- Это у тебя такая умеренность? - воскликнула Дорис, чувствуя, как из глубины желудка поднимается тошнота.
Все сидящие за столом просто взвыли от восторга, услышав новую теорию Хэнка.
- Умеренность во всем! - смеялся Рафаэль. - Молодчина, Хэнк, это ты в самую точку! Надежда подала голос:
- Однажды я была на Родосе - там, где родилась эта фраза. Автор мысли - Клеобул, а высказал ее он в 650 году до нашей эры. В путеводителе, который я купила, был дан такой перевод: "Мера есть во всем хорошем".
- Тоже колечко, да не то же, - усмехнулся Андрее.
- Что за чушь ты болтаешь, Хэнк? - продолжала сердиться Дорис. Неужели воздержанность во всем подразумевает уничтожение двадцати пяти бутылей ужасающей текилы?
- Ну, понимаешь, когда говорят - умеренность во всех вещах, то среди этих вещей непременно подразумевают и саму умеренность. Ты проникаешь в мою мысль? Чтобы было понятнее, скажу так: иногда надо немного доходить до сумасшествия.
* * *
Затем явился Том; после ужина он и Дорис приступили к разбору записей, которые Дорис утащила со своей работы.
Том покрутил головой:
- Тут почти все, похоже, зашифровано. Конечно, может быть, они воспользовались простым шифром. Но если это засекречено путем дополнительного кодирования, тогда черта с два мы чего добьемся. - Дорис сердито нахмурилась. - Это во-первых, - продолжал Том. - А во-вторых, даже если мы расколем код и все будет расшифровано, для меня эти записи так и останутся загадкой. Я не бухгалтер-аналитик. И до пенсии не был им.
- Я подумала, что, может быть, вы усмотрите какие-то следы, зацепки... - промолвила Дорис. Запал ее понемногу испарялся.
- Ну, допустим, смогу. Но, понимаешь, твой приятель Джон, похоже, не был допущен к секретам фирмы, тем более если она замешана в сомнительных делишках. Видно у него не слишком высокая форма допуска.
- Дер-рьмо! - раздельно произнесла Дорис. - Кой черт дернул меня схватить именно эту папку!
- Ты меня спрашиваешь?
Надежда задумчиво взглянула на Тома:
- А не осталось у тебя друзей в Вашингтоне, кто смыслил бы в подобных делах?
Том довольно долго переваривал идею, затем открыл рот:
- Может быть, и остались. Надо позвонить. А вы пока рассортируйте кипу - в одну сторону то, что на человеческом языке, в другую шифровки. Если, конечно, поймете разницу.
- И все-таки у Джона очень высокая форма допуска, - сказала Дорис, принимаясь за бумаги.
Том лишь покачал головой и пошел к видеофону. Некоторое время он беседовал с миниатюрной седой негритянкой, сидевшей откинувшись на спинку кресла; затем на экране появился длинный мужчина с блестящей лысиной. Несколько разговоров Том провел с пустым экраном. Как всегда бывает, когда обновляются старые, давно забытые знакомства, дело не обошлось без курьезов:
- Привет, Нильфония, это я, Том Барнард.
- Привет, с какого ты света? Я была уверена, что ты умер.
В общем, очень мило. Под конец Том долго разговаривал с сильно законспирированной женщиной - экран был темен. Несколько раз беседа прерывалась смехом.
- Да ведь это займет несколько часов, - говорил Том. - У нас тут тысячи страниц!
- Это твоя проблема, - был ответ. - Действуйте. Если хотите облегчить нам работу, шлите все страницы подряд. Присобачьте их как-нибудь перед экраном, а я со своего конца сфотографирую. Сейчас схожу перекусить, а вы пока подготовьтесь.
- Думаешь, стоит так напрягаться?
- Почем я знаю? Судя по твоему рассказу, можно выкопать нечто любопытное. Такая прорва данных просто обязана раскрыть финансовое лицо компании. Если даже ребята и подзапрятали кое-какие концы, это будет ясно из того, какие дела они оставили снаружи. Мы дадим вам знать.
- А как же... Там ведь все зашифровано? Секретный экран рассмеялся звонким голосом.
- Ну, спасибо тебе большущее, Эм. - Том обернулся к Дорис и Надежде: Так, девочки, помещаем каждый лист перед экраном, но в строгом порядке.