Но прошло двадцать минут, а лист так и оставался пустым. Лишь заголовок чёрными кляксами раскрашивал документ. Впервые в жизни работа не помогала прочистить голову, в которой копошились вопросы и поселилось горе. Шесть лет назад, когда Эвелин оборвала все связи со старшей сестрой, она не могла подумать, что больше никогда её не увидит живой.
Когда зазвонил телефон, она не услышала звонок, пока тоненький голосок Эммы из гостиной не выкрикнул:
Тётя Эвелин, вам звонят!
Имя Бретта на дисплее всегда согревало Эвелин, но сейчас показалось каким-то холодным напоминанием о том, как она оставила этот город позади, забыла обо всех своих близких.
Прости, дорогая, я пропустил все твои звонки. Бодрый голос Бретта казался каким-то потусторонним и напрягающим. Суровое уведомление о том, что во вселенной жизнь продолжается. В компании настоящий хаос. Кто-то из клиентов подаёт на нас в суд. Рон рвёт и мечет.
Рональд Джексон был начальником Бретта и, насколько помнила Эвелин, «рвал и метал» каждую свободную минуту.
Как ты там? Нежно спросил Бретт, и тут Эвелин не сдержалась. Впервые за два дня дала волю слезам и на одном издыхании рассказала обо всём, что случилось в Сент-Клере.
Я вылечу первым же рейсом! Строго сказал Бретт после того, как десять минут бесполезно потратил на утешения.
Не думаю, что тебе стоит приезжать. Я пробуду здесь ещё пару дней, пока мама не придёт в себя.
Я не могу оставить тебя там одну.
Я не одна, Бретт. Тихо сказала Эвелин в трубку. Отчего-то ей не хотелось, чтобы её жизнь в Атланте так тесно переплелась с жизнью Сент-Клера. А появление Бретта связала бы их в тугой узел. Со мной мама и Эмма.
Твоя племянница? Значит, ты с ней всё же познакомилась. И Бена тоже видела?
Эвелин почувствовала, как Бретт напрягся по ту сторону телефонной линии. Он не умел скрывать чувства, независимо от того, радостными они были или нет.
Когда они только-только начали встречаться, Бретт недоумевал, отчего эта молодая, красивая женщина так сторонится всего естественного в отношениях. Ему пришлось месяц добиваться того, чтобы Эвелин согласилась хотя бы на одно настоящее свидание. Не ту хитро спланированную встречу за ужином, с которой она сбежала, едва доела десерт. И даже после первого серьёзного свидания Эвелин оставалась холодна, как ледышка. Мало говорила о своём прошлом, держалась на расстоянии, не подпускала к себе, будто это было взрывоопасно. Будто она обросла толстым слоем кожи вокруг всех своих органов чувств.
Любого другого такая толстокожесть спугнула бы, но не Бретта. Он привык добиваться своего, и ему очень хотелось добиться симпатии Эвелин. Он уходил, когда она выставляла его вон, и возвращался, когда она его не звала. Он замедлялся, когда она хотела не торопиться, и даже вытерпел три месяца воздержания, прежде чем оказался в её постели. Эвелин открылась ему лишь спустя четыре месяца неоформленных отношений, когда он даже не догадывался, кем они приходятся друг другу. Влюблёнными, друзьями или просто любовниками. Вернее, не знал, кем она их считает. Он-то успел полюбить самую сложную женщину на планете ещё на том первом ужине, или ещё раньше, в тот самый момент, как Эвелин вышла из кабинета в изумрудной блузке. Это был звоночек свыше о том, что они созданы друг для друга.
Однажды Эвелин наконец заговорила о прошлом и о том человеке, что так глубоко её ранил. Бен ОХара. Бывший муж, который ушёл к её сестре. Частички пазла встали на свои места. Такое предательство не для кого бы не прошло бесследно, а тонкую душевную организацию Эвелин и вовсе сразило наповал.
Узнав об измене мужа, Бретт стал относиться к Эвелин ещё теплее, ещё нежнее, ещё внимательнее. Он хотел показать ей, что в мире ещё осталось место для высоких чувств и крепких отношений. И она поверила ему. Но всё же не до конца. Те три кольца, что Бретт преподносил ей вместе со своим сердцем, были вежливо возвращены обратно. Каждый раз она отказывалась от того, что он предлагал.
Прости, но я не могу выйти за тебя. Виновато, но твёрдо отвечала она, когда он видел на её лице печаль и поднимался с колена. Я пойму, если ты не захочешь больше видеть меня. Ты заслуживаешь женщину, которая станет самой лучшей женой. Но я просто не могу ей стать.
И всё возвращалось к отправной точке. Начинали с нуля. Единственной уступкой, на которую пошла Эвелин, был переезд в их общее гнёздышко в Гленроз Хайтс. За три года они почти не продвинулись вперёд и топтались на месте, как смущённые подростки на школьном балу. И во всём этом оба винили Бена ОХара.