Глава 3. Наставница
Добираться своим ходом не хотелось, но Анастасия решила не дожидаться сноходца. Он вчера и так слишком много всего наворотил, и теперь она не могла понять, как к нему относится. То ли начал нравиться, то ли это банальная благодарность. Поэтому, чтобы окончательно не запутаться, она решила не торопиться. Сначала с собой надо разобраться. Мамуня всегда говорила, что мужчины мешают нам стать собой. Поэтому и воспитывала её одна. Как личность, а не как кухарку и уборщицу. Она сама, чаще держала в руках фотоаппарат, чем кастрюлю или швабру.
Хвостикова посмотрела на чёрно-белую фотографию на стене. Несмотря на отсутствие цвета было видно, что у пожилой женщины с длинным седым локоном гетерохромия. Иной цвет глаз с греческого. Мамуня коллекционировала такие снимки. Говорила, что без цвета, они правдивее. Вот только пасмурная хмурь за окном убеждала, что лучше много лживых красок, чем одна правдивая.
Мне бы твою уверенность, вздохнула Анастасия и пошла одеваться, попутно уговаривая себя, что сегодня всё обойдётся.
Но поверила в это, только выйдя со станции метро на улицу. Сегодня её не преследовали тяжелые взгляды в спину и фантастические неудачи. А это уже вселяло надежду. Бывать в центре занятости ей не приходилось, и в глубине души она надеялась, что никогда не придётся. Приёмная занимала первый этаж старой пятиэтажки. На крыльце, обложенном новой гранитной плиткой, курила пожилая охранница. Даже на вид далеко за шестьдесят пять.
Она странно посмотрела на Хвостикову, так что та вздрогнула. На благородном лице женщины презрительно щурились глаза разного цвета. Один карий, почти чёрный. А другой голубой, как весеннее небо. Не даром же Эйнштейн утверждал, что при помощи совпадений Бог сохраняет анонимность. Два дня назад, это стало бы поводом задуматься, но сейчас было не до суеверий.
Простите! Можно оставить анкету?
Охранница безразлично кивнула, поднялась по ступеням и открыла стеклянную дверь.
Как хочешь, детка, я за работу не держусь. Только не натопчи, не люблю грязь.
Пожав плечами, Хвостикова пошла следом.
Думаешь, ответят? поинтересовалась разноглазая.
Мне обещали
Так ты блатная. И чего хочешь? Ничего не делать и много получать?
Анастасия нахмурилась.
Наставницу найти.
Да вижу, усмехнулась та. Два дня как проснулась, а понаделала уже. За такими присматривать надо.
Хвостикова удивлённо подняла брови.
Вы
Зиновия Варфоломеевна. Давай свою анкету.
Протянув бумагу, Анастасия попыталась посмотреть на охранницу по-новому. Ни по-старушечьи собранные в пучок волосы, ни неказистая полувоенная форма не могли скрыть корни. Было в ней что-то от «белой кости». От дам, которых показывают в фильмах по романам русских классиков. Но было и что-то ведьмавское. Дело даже не в серьгах с крупными кровавыми камнями, и не в крошечном драгоценном гвоздике с головой чёрта на крыле носа, и не в толстой цепи с жутковатым амулетом и бесчисленных золотых перстнях, и даже не в сильной гетерохромии. Это шло откуда-то изнутри. Ловишь взгляд незнакомого человека и передёргивает от неясного страха.
Шатуна ушатали! Кота замочили! Зиновия Варфоломеевна хрипло закаркала. Хвастаешься, детка?
Хвостикова замотала головой.
Не знала, что писать.
Дай руку.
Перевернув ладонь, охранница наклонила над ней перстень и, нажав большим пальцем на сверкающий рубин, брызнула из него несколько кровавых капель, сразу размешав ногтем по коже. Невесомая жидкость растеклась по бороздкам и заполнила линии на руке.
Я
Забирай обратно!
Анастасия отдёрнула кисть, а красные линии остались на месте, повиснув в воздухе перед пальцами Зиновии Варфоломеевны. Она ловко перевернула алую паутину и цокнула языком.
Ни хренашки! Абсолютно прямая судьба. Так чему тебя учить? Ты всё равно по-своему делать будешь.
Чего делать?
Всё! Против судьбы не попрёшь, а то хрен на лбу вырастет. Держи, детка! Зиновия Варфоломеевна сунула визитку и распорядилась. Сегодня в три. Опаздунов ненавижу, так что не вздумай. А пока выметайся, мне дежурство сдавать.
Хвостикова вышла на крыльцо, и дверь за её спиной захлопнулась. Она ещё несколько секунд хлопала глазами, но всё же взяла себя в руки и прочитала визитку: «77-й филиал ОТКП. Хворостовская Зиновия Варфоломеевна, наставник высшей категории. 125009, Москва, улица Тверская, 22М. Электронная почта no-war@otkp.ru».
Появилось навязчивое желание зайти в Интернет и проверить сайт. Анастасия даже потянулась за смартфоном, но отвлекли три коротких гудка от припаркованного у будки «Печать» синего мерседеса. В открытой двери торчал улыбающийся Семён, размахивая букетом. Не сдержавшись, она улыбнулась в ответ и подошла к машине.
Тебя сдали бабки у подъезда. Сказали сранья деловая упрыгала. Будь начеку. Пожилые женщины меня обожают.
Может подождёшь, пока я состарюсь?
Я лучше за этим понаблюдаю.
Он протянул букет.
А эту старушку обаяешь?
Хвостикова обменяла цветы на визитку, но разглядев надпись, сноходец задрожал.
Только не она!
Что?
Ну почему? горестно спросил он у хмурого неба.
Она, что
Да, лучшая, лучшая. Лучше во всей России не найдёшь, но Война невыносима.
Кто? не поняла Анастасия.
Её так прозвали из-за отчества Вар-фаламеевна. Вар на английском война. Да и характер у неё под стать.
Повезло.
Как чёрному коту. Может в монастырь вернёшься?
Хвостикова покачала головой.
Ладно! Тогда в качестве компенсации предлагаю обед.
Давай, но в три я должна быть на Тверской, иначе
Война, снова вздохнул Семён. Уже угрожала? Терпеть не может, когда опаздывают. Будь поосторожнее, я даже заступиться не смогу, если что. Мы поругались прошлой зимой.
Открыв перед Хвостиковой дверь, он дождался, когда она сядет и аккуратно захлопнул.
Она как раз из сильно-сильно припозднившихся. Проснулась уже под семьдесят. Хотя её могли разбудить и раньше.
Почему же не разбудили? заинтересовалась Анастасия. Как вообще это становится понятно?
Всё начинается со снов, заводя машину, пояснил он. Они становятся очень реалистичными. С деталями. Длинные, как хорошее кино. С предысторией, они остановились на повороте, и всегда от первого лица, никогда со стороны, всегда как будто своими главами всё смотришь. А ещё всё остро чувствуешь: вкус, запах, прикосновения, боль
Хвостикова поджала губы, чуть не подпрыгнула, когда по ушам резанул звон колокола и мимо пронёсся новенький сверкающий трамвай.
Начинаешь путаться, где сон, а где реальность. А потом просыпаешься не в себе.
Но откуда об этом узнаёт ОТКП? уточнила она.
Аура меняется, сноходец покосился на неё, сворачивая на Звенигородское шоссе, но добавить так ничего и не успел, выскочивший неизвестно откуда гаишник замахал палочкой.
Этому ещё что надо, недовольно пробурчал Семён.
Он остановил свой мерседес и неохотно опустил стекло. А когда подошедший сотрудник полиции представился и попросил документы, недовольно спросил:
Может, сразу денег?
Гаишник наклонился, прижав толстое пузо к двери машины и потянув носом, спросил:
Хамим? Выходите! Есть подозрение на употребление препаратов, придётся пройти медицинское освидетельствование.
Война не любит, когда опаздывают, усмехнулся сноходец, а нам ещё обедать.
Повернув перстень камнем вниз, он ловко стукнул полицейского по обширному животу. Раздался глухой гул, как от барабана, и поползли синие круги. Они опутали гаишника сиянием, как клубок змей и подсветили форму, поменяв её цвет на ярко-фиолетовый.
Сам ты наркоман, бросил Семён, закрывая окно.
Быстро набрав скорость, он через несколько сотен метров съехал на второстепенную дорогу и завилял между жилыми домами.