А поскольку она равнялась количеству сегментов Безвременья в секунде Основного Потока, адепты нет-нет да упоминали о ней в разговорах. Это страшно не нравилось Моргану, но ничего поделать он уже не мог…
-Ты удовлетворён, Эрик? - спросил меня отец. - Достаточно далеко я вас перенёс?
-Достаточно, - сказал я, определив наше местонахождение по Формирующим. А про себя добавил: и достаточно далеко от конечной цели.
-Всё-таки позволь задать один вопрос. Без конкретики.
Я вздохнул:
-Ладно.
-Ты попал в неприятность?
После некоторых колебаний я коротко ответил:
-Выкручусь.
Теперь уже вздохнул отец. На его лицо набежала тень.
-Что ж, будем надеяться… Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где её искать.
-Да, папа, знаю.
-Тогда удачи тебе. - Он повернулся к Морису: - Приятно было познакомиться с вами.
Тот не остался в долгу:
-Я польщён вашим вниманием, сир!
Отец отступил от нас на несколько шагов, с улыбкой произнёс:
-До скорой встречи, - и исчез. В его прощальной улыбке было много тревоги…
С минуту после его ухода мы простояли молча. Наконец Морис сказал:
-У тебя отличный отец!
-Не спорю, - отозвался я. - Кстати, ты вёл себя как придворный вельможа. Где ты нахватался таких манер?
Он небрежно передёрнул плечами:
-В детстве много времени ошивался при королевском дворе.
-Каком?
-Французском, разумеется.
Гм, разумеется…
-Я и не знал, что у вас монархия.
-В этом нет ничего странного. Французы традиционно привержены монархическому строю.
Я опустил сумку на траву, а сам присел у кромки воды, положив шпагу себе на колени. Морис последовал моему примеру.
-Пожалуй, я не соглашусь с тобой, - сказал я. - Насчёт приверженности французов монархии. В большинстве миров, где обитают твои соплеменники, они с завидным упорством устраивают революции, рубят головы своим королям и провозглашают республику.
Морис улыбнулся, но покачал головой:
-Это всё из любопытства. Хочется же узнать, каково жить при республике и чем она отличается от монархии. А что касается казни королей, то не мы это придумали; прецедент создали англичане. Прежде королей убивали на поле брани, резали, травили, душили в постели, но вот однажды Генрих Восьмой, решив обзавестись новой женой, велел казнить Анну Болейн. С этого всё и началось: люди поняли, что у коронованных особ голова на плечах держится не крепче, чем у остальных смертных. Потом дочь Генриха и той же Анны Болейн приговорила к смерти шотландскую королеву Марию Стюарт. Прецедент был возведён в ранг принципа и стал чуть ли не национальным обычаем. Позже добропорядочные английские буржуа, желая показать всему миру, какие они крутые ребята, взяли и отрубили голову внуку Марии Стюарт, королю Карлу Первому. Французы же, глядя через Ла-Манш на забавы соседей, подумали: «А чем мы хуже?» - и отправили на гильотину Людовика Шестнадцатого с Марией-Антуанеттой. После чего успокоились и Наполеона, к примеру, уже не казнили.
Неплохой исторический экскурс, подумал я. Особенно если учесть, что описываемые Морисом события в его родном мире происходили свыше тысячи лет назад.