Ваше высочество, вы не желаете поправить причёску? шёпотом спросила Фрэнсис Стюарт и махнула рукой, приглашая подойти к ним одну из дам. Это леди Элизабет Шелби. Её служанка делает восхитительные причёски. Не то, чтобы совсем так, как это делают в Париже, конечно же. Но недурно.
Ладно. Пригласи сюда леди Шелби. И пусть позовут её служанку, шепнула Генриетта, оглядываясь в сторону занятых своими разговорами фрейлин. Только без паники. А не то про нас подумают бог весть что! Будто бы всё это ради французов. Но ведь это вовсе не так! она с лукавой улыбкой посмотрела в лицо подруги. Мне всего лишь необходимо переколоть парочку шпилек в волосах.
Конечно же! в глазах неунывающей мисс Стюарт блеснула заговорщическая улыбка, и она тут же порхнула в сторону леди Шелби, которая со скучающим видом сидела в стороне от любительниц обсуждать придворные слухи и новые веяния моды.
Леди Шелби приняла просьбу принцессы с достоинством и скромностью, чем сразу же завоевала расположение Генриетты, уставшей до смерти от лебезения и заигрывания с ней со стороны большинства придворных. Несмотря на юный возраст, она прекрасно понимала, что их амбициозные устремления были далеки от искреннего желания быть полезными ей, и нисколько не касались её, как личности. Генриетта кивнула леди Шелби, приглашая войти в маленькую туалетную комнату, и отправилась туда первой.
Леди Шелби, вы уже слышали о возможном визите его величества?
Да, Ваше высочество. Я предположила, что король не станет пренебрегать возможностью выказать нежную заботу о Вашем высочестве.
Да, Генриетта тихо вздохнула, услышав дипломатичную неопределённость в этом ответе. И вместе с королём явятся и посланники из Франции. Весьма вероятно!
О, вы так полагаете, Ваше высочество? на бледном лице леди Шелби заиграл прозрачный румянец, но и только.
Занятая мыслями о собственных переживаниях, Генриетта не заметила того лёгкого замешательства в выражении лица леди Шелби, а та постаралась взять себя в руки, крепко стиснув пальцы между собой, и вымученно улыбнулась.
Вашему высочеству необходимы услуги моей камеристки? спросила она, при этом обращаясь главным образом к Фрэнсис Стюарт.
Да, миледи! Крайне необходимы. И как можно скорее! ответила мисс Стюарт и чуть смягчила требовательный тон своих слов, мягким вкрадчивым голосом повторив просьбу ещё раз:
Не будете ли вы так любезны?
Этого вовсе не требуется, Ваше высочество, леди Шелби подошла к Генриетте, разглядывающей своё отражение в зеркале туалетного столика. У моей камеристки нет секретов в части причёсок или кроя платьев, которым я не обучила бы её. Я сама могу помочь Вашему высочеству с укладкой волос. Вы позволите?
Я буду несказанно рада, миледи, ответила Генриетта, смущаясь под строгим взглядом леди Шелби, которая откровенно разглядывала её в отражении зеркала, и поёрзала на табурете. Вверяю себя вашим рукам, миледи.
Уверяю вас, Ваше высочество, вам не придется пожалеть об этом и тем более краснеть перед гостями! леди Шелби с улыбкой провела ладонью по волосам Генриетты. Разве что чуточку зарумяниться от волнения из-за восхищённых взглядов. Если его величество пригласит на матине французских посланников, то, уверяю вас, они в первую очередь будут заглядываться на вас.
Генриетта не слишком-то верила льстивым уверениям в неотразимости собственного шарма и красоты. Всё её достояние это огромные, как у куклы, глаза, белая кожа и густые вьющиеся волосы, которые поддавались порядку только через пару часов усилий её камеристок. Все её прически стремительно теряли свой первоначальный вид из-за густых завитков, которые быстро возвращались к своему первозданному виду, точнее, к хаосу. И всё-таки в словах леди Шелби, кроме лести, Генриетта услышала и понимание, которого ей так не хватало. Неужели кто-то мог видеть в ней не только дочь и сестру королей, а и простую девушку, которой вместо помпезных хвалебных речей на официальных приёмах, требовалось дружеское внимание и немного заботы?
