Мрачное лицо под ним не выражало ни страха, ни раскаяния. Он на мгновение заколебался.
Если я отпущу тебя и дам тебе машину и пару батареек, ты пообещаешь убраться и никогда не возвращаться?
Стивенс коротко рассмеялся.
Ты думаешь, что сможешь обмануть меня? Нет.
Хорошо, Толфсен, сначала свяжи ноги, сказал Бен, когда шахматист снова появился с отрезком светового шнура, который он откуда-то вытащил. Ноги энергично брыкались, но задача была выполнена, и руки тоже были связаны. Ты присмотри за ним, сказал Бен, пока я подгоню машину.
Что ты собираешься делать? спросил Вандершуф, заговорив впервые после драки.
Бросить его в реку! заявил Бен с безжалостной интонацией. Пусть он попытается выпутаться из этого.
Стивенс воспринял это заявление со спокойной улыбкой, в которой не было ни малейшего следа напряжения.
Но вы не можете этого сделать, запротестовал пароходчик. Это это бесчеловечно.
Выведите его на улицу, ребята, сказал Бен, не удостоив ответом на этот протест, и с лязгом направился к машине.
Они подняли беспомощного мужчину на заднее сиденье и с людьми по обе стороны от него поехали к мосту Квинсборо. Путешествие было совершено в мертвой тишине.
На полпути Бен развернул такси и вышел, двое других подняли Стивенса между собой. Мюррей посмотрел на своего друга, все же ожидая, что тот смягчится в последний момент, но он безмолвно махнул им рукой, и они опустили свою ношу у поручня.
Покончим с ним! безжалостно сказал Бен. Они приподняли его
Я сдаюсь, сказал Стивенс странно хриплым голосом.
Мюррей и Толфсен приостановились.
Вы слышали, что я сказал? сказал Бен. Покончить с ним!
Они приподняли его выше.
Остановитесь! закричал брокер. Ради Бога, я сдамся. Я уйду. О-х-х!
Последним был крик, когда Бен положил руку на руку Мюррея, удержав его.
Отпустите его, парни, тихо сказал он. Теперь послушай, Стивенс. Я не хочу быть к вам суровым, но у нас должно быть единодушие. Возьмите машину и уезжайте. Если я