15
В феврале 1986 г. в г. Улан-Удэ Демин записал воспоминания 86-ти летней бывшей учительницы Сусанны Владимировны Говориной, родившейся и до 1948 г. жившей в Баргузине. Вот её рассказ:
ГоворинаСВ в центре жена ее брата, Ольга Илиодоровна Лизенги
«Девочками мы часто бегали на речку Баргузин. За кладбищем был переулок. Это от могилы декабриста сразу, примерно в 10 метрах. И возвращаясь с речки, мы часто прибегали на это поле (за переулком), где была неизвестная могила, и любили сидеть. На могиле была чугунная плита, и на ней слова из выпуклых тоже металлических букв. Слова были такие [далее четверостишие Надсона авт.]. Могила обыкновенный бугорок, уже несколько стертый, а на нем прямоугольная чугунная плита. Креста вообще не было. Могила была одиночная, тут поле было, потом его стали засевать овсом или пшеницей. Больше десяти метров от оградки кладбища. Моей бабушке рассказывала прабабушка. Недалеко, в 8 километрах от Баргузина, есть село Нестериха. И женщины рано утром носили оттуда продавать молоко в город Баргузин. И вот они по этой дороге, которая проходила недалеко от этого поля, где была могила, перестали ходить. Когда им задавали вопрос: «Почему вы тут не ходите», они говорят: «Там русалка». И мама мне рассказывала, что каждое утро, очень рано, приходила женщина в белом платье. Мама уже это не видела только от своей прабабушки. Кто она была, или жена, или сестра, неизвестно. А мы, ребятишки, друг другу вопрос задавали чья это могила? И любили по нескольку раз читать вот эти стихи. Они нам очень нравились. Имени на плите не было, могила нам неизвестная. О женщине говорили, молодая, косыночка на ней белая, волосы были длинные, платье очень длинное. Моя мама умерла в 1935 г., она прожила 72 г. А бабушка, по-моему, умерла в 1910 г., в 1908 старенькая была. Имя Зайднер где-то слышала. По-моему, в 30-х г. была, знаете, статья в «Правде Бурятии» [в то время «Бур.-Монг. Правда» авт.]. Это если написал, то написал бывший учитель школы, средней баргузинской, Затеев Иосиф Тихонович. Что-то мне вспоминается, что там даже эти стихи были полностью и фамилия Зайднер»
16
Но годом раньше на другого, можно сказать, уникального, очевидца баргузинской могилы Зайднера Демина вывела баргузинка Валентина Яковлевна Токарева. В письме из Баргузина от 25 июня 1985 г. она сообщала Демину: «За пределами кладбища была одна могила с надгробной плитой и оградкой, где был похоронен Зайднер (). Предполагаю, что это был человек ссыльный в Баргузин, за могилой ухаживали воспитанники нашего детского дома вместе с директором Г. И. Загрядским. Позднее эти места были отданы для подсобного хозяйства детского дома. И по указанию Сельского совета оградка и плита были куда-то увезены. Это я выяснила в беседе с бывшим директором Г. И. Загрядским (ныне пенсионером)«
17
рисунок Токаревой
А в письме от 24 ноября того же года Токарева прислала приводимый здесь эскиз оградки и дополнила сведения о могиле: «Надробная плита была обычных размеров. Больше ничего Георгий Иванович Загрядский не сказал. Только что хранили оградку и плиту до 1949 г.«
18
С пенсионером Георгием Ивановичем Загрядским (р. 1917 г.), всю жизнь проработавший директором Баргузинского детского дома, воспитанники которого ухаживали за могилой Зайднера, Демин много раз подолгу общался в Баргузине, в том числе, когда приезжал с журналистом О. Я. Кожевниковой в составе съёмочной группы.
Человек и сам по себе интересный, он прояснит многое, в том числе покажет приблизительно место могилы на нынешнем стадионе, территорию которого занимало когда-то подсобное хозяйство детского дома. Загрядский, ничего не подозревавший о прошлых противоречиях по месту смерти Зайднера, всегда знал ее как могилу Зайднера.
Помнил Загрядский и о том же самом четверостишии, подтвердив, что до 1951 или 1952 г. памятник еще был. Но главным было то, что он на местности нынешнем стадионе Баргузина, устроенном на месте бывшей территории детского дома, которым он руководил, определил примерное место могилы Зайднера
19
Г. И. Загрядский Ю. Н. Словохотов О. Я. Кожевникова
Загрядский показывал это место могилы Зайднера также летом 1987 г. во время съёмок последующей передачи программы «Ваше мнение». Но особенно памятными были съёмки 1992 г., когда после них семья Загрядских принимала у себя дома представительную группы гостей, запечатленную на приведенной фотографии. На ней слева направо видны: журналист Венгерского государственного телевидения Матэ Янош; научн. сотр. БИОН БФ СО АН СССР, доктор ист. наук К. М. Герасимова; жена Г. И. Загрядского; сам Загрядский; ст. редактор худ. вещания Бурятской телерадиокомпании, журналист О. Я. Кожевникова; зам. директора Института археологии Венгерской академии наук (ВАН), доктор ист. наук, проф. Ласло Ковач и канд. техн. наук, доц., краевед Э. В. Демин.
1992 г. в гостях у Загрядского Г И
В 1986 г. на вопросы Демина о Зайднере ответила из Иркутска, родившаяся в Баргузине, Лидия Александровна Кузнецова: «Могила Зайднера, политического ссыльного, была около дороги, идущей к деревне Нестериха, в двух километрах от старого кладбища [о том, с какой другой одиночной могилой путает Кузнецова, далее авт.]. Там росло какое-то лиственное дерево, довольно большое. На могилу часто приходила его жена, почему-то с растрепанными волосами. Бегущие по дороге лошади пугались этой картины. Потом срубили это дерево, а к месту могилы стали вывозить всякий мусор. Так что теперь эту могилу едва ли можно будет найти»
20
Немало интересного из далекого и не столь давнего прошлого Баргузина записал Демин в баргузинской семье учителей по профессии, матери и дочери Тэмы Яковлевны (Шленкевич) и Сары Яковлевны (Михалева) Башкир за несколько встреч с ними. Из воспоминаний Тэмы Яковлевны (р. 1909 г.): «За кладбищем я знала только могилу Зайднера. Я ее лично видела. Она помнится, у нее была фигурная из прутьев оградка, ажурная, металлическая. Как обычные оградки, но она маленькая, только-только по могилке. На плите вот это я прочитала «Зайднер». Я иначе-то бы и не знала. И после этого мы разговаривали, я все говорила: «Яша, мужу это, почему он там похоронен-то, один абсолютно, в поле?». Не помню, не то на могилке или около могилки сосенка стояла. Почему? Кто-то говорил, что, вроде, это была его последняя воля, чтобы его похоронили одного, ввиду того, что он здесь был один От стены кладбища она самое большое метров пятьдесят. Там (на плите) было что-то, но это было заросшее. Стихи какие-то были Туда входа не было. Ну я поскребла-поскребла и «Зайднер» прочитала. Я сама читала, имя было. Фамилия вот так была здесь написана, такими, знаете, выпуклыми буквами на плите. Имя и отчество под фамилией, но я не помню (их), может, я читала. Это же 3035 лет (назад) А потом поле здесь было после хлебное, были здесь Загрядские, они всегда сеяли тут пшеницу, рожь сеяли, но мало, ярицу сеяли. Они всегда опахивали, никогда ее не задевали. Никогда, никогда! Они всегда вокруг ее опалывали, трава росла (там). А потом колхозное поле было ее не трогали. А вот когда Георгий Иванович (Загрядский) стал здесь владельцем когда рядом детдом там стал, там подсобное хозяйство было. Это примерно в 50-м году было. Вот он когда пахал, тогда и запахал (могилу). Оградку эту снесли»
21
В январе 1986 г. Демин и его бывший соавтор А. В. Тиваненко выступали перед жителями Баргузина с изложением результатов своих разысканий, в том числе речь шла о Зайднере. В поселковом клубе собралось много заинтересованных баргузинцев, немало было и вопросов. После этой встречи в гостинице им передали записку с просьбой срочно позвонить по указанному телефону. Позвонив, они получили приглашение, не смотря на поздний час, придти в гости к местным Васильевым с обещанием рассказать очень интересное. В гостях у Васильевых глава семейства Олег Владимирович (р. 1945 г.) рассказал следующее: «После окончания службы в армии я работал в ДОСААФе [баргузинском авт.] инструктором. И где-то в 6869 гг. началось строительство гаража. Я точно помню: в начале 68-го года началось строительство гаража. Строила бригада армян из шести, кажется, человек. Они делали полностью от и до этот гараж При завершении работ, когда делали смотровую яму и заливали пол, если заходить в гараж со стороны ворот, то с правой стороны, слева направо третья смотровая яма, на глубине роста человека, двух, пожалуй, метров были обнаружены женские белые туфли, кости человека, останки, истлевшая одежда и коса, сохранившаяся коса. Цвета точно не помню. И, что характерно, была там бронзовая табличка с надписью: Здесь покоится прах Кюхельбекер Елена. Но я точно отчество не помню. Что женщина, это точно: тут и коса, и табличка. Но тут, по-видимому, интерес такой был на стороне армян, чтобы им не сбили заработанную плату, не было приостановки этого объекта. Они постарались это дело побыстрей замять. Думаю, табличку они увели с собой. Знал об этом Молчанов Иннокентий Георгиевич, бывший директор. Он видел останки, табличку. Видел Мисюркеев Владимир Иннокентьевич, видела Коневина Любовь, отчество не помню Армяне постарались это все в кучу поскидать. Доложено было Данненбергу Виктору Александровичу. Он был заведующим отдела культуры Но Молчанов в ту пору (промолчал). И постарался нас убедить, чтобы мы не вздумали говорить о том, что тут захоронение. Ну, конечно, он просто так сказал, по-дружески, лучше молчите, потому что сейчас такие условия работы. Сейчас приедут, там приостановят строительство. Это нам, во-первых, неинтересно, а потом Кюхельбекер не здесь покоится, это, может, однофамилец Ну, постарался убедить лишь бы продолжить строительство. Вот, собственно, и все. Знал узкий круг людей, потом фактов-то на лицо не осталось. Эти бы туфли, например, остались наверху и ходили бы по Баргузину из рук в руки это бы уже факты налицо были. Взята была только табличка, остальное все в земле осталось. Постарались землей засыпать, утрамбовать. Туфли негоже в бетон замешивать, залили сверху только. Если будете копать третью яму, то выйдете на останки этого захоронения Я с того года ушел оттуда».