Пусть служанки принесут немного розовой воды. Мисс Стюарт! Распорядитесь, чтобы подали гребень и ленты.
Теперь в голосе леди Шелби не было прежней мягкости. Она отдавала распоряжения, подобно тому, как гофмейстерина двора командовала церемонией одевания самой королевы. Генриетте довелось быть свидетельницей этого мало чем интересного события несколько раз в Сен-Жермене при дворе молодой супруги Людовика Марии-Терезии. Став королевой Франции, она по-прежнему оставалась испанской инфантой и не могла обойтись без помощи её придворных дам, камеристок и горничных, прибывших из Испании. И когда со временем почти всех дам, приближенных к ней, заменили француженками, то немалым утешением для сердечно и искренне любивших свою маленькую инфанту женщин был тот факт, что дамы, заменившие их подле Марии-Терезии, были, по меньшей мере, герцогинями и маркизами. А потому все личные заботы о королеве так или иначе вернулись в ведение её соотечественниц, которые занимали более скромное положение.
Взглянув на леди Шелби в отражении зеркала, Генриетта на секунду представила себе, что вовсе не полненькая коротышка-инфанта стала супругой Людовика, а она. Интересно, как бы это выглядело? И тогда ей воздавались бы все почести, все услуги тех гордячек дочерей маркизов и герцогов, самая знатная из которых не могла похвастаться родством с королевской семьёй настолько же близким, как она! Даже на треть в сравнении с ней! Она была кузиной Людовика и Филиппа по матери и приходилась родной сестрой королю Англии!
Эти мысли неожиданно для неё самой навеяли грусть, и на глазах у неё навернулись слёзы от ещё непережитой до конца тоске по отцу, который видел её лишь однажды в младенчестве, и по отцовской любви, которую никогда не получала. В памяти тут же вспыхнули картины мест, ставших для неё родными и которые ей пришлось оставить навсегда. И всё это случилось с ней из-за интриг кардинала Мазарини, которому союз Франции с Испанией оказался дороже и выгоднее, чем женитьба Людовика на дочери короля Англии! Она потеряла всякую надежду на осуществление мечты, которую лелеяла с детских лет. А ведь Карл уже тогда два года назад знал, что сможет вернуть себе корону! Переговоры о восстановлении его законных прав на трон Англии и Шотландии велись задолго до смерти Кромвеля. О, если бы всё это не держали в такой строгой тайне, если бы Горячие слёзы блеснули в глазах Генриетты.
Не опускайте подбородок, Ваше высочество, донёсся до её слуха требовательный голос леди Шелби.
Сморгнув с длинных ресниц слезинки, Генриетта подняла голову и посмотрела в своё отражение. При виде покрасневшего кончика носа, блестящих глаз и розовеющих щёк она недовольно поджала губки.
Это не беда, Ваше высочество, перехватившая этот взгляд леди Шелби щёлкнула пальцами, подзывая к себе одну из камеристок. Придержите-ка эту прядь. Вот так. Я сейчас подколю этот локон. Не смейте отпускать! И ещё один локон вот здесь. А теперь добавим немного пудры на эти милые щёчки! Совсем немного. И Ваше высочество, взгляните на себя. Вы выглядите очаровательно! Свежа, как майская роза! Даже лучше!
Глава 3. Семейное дело
Утро. Уайтхолл. Зал заседаний и покои принцессы Генриетты
Послушать всех этих людей, которые разглагольствовали, кто на французском, кто на английском, а кто и вовсе на латыни, при этом с неподражаемым выражением превосходства на их лицах, то можно было подумать, что все они собрались для того, чтобы решать судьбы народов всего мира или, по меньшей мере, всей Европы. Да что там судьбы! Они уже обсуждают сюжет самой истории всего старого континента, заглядывая в будущее на несколько веков вперёд.