– Эх, Артур… одно дело, когда успешно втолковываешь что-то тому дураку, другое – когда людям! Народ не из
таких дураков, что тебя слушает в одиночестве. Там всякие.
Он тяжело вздохнул.
– Значит, все зря?
– Говори с живыми, – посоветовал я. – Говорят же, уча других, и сам учишься. А попросту: или их поднимешь до понимания, либо сам
опустишься… что произойдет скорее, так как у нас у всех мозги стремятся закиснуть или засохнуть. Ладно, я сейчас еще раз объеду свои
владения. Подготовь список проблем, которые тебе не по зубам.
Пес несется впереди, подпрыгивает на всех четырех и на лету звонко щелкает зубами. Пойманные бабочки остаются в пасти, а нежные крылышки с
отвращением выплевывает.
Арбогастр аристократически смотрит свысока, пофыркивает на скаку, он уж точно никогда бы не позволил себе так распускаться и вести себя
чересчур… естественно.
Я объехал ряд хозяйств, Артур прав, иногда достаточно не браться самому за решение чужих проблем, а просто явиться и спросить грозно: «Как,
вы еще не сделали?» и многозначительно погладить рукоять меча.
На всякий случай я расспрашивал про демонов, что могли появиться из ниоткуда. Никто ни о чем не слыхал, существа Темного Мира, проникшие к
нам через портал, либо передохли, либо затаились в ожидании подкрепления, которое никогда не придет.
Когда я ехал через густой лес с могучими красивыми деревьями, Пес насторожился, сделал стойку, как на дичь, потом посмотрел на меня с
вопросом в больших детских глазах.
Я остановил арбогастра, тот сразу превратился как в каменную статую, а я прислушивался и присматривался, наконец уловил далекий хруст сухой
веточки, а чуть позже – шелест ветвей кустарника.
Между деревьями идет молодая девушка в простом крестьянском платье, а это значит, что под этим балахоном у нее другой одежды нет. Грудь
высокая, живот плоский, спина прямая, черные как смоль густые волосы убраны в высокую прическу и плотно перетянуты красными лентами.
Вот только через плечо перевязь с мечом в узких ножнах, а тонкую талию перехватывает широкий кожаный пояс с кармашками, а еще там короткий
нож в кожаном чехле.
Я покачал головой, когда девушка молниеносно выхватила меч и неуловимо быстро срубила толстую ветку, загораживающую дорогу. Тут же меч
снова оказался в ножнах, а она шла дальше мирная и беспечная, на полных губах загадочная улыбка.
Женщина с мечом – да, выглядит здорово. Сочетание женственности и грозного орудия убийства. Я сам с удовольствием смотрю, когда такая дура
возьмет клинок и пойдет с ним вышагивать по саду, комичная и забавная, как ребенок, старающийся выглядеть взрослым и влезший в папины
сапоги. Но нельзя же всерьез этим дурам давать в руки мечи или даже луки!
Как ни крути, но пустить стрелу из пятидесятифунтового лука женщина просто не в состоянии. Натянуть его в силах только мужчина, да и то не
всякий. Ну, разве что Боудеррия сумеет выстрелить даже из лука самого Асмера, он у него стофунтовый, однако все прочие женщины зачастую
даже не в силах его поднять, а не то, чтобы держать в одной руке, а другой тянуть на себя очень уж тугую тетиву.
У этой меч предельно узкий, легкий, таким даже ее руки смогут разрубить не защищенного доспехами человека. А двигается она быстро…
Я неслышно покинул седло, подкрался ближе к кустам, и когда она проходила с той стороны, прыгнул и придавил к земле. Она отчаянно
задергалась, но я приложил лезвие кинжала к ее горлу и внимательно посмотрел в глаза.
Она побледнела и закусила губу, взгляд мой говорил, что никаких скидок на женскость, убью без малейших колебаний.