Даже эмблемы рода не было на их плащах, что вызвало немало косых и озадаченных взглядов.
Зал был действительно велик: огромный амфитеатр под куполом золотистого хрусталя. И весь он был заполнен отчаянно интригующими князьями.
Сэра высокомерно прошествовала к пустующему Изумрудному трону и села, демонстрируя спокойную уверенность. Леек и Тао обменялись полными отчаяния взглядами, а затем Леек коротким движением кисти подал лучникам наверху знак подобрать подбородки и приготовиться. Оба воина махараджани, даром что про себя обещали устроить‑таки госпоже хорошую порку, отточенным движением скользнули на отведенные традицией позиции за ее спиной. Слева – для капитана Тигриной Сотни, личной гвардии махараджани, Раджанша Тао. Справа – для главнокомандующего объединенных армии и флота, главного военного советника махараджани, Леека Безродного.
Тишина растеклась по великому Залу, как волна, идущая от брошенного в вязкую воду камня. Князья, минуту назад увлеченно препиравшиеся между собой и думать забывшие о существовании такой мелочи, как трон, вдруг начали резко, как по команде, оборачиваться к символу абсолютной власти и чистейшей кастовой крови. Леек нервно усмехнулся под закрывающими лицо пластинами шлема шок оказался столь велик, что никому пока даже в голову не пришло потянуться за оружием.
Тишина текла липким, приторно‑сладким потоком.
Сэра, тихо, из‑под капюшона.
– Подними забрало, Леек
Он поднял. Лицо, знакомое всем присутствующим. Грязный низкорожденный, смесок, бастард! Выскочка, вздумавший бросить вызов самому порядку мироздания. Существо, смешанное происхождение которого было явно написано на его желтоглазой физиономии, вдруг посмевшее встать во главе почему‑то оказавшейся непобедимой армии наемников. Презираемый всеми ими, он умудрился так взбаламутить местное политическое общество, что этот Совет был специально созван, чтобы решить, что же с ним делать.
Вот теперь все присутствующие, включая немногочисленных женщин и детей, потянулись за оружием.
– Теперь ты, Тао.
Раджанин Тао, Тигр Песков, Воин Заката, легендарнейший и наипреданнейший воин старого махараджи (а также, заметим, обладатель одной из самых длинных и самых ценимых родословных в мире), поднял тонкие и прочные щитки забрала. Толпа ахнула. Даже те, кто не помнил Тигра Песков лично, не могли не узнать эти тонкие, сильные, воспетые в веках черты рода Раджанин. В конце концов, его изображение – или, в крайнем случае, изображение кого‑нибудь из его предков – красовалось на доброй половине гобеленов в том же самом Дворце.
А Сэра держала паузу. Неплохо держала, грамотно, пока наконец опытному в контроле над толпой и манипуляциях Лееку не захотелось дать ей хорошего пинка. Но Леек, как известно, в этом мире чужой. А Данаи Эсэра – нет. И своих людей она чувствовала лучше. Никогда, даже в самом кошмарном сне, не приснится высокомерному князю песков, что воскресший из мертвых Воин Заката будет служить узурпатору. Самому князю предать законного владыку – элементарно. Но не воину рода Раджанин.
Один из них (судя по выгравированному на нагрудной пластинке ястребу, глава рода Арджанов) неуверенно начал:
– Госпожа... – замолчал, не зная, как продолжить.
Сэра чуть дернула плечами, и тяжелый капюшон упал, открывая точеные черты и зеленые глаза Изумрудной Династии. Еще одна волна вздохов рябью пробежала по застывшей в ожидании толпе – хотя они и не ожидали меньшего, но все‑таки увидеть перед глазами живую изумрудную принцессу – испытание не для слабонервных.
– Мы должны убедиться... – безнадежно начал Арджан.
Данаи Эсэра небрежно вскинула руку, и льющиеся с потолка золотисто‑зеленые лучи упали на генетическую метку. Узор на внутренней стороне ладони у детей знатных родов был с рождения – обычно стилизованный символ, обозначающий сочетание тех или иных генетических линий.