Я хочу побыть у себя, пока не соберутся все гости, заявила она, направляясь в личные покои.
Ну конечно же! Попудрить носик и поправить причёску прежде, чем тот красавчик явится сюда! подхватила эту мысль Фрэнсис, по наивности или же по легкомыслию даже и не подумав об иных мотивах. Хочешь, я пошлю за мисс Мод? Она кудесница! Она сумеет быстренько привести в порядок твои кудряшки, и мисс Стюарт игриво щёлкнула пальчиками по выбившемуся из причёски завитку тёмно-каштанового локона, который упал на плечико принцессы.
Да, пожалуй, без особого энтузиазма согласилась та, чтобы только поскорее отделаться от необходимости объяснять всем остальным настоящие причины своего желания уединиться.
Глава 2. В ожидании полудня
Утро. Уайтхолл, покои Генриетты
С приближением полудня Генриеттой постепенно овладело предчувствие, что должно было произойти нечто небывалое, волнующее, грандиозное и даже необычное. Нечто, связанное с её дальнейшей жизнью, а возможно, что и с судьбой. Мысли, хаотично проносившиеся в её голове, стремительно сменяли одна другую. Едва успев поймать себя погруженной в мечты о давно забытых, призрачных надеждах вернуться во Францию в качестве невесты Луи и будущей королевы, она резко отгоняла эти грёзы прочь и с иронией над собой же, мысленно приводила целый ряд разумных доводов. Вновь и вновь она видела себя в будущем: опустошённой и утратившей надежды на счастье глупой девицей, истратившей свои лучшие годы и силы на пустые ожидания.
Нет! Хватит! Дальше так продолжаться не может! сказала она себе, и кажется, даже вслух, слишком громко и строго. Иначе отчего же дамы, беззаботно играющие в триктрак на обитой бархатом скамеечке возле окна, замерли, прекратив игру, и оглянулись в её сторону.
Мне распорядиться, чтобы в гостиную принесли напитки и закуски для вашего матине, Ваше высочество?
Вопрос миссис Уэссекс прозвучал неуверенно, а ведь она как никто другой в свите принцессы прекрасно знала, что до начала полуденного приёма, так называемого матине, был ещё целый час времени. С кухни к ней наверняка прислали бы запыхавшегося от суеты приготовлений слугу с докладом о том, что пирожные и фрукты для угощений ещё не готовы для того, чтобы подавать для гостей принцессы.
Нет. Мы подождём, ответила Генриетта, взглянув на часы.
Целый час! Это сколько же времени прошло с того момента, как они встретились с Джорджем? Интересно, а чем был занят тот молодой человек, которого герцог представил ей? И вот уже мысли Генриетты плавно перетекли от секретов, скрывающихся за захлопнувшимися у неё перед носом дверьми зала Совещаний, к личности Армана де Руже. Примечательно, что, живя во Франции, Генриетта редко встречалась с герцогом де Руже. Было два или три случая в Лувре или в Сен-Жермене, да и то это были мимолётные встречи, потому что герцог никогда не стремился к тому, чтобы выделяться из толпы придворных. Не чета своему младшему брату, маркизу Франсуа-Анри дю Плесси-Бельеру, который был дерзким и блистал своим остроумием, пленяя дам галантным обхождением на званых вечерах, будь то во дворце, в парижских салонах или в театре. Имя маршала двора Франсуа-Анри дю Плесси-Бельера всегда было окутано слухами и сплетнями, а также служило излюбленным предметом для пересудов столичных и дворцовых кумушек. О нём вспоминали по двадцать раз ещё до начала королевского приёма. А сразу же после личной аудиенции у короля, который каждое утро принимал дю Плесси-Бельера за завтраком, при дворе вошло в моду с прискорбным видом произнести имя маршала в связи с туманными и невероятно романтичными слухами о разбитых надеждах его очередной пассии. Впрочем, и сами сплетники признавались в том, что, говоря о дю Плесси-Бельере, они не могли ручаться за достоверность всех фактов, ведь он был такой скрытный, а в его жизни было полно секретов так называемых скелетов в шкафу, и по словам некоторых, их было даже больше, чем моли в запертой бывшей королевской гардеробной в Лувре. И вот теперь брат знаменитого маркиза дю Плесси-Бельера в Лондоне! Генриетте показалось странным, что для переговоров Людовик прислал ко двору её брата не одного из близких друзей: маркиза де Лозена, графа де Вивонна и даже не дю Плесси-Бельера своего наперсника и советчика в личных делах, как поговаривали о маршале, а его старшего брата, неприметного и мало кому известного. Впрочем, эта идея могла принадлежать не самому королю, а кому-то из его министров. Тут на память Генриетте пришло смуглое, с пугающей стремительностью состарившееся буквально, за пару лет, лицо кардинала Мазарини. Если предмет переговоров был важным, то, конечно же, никто другой, а именно кардинал взял на себя заботу о выборе посланников. Но каким образом дело, которое занимало мысли первого министра Франции, могло касаться лично её сестры короля Англии? Обратиться с этими вопросами к кому-то из своих дам Генриетта сочла неуместным и ниже своего достоинства.
Какая жалость, что рядом с ней нет остроумной, хотя и чуточку эксцентричной Катрин де Грамон! Не было и смышлёной, догадливой Франсуазы де Рошешуар, которой нередко случалось, всего лишь проходя мимо, подслушать сверхважные подробности заседаний Королевского Совета из разговоров её отца, маршала де Рошешуара, с родственниками и дружески настроенными по отношению к их почтенному семейству важными людьми. Не было в Англии и любимой камеристки, мадемуазель Ожерон. А у той были не только понимающее все её переживания сердце и руки, способные превратить в шедевр любой беспорядок в одежде или причёске юной принцессы, но всегда имелся запас курьёзных историй и свежих новостей о произошедших событиях не только во дворце, но и во всём Париже! О, вот кто была той незаменимой собеседницей, когда Генриетте требовался внимательный слушатель для того, чтобы делиться сокровенными размышлениями, сомнениями и даже, да что уж там страхами!
Только что прислали от его величества, тихо шепнула на ухо Генриетте служанка и вложила в её ладонь крохотный лист бумаги.
Кивнув ей, Генриетта, не мешкая, сразу же развернула записку и прочла. Её лицо, сохранявшее детское очарование из-за румянца на пухлых щёках и лукавых искорок в огромных серо-зелёных глазах, вспыхнуло ярко-пунцовым цветом, а губки округлились в изумленном восклицании. Ей потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы взять себя в руки. Но и этого оказалось достаточным для того, чтобы её удивление было замечено присутствующими в комнате дамами.
Что там, Анриетт? полюбопытствовала Фрэнсис Стюарт и, оставив подруг, подошла к принцессе.
Ничего. Просто Карл предупредил меня, что явится на матине. И он будет не один.
Понятное дело! Наверняка же Джордж Вильерс будет с его величеством. А что же тот француз? Герцог, как его де Руже? с беспечным видом продолжала расспрашивать Фрэнсис, когда раздался строгий выговор старшей статс-дамы, услышавшей её:
Мисс Стюарт! Извольте вернуться в круг. Вы не доиграли вашу партию!
Джордж пообещал, что приведёт ко мне герцога де Руже. Наверняка они явятся вместе со всей свитой Карла, вполголоса ответила Генриетта и подняла голову для того, чтобы громко и отчётливо отдать приказ:
Миссис Уэссекс, вы можете распорядиться, чтобы число приборов на столах, приготовленных для матине, увеличили. Вдвое. И пусть удвоят также и количество напитков. И закусок.
И десертов! хихикнула из-за её плеча мисс Стюарт.
Слушаюсь, Ваше высочество!
Из гостиной уже доносился постепенно нарастающий гул разговоров, в которых наперебой обсуждали эти распоряжения и догадки о содержимом записки, полученной принцессой. Каждая из дам стремилась продемонстрировать свою исключительную осведомленность в этом вопросе. Но в итоге все предположения были настолько смешными и далёкими от действительности, что вызвали весёлый смех у самой Генриетты и девушек, которые слушали все эти разговоры через открытые двери её личной комнаты. Так за пересудами и обсуждениями незаметно пролетели остававшиеся до полудня три четверти часа.