаю, что его намерение стать настоящим диктатором мира должно было меня насторожить.
Они немного пошутили, поэтому непонятно было, насколько она всерьез. Как всегда, уходя, мама оставила щедрые чаевые.
* * *
В бардачке машины всегда лежит ламинированная вырезка из газеты пятнадцатилетней давности. Она нужна на тот случай, если нас остановят и придется объяснять, почему, к примеру, у мамы нет действующих прав с действительным адресом. Статья из «Лос-Анджелес таймс» называлась «ЧЕЛОВЕК ИЗ САН-ХОСЕ ПРИЗНАЛ ВИНУ В ДЕЛЕ О СТАЛКИНГЕ». Там говорилось про пожар и фигурировали фразы: «возможный поджог» и «никаких окончательных доказательств», а еще «жена Тейлора с ребенком едва избежали огня» и «в обломках нашли тело их кошки».
Там же была и фотография сообщения на телефоне: «Ты всю жизнь будешь жалеть, что предала меня».
«В этих сообщениях на самом деле страсть, а не угроза, не стоит читать их буквально», говорил адвокат моего отца.
В рамках сделки со следствием отец согласился не добиваться посещений и общей опеки надо мной после того, как его выпустят. Его приговорили к двум годам тюрьмы.
Про желание стать диктатором в газете ничего не говорилось, но я все равно понимала, почему мама так боится. Я тоже боялась. Но я не могла понять, почему вариант остаться на одном месте и поговорить с полицией даже не рассматривался.
* * *
Нашим новым жильем оказался второй этаж домика с просевшим крыльцом и гравийной дорожкой. Во всех комнатах стены были покрашены в грязно-белый, а пол скрипел от каждого шага. Зато присутствовала мебель, значит, больше не придется спать на куче одежды на полу. И еще тут было две спальни, а это значило, что у меня будет своя комната.
Я взвалила мешок с бельем на кровать, а мешок с одеждой кинула на пол (половина вещей были грязными, попозже придется разобрать; хорошо хоть они не воняют кислым молоком), подключила ноутбук к сети, включила его. Он сел вскоре после того, как я включала его за обедом, и теперь надо подождать, пока заработает. Я застелила постель. А потом открыла Кэтнет.
В моем профиле написано: Имя: Стеф. Возраст: шестнадцать. Место: маленький город, скорее всего где-нибудь на Среднем Западе. Даже на Кэтнет я не выдавала свое местоположение. Валюта Кэтнет картинки с животными, но сейчас у меня не было ни одной, так что я сфотографировала Стеллалуну мою плюшевую летучую мышь в новой спальне. Этим я словно бы говорила: «Скоро, я обещаю». Я загрузила ее, потом открыла свой Котаун.