Очень плохо. Он истощен. Пришли анализы крови, гемоглобин вдвое ниже нормы, признаки воспаления легких. Ему нужна реанимация, Агата Васильевна. Если описать его состояние одним словом он полутруп.
А Агата
Вздрагиваю от голоса Дамира. Он ерзает на койке, пытаясь встать.
Вы хотите его видеть? Или, может
Я останусь.
Черт Я не хотела говорить с ним. И до чертиков хотела узнать о нем все. Но, видит бог, я не желала видеть его таким. Не была к этому готова.
Агата
Корсаков, это все-таки он Полутруп, похожий на себя прежнего только глазами.
Не надо Тебе надо отдыхать.
Я не хочу показывать ему слабость, но не могу сдержаться Слезы текут по лицу, оставляя на щеках дорожки. Их так много И силуэт Дамира размывается от них.
Не плачь, Агата Прости меня Прости
Молчи, не говори ничего.
Я в порядке. Все будет хорошо. Агата, ты родила? Скажи, что не избавилась от нашего
Его костлявая ладонь тянется к моим пальцам, но я отнимаю руку, боясь этого прикосновения. Ни черта я ему не должна!
Корсаков стонет и закрывает глаза. На коже его лба проступают капли пота, щеки вваливаются и бледнеют. Ему даже пару слов сказать нечеловеческое усилие.
Приборы, подключенные к его телу, начинают истошно пищать. Я вскакиваю, собираясь позвать медицинский персонал, но меня опережают врач с невысокой, худенькой медсестрой тотчас вбегают в палату.
Сатурация снизилась, он задыхается. Что случилось, Агата Васильевна? взволнованно спрашивает врач. Поднимает на меня непонимающий, странный взгляд. Он подозревает меня, что ли? В том, что я Корсакова убить пытаюсь? Год искала и
Он много говорил, вот и все. Помогите ему
Господи, ну и голос у меня напоминает мышиный писк.
Агата Скажи, что ты его оставила
Помолчите, Дамир. Настя, прибавь скорость поступления кислорода! Капельницу с глюкозой замени витаминами.
Х-хорошо скулит девчушка, боясь взглянуть на Дамира. Он сейчас похож на чудовище.
Кожа болит
Обезболим, не волнуйтесь. Полечим ваши раны. Вы надолго у нас. Месяц точно валяться будете. А потом не меньше полугода реабилитация. Как новенький будете.
Врач неудачно шутит, а мне хочется скривиться от его слов. Так все у него просто А сознание Дамира? Оно тоже станет новеньким? Один уже ответил за издевательства, причиненные Хасанову полковник Хлебников оборотень в погонах, готовящий крупный теракт на территории страны.
Я подхожу ближе и слегка оттесняю от кровати Дамира Настю. Склоняюсь к нему и касаюсь его сухой, потрескавшейся кожи. Когда-то я так любила его целовать Считала самым красивым человеком на свете. Я болела им Любила и ненавидела, страдала, искала, а теперь нашла Нашла его
Я родила девочку, Дамир. Ее зовут Женя.
Глава 3.
Агата.
Женя
Губы Дамира дергаются, искривляясь в подобии улыбки. Это скорее напоминает боль, чем улыбку А я не сомневаюсь, что он чувствует Невыразимую тоску Она сжигает нутро, как кислота. Парализует, не давая пошевелиться. Такого он точно не планировал Обмануть меня да. Выпытать сведения об Акимове и транше наркотиков тоже да В нем не было и капли искренности. Один холодный расчет. Осознание этого обжигает и меня обидой. Я чувствую то же, что и он Смотрю в его потускневшие глаза и хочу плюнуть ему в лицо. Никогда его не прощу Зачем я его только искала? Как маньяк бегала и не спала ночами, чтобы найти хоть какую-то зацепку
Моя девочка Женя Спасибо тебе, Агата. Спасибо
Врач грубо оттесняет меня, продолжая помогать Корсакову. Я уже не знаю, как мне его называть? Кто он вообще? Бессмертный солдат, тень Или человек, которого я горячо любила? Отец моей Женечки? Как же она похожа на него Красавица, каких поискать темноволосая, кареглазая, с пухлыми губами. И она соткана из него Переняла все, что только могла Внешность, взгляд, жесты.
Господи, как мне теперь дальше жить?
Агата
Оборачиваюсь и подхожу ближе. Дамир часто и поверхностно дышит, собирает в кулак простынь, очевидно, пытаясь унять боль, и смотрит на меня. Пронзительно, словно в душу заглядывает.
Дамир, отдыхай. Тебе надо восстанавливаться.
Какую ты дала ей фамилию?
Вершинина ее фамилия, как и моего мужа. Евгения Витальевна Вершинина так зовут нашу с тобой малышку. Потому что ты, гребаный ублюдок сбежал и не оставил мне выбора. Как я еще могла ее назвать?
Но я молчу Не хочу добивать его окончательно. Улыбаюсь и касаюсь его костлявой кисти.
Свою, Дамир. Римская. А теперь отдыхай.
Агата
Он что-то хрипит мне вслед, но я не слышу. Выбегаю в коридор и приваливаюсь к стене. Задыхаюсь от слез Никогда не прощу. Не смогу переступить через чудовищную ложь, в которую он меня впутал. И дочь мою он не увидит. Пусть катится куда хочет. Я смогу сделать так, чтобы Дамира Хасанова допрашивали в Москве. Чтобы им занимались самые высшие инстанции.
Агата Васильевна, что случилось?
Гречка Как я могла о нем забыть? Костик здорово помогал мне с расследованием, и я не могу нагрубить ему. Но и слабости своей видеть не позволю
Я просто не думала, что он будет такой. Я помнила его другим. Он же был бормочу, торопливо стирая с лица слезы.
Здоровым и красивым. Мы все его таким помнили. Но скоро все будет хорошо. Змиенко распорядился, чтобы майора Корсакова комиссовали в наш город.
Что? Зачем он нам? Дамир Хасанов сотрудник секретного отдела. Пусть они и занимаются им, а мы
Так он не принимал этого решения сам. Поступил приказ сверху. Нельзя, чтобы на солдатах секретного спецподразделения ложилась тень несправедливого обвинения. Ведь до сих пор все считают, что Бейл это Сидоренко.
И не без оснований. Преступлений после смерти Сидоренко больше не было. Что нам еще думать?
Это же чушь, вы же понимаете? горячо возражает мне Гречка.
Понимаю. Я устала, Кость. Бегать за ними и что-то выяснять. Угадывать, с какой миссией они отправлены в наш город. Они молчат, а я бегаю, как сайгак. Хватит уже У меня есть семья. Я подам в отставку и уеду в Сочи. А почему нет? Жене будет там лучше.
Подальше от отца, вы хотели сказать? Корсаков скоро вернётся в наш город. Это приказ. Вы ему сказали, что
Сказала. Он же не дурак. Он еще тогда знал, что я беременна. Только права у него все равно нет. Это моя дочь А он человек без имени Как нам его теперь называть?
Этого не знаю. Он под особой охраной и контролем. Думаю, называться настоящим именем он не станет. Слишком опасно.
Ну надо же Какие мы важные А мои усилия, значит, побоку? Он под особой охраной, а Римская под пули? Бегала под прикрытием Змиенко и Мышкина. Они, как на идиотку на меня смотрели. Я уже про Виталия молчу, тот готов был у виска крутить, глядя на мои потуги.
Я сделала, что должна была. Теперь все Моя миссия на этом окончена. Когда мы возвращаемся домой?
Выезжаем в ночь. В Хасавюрте в это время чудовищные пробки на въезде. Ночью пройдем все посты быстро. А он тут
Ты сам сказал: Дамир под особым контролем. Мне уже отзвонились его будут охранять. И лежит он здесь под чужим именем.
Как-то все равно не надёжно Может, я останусь? с сомнением протягивает Гречка.
На месяц? Ему восстанавливаться не меньше этого срока. Или больше Врач сказал, что Дамир в критическом состоянии.
Тогда нужно ходатайствовать о переводе в наш город. Вывозить его отсюда.
Заладил, Гречка! Я эти вопросы не решаю.
В ночь выезжаем, важно произносит он. Приказа оставаться не было Значит, домой.
Приезжаю домой в семь утра. Тихонько шуршу в коридоре, боясь разбудить домашних. Но Виталик все-таки просыпается. Взъерошенный, он выходит меня встречать. Притягивает к груди и зарывается носом в мои волосы. Я пахну машинным маслом, пылью и совсем немного цветущей акацией
Любимая моя приехала. Агата моя Ты моя
В его голосе отчётливые нотки ревности. Он никогда не спрашивал, кем мне приходится Корсаков. Но, увидев его фотографию в досье, понял, что он отец Жени. Там даже ДНК-тест не нужен, чтобы понять