Но мы использовали национальные богатства так, чтобы дать каждому возможность идти вперед! Основные ресурсы были сделаны всеобщим достоянием и поставлены на службу долгосрочным интересам самого общества.
- Альтруизм во имя собственных интересов! - Прави сморщилась, изобразив гримасу отвращения на своей мордочке.
Тома раздражала ее агрессивная манера, ее нелюбовь к Америке; он даже затосковал от этого. Недруги - повсюду... Прошло столько лет, а недругов до сих пор полно; даже среди молодежи. Что посеял, то и пожнешь, подумал он. Вплоть до седьмого колена.
- Социобиологи говорят, что это нормально и было всегда, - сдержанно пояснил Том. - Ученые сомневаются в существовании альтруизма в чистом виде; он имеет право на жизнь лишь как замысловатой формы эгоизма.
- Адепты империализма всегда цинично относились к природе человека, высокопарно произнесла Прави. - Вам ведь известно не хуже, чем мне, что гуманитарные науки базируются на философских убеждениях.
- Кто будет спорить? - Том поежился. - Ну и что вы хотите мне сказать? Экономическая система строилась в форме пирамиды, а деньги текли по ней снизу к макушке. Мы отсекли верх у пирамиды и оставили жить только существенные ее элементы - те, что в основании. А те функции, которые выполняла верхушка, мы передали правительству - но без отсоса денег на что-либо, кроме общественных работ. Это либо альтруизм в масштабах, невиданных с древних времен, либо очень просвещенный эгоизм - он заключается в том, что, когда богатства перераспределены таким образом, войны и катастрофы, грозящие пирамиде разрушением, предотвращаются. Какую бы философию ни исповедовал каждый, ему придется сделать выбор из этих двух возможностей.
Прави сказала, отмахнувшись:
- Вы просто увидели, что приходит конец, и смотали удочки. Как англичане из Индии.
- Не стоит обижаться за то, что мы избавили вас от сложностей, связанных с революционным насилием. - Тома почти забавляла непримиримость девушки. - Революция всегда драматична. Веселой она не бывает. Я знал революционеров - их жизни исковерканы; они стали изгоями. Тут нет ничего от романтики.
Прави, оскорбленная до самых глубин своей патриотической души, повернулась и отошла от Тома. Остальной класс стоял, перешептываясь. Надежда задала студентам длиннющий список литературы для самостоятельной проработки и распустила всех до вечера.
Позже, стоя у бушприта и глядя на звезды, Том вспомнил тот разговор и вздохнул. Воздух был влажен; тропическая ночь накрыла все своим черным плащом.
- Интересно, когда с нас сойдет клеймо позора? - тихо произнес Том.
- Не знаю... - отозвалась Надежда. - Мы этого не увидим.
- Вот так... - Том в расстроенных чувствах покачал головой. - Но ведь мы старались, как могли, верно?
- Старались. Они поймут это, когда ответственность за Землю, их дом, переляжет с наших на их плечи.
- Может быть.
На другой вечер Тома вызвали в рубку связи. Звонила Нильфония, тон у нее был радостный.
- Кажется, мы поймали "Хиртек" и ААМТ на нарушении закона Фацио-Мацуи. Вот, погляди.
ААМТ поместила "черный счет" "Хиртека" в некий гонконгский банк; фонды, по выражению Нильфонии, "отмыты, но не просохли". Короче, отследить прохождение денег можно. Из банка выкрали кое-какую информацию, и она в точности соответствует денежным ордерам, перехваченным во время передачи документов по каналу между "Хиртеком" и ААМТ. Чтобы возбудить дело, полученных сведений недостаточно, зато можно убедительно доказать людям, что связь между обеими организациями существует в действительности, а значит, обвинения не высосаны из пальца. Для Тома этого было достаточно. Он кивнул головой, глядя на экран:
- Хорошо. Перешли мне, пожалуйста, копии документов. Спасибо, Нильфония.
Отлично, размышлял Том. И очень интересно. Когда Кевин и Дорис пойдут на очередное заседание Совета, они принесут туда бомбу.