Зачем ты так? спросила Хвостикова.
А ты его ауру видела? проворчал сноходец. Если бы он так умел, ещё бы не то сделал. Такие, как он жизнь бы отдали за наши возможности!
Легко разбрасываться чужими жизнями, когда своих четыре.
Это пословица? Не слышал. У меня их теперь не четыре начал он, но сам себя оборвал. Извини. Давай лучше о чём-нибудь другом?
Куда мы едем?
Во «Внутри кошмара». Здесь недалеко на набережной. Интерьер соответствующий. Для ознакомления с традициями в самый раз. Как раз расскажешь мне о себе. А то я ничего не знаю. Ну, кроме того, что тебе мама Брюсова перед сном читала. Я, конечно, не специалист. Но это вроде не детский поэт. Она у тебя, что педагог или литературовед?
Анастасия минуту смотрела в окно, но потом всё-таки выговорила:
Сумасшедший художник.
Перед глазами замелькали тени из пещеры Аида. А в ушах хрустнул напряженный голос: «Слышу, слышу шаг твой нежный, шаг твой слышу за собой».
Не думал, что это больная тема, извини, пробормотал Семён.
Он завернул в очередной пустынный двор, расчерченный бельевыми верёвками. Медленно проехал его насквозь и упёрся в железные ворота, почти скрытые полуголыми деревьями.
Будь осторожнее, предупредил он. У нас слухи расходятся быстро. А твоя победа наделала много шума. Теперь все болтают, что твоя судьба найти истинную любовь
Мне уже говорили.
Ты хоть представляешь что это значит? Выбрать своё предназначение. Твоё желание будет исполнено!
Любое? не слишком заинтересованно уточнила Хвостикова.
Абсолютно.
Тогда мне абрикосовый латте с безлактозной карамелью.
Он покачал головой и посигналил. Створки со скрипом разъехались. Узкая аллея утопала в жёлтой с окалиной листве. За голыми кустами скрывались статуи с непропорциональными руками и ногами, похожие на слонов с картин Дали. Витые скамейки вдоль тропинок торчали как гигантские человеческие пальцы. Даже урны скалились огромными черепами со срезанной макушкой.
Здесь мило, саркастично протянула Анастасия.
Как на детском фильме ужасов.
Они выехали на асфальтированный пятачок, обрывающийся крутым склоном, падающим в реку. Набережную перегородил высовывающийся из воды парусник. С пяти мачт сиротливо свисали оборванные закопчённые паруса. В смотровом гнезде покачивался скелет. А к распахнутым дверям, занявшим место пушечных люков в корме, тянулись хлипкие деревянные лестницы.
Сноходец остановился на парковке перед кораблем, вышел, распахнул дверь и подал Хвостиковой руку.
Дальше будет интереснее, пообещал он.
Вместо перил были грубые канаты, а дощатые ступени скрипели под ногами. В тёмных нишах у входа прятались скрюченные изваяния карликов. Впечатлений добавляла мистическая музыка Вангелиса сочащаяся из недр парусника.
В тёмном холле их встретил мертвенно-бледный администратор и, не сказав ни слова, повёл к столику. Он смотрел только под ноги, вообще не поднимая глаз.
Трюм наполняла грубая деревянная мебель, полумрак и такие чадящие факелы, что Анастасия закашлялась.
Можно в какой-нибудь уголок, чтобы дыма поменьше?
Администратор упрямо шагал по чёрному полу, словно кукла-марионетка, и отреагировал только когда Семён положил руку с зажатой купюрой ему на плечо. Деньги исчезли, а перед гостями открылся уютный закуток. Между деревянными столбами в распахнутый люк задувал ветер, но было тепло. К столешнице, накрывающей деревянный станок, когда-то служивший подставкой под пушку, прижимались две бочки с кожаными сиденьями и мягкими спинками.
Передав два увесистых тома меню, администратор степенно удалился.
Приступим? сноходец отодвинул импровизированный стул.
Хвостикова села, но расслабиться не могла. Постоянно оглядывалась, словно ожидая появления настоящих пиратов или ещё чего похуже. В небольшом зале стояли ещё три столика, но занят был только один. Два молодых парня, покрытых татуировками, громко спорили, чокаясь бокалами и разбрызгивая вино. Их раскрашенная кожа в пирсинге противоречила старинным нарядам с вышивкой и кружевами.
Она отвернулась, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры, но меню расплывалось. Из-за игры теней всё казалось нереальным. Даже глаза Семёна мерцали, меняя цвет.
Ты сказал, что Войну не хотели будить.
Предрассудки, коротко вздохнул он, не отрываясь от списка блюд. Таких раньше считали ведьма. Думали, что и проснувшихся из них не получится
Я просто так не буду спорить! завопили из-за спины.
Анастасия посмотрела через плечо.
Хорошо, зарычал парень с чёрным крестом через лоб и, вскочив, показал на неё пальцем. Давай на неё!
А мужик? протянул первый с розами переплетающимися буквами «С3Н».
Крестоносец оскалился.
В расход. Проигравший мочит. Выигравшему девка.
Не уверен.
Твой фантом из своего Бибирева не доберётся?
Да пошёл ты.
Давай! взревел крестоносец.
Они упёрлись друг в друга решительными взглядами и подняли пистолеты. Чёрные револьверы угрюмо уставились в татуированные лбы.
Смерть не наступит никогда.
С три эН!
Выстрелы гулко прокатились по ресторану. Хвостикова взвизгнула от неожиданности, а вошедший официант испуганно посмотрел на трупы с развороченными головами.
Что будете заказывать? заикаясь, спросил он, оглядываясь в угол.
Принесите два кофе, попросил Семён и повернулся к бледной Анастасии. Прости! Не думал, что так получится, у фанатиков обычно к вечеру обостряется.
Зачем? выдавила она.
Он протянул руку, накрыв её ладонь, но она дёрнулась и отклонилась назад.
Мёртвые тела быстро утащили бледные сотрудники ресторана. Мгновенно вымыли пол и прибрали за столом. Буквально через три минуты не осталось никаких следов, будто и не было двух сумасшедших.
У Анастасии тряслись колени. Аппетит окончательно пропал. Если кто-то от стресса объедался, ей кусок в горло не лез. Хотелось спрятаться и обо всём забыть. Она никогда не видела смерть, такую близкую, страшную и совершенно бессмысленную.
Понимаешь, сохраняя хладнокровие, попытался объяснить сноходец. Для фанатиков жизнь игра, они не ценят тела. Для них всё «С» три «Н»! Смерть Не Наступит Никогда! Они восстанавливают фантомы с помощью жертвоприношений.
Хвостикова раздраженно молчала. С каждым следующим фактом новый мир приобретал всё более отвратительные черты.
Мерзавцы есть везде, но большинство людей все же хорошие. Правильно? Проснувшиеся, которые тебе встречались до этого, берегут свою карму.
Может, просто не знают других путей или боятся замарать руки? перебила Анастасия.
Ты так не думаешь, просто произошедшее тебя шокировало. А карма, штука серьёзная. Это понятие появилось в Греции после путешествия Пифагора на Восток. Его так и называли пифагорейским учением о переселении душ. Но ты лучше подумай о другом, если получишь желание, сможешь всё изменить.
Если до этого меня не убьет логос.
Он не хочет тебя убивать, мягко уверил Семён. Когда-то он был на твоём месте. Тоже пошёл за судьбой и нашёл свою любовь. Они встретились ещё в Сурке
Где?
Художественный институт имени Сурикова. Будущая богиня училась на реставратора, он на живописи. Они хотели изменить мир, сделать его лучше, но
И что? вскрикнула Хвостикова. Не получилось? Мерзавцам не нужен другой мир?
Его вторая половинка погибла и он остался один.
И что? чуть спокойнее спросила Анастасия.
Он стал слабее и несчастнее. На великие замыслы уже не осталось сил. Он не идеален, но никогда бы не пошёл на такое. Мы немного знакомы. Поверь, это не он. Может, тебе кто-нибудь угрожал?
Принесли кофе, и Хвостикова сердито уставилась в чашку. Белая пенка напоминала нежные облака Средиземноморья. Но очень не кстати. К воспоминаниям о солнечной Греции не хотелось добавлять эти. Пить хотелось, но она не могла себя заставить. Глаза сами собой косились на столик в углу, где совсем недавно орали фанатики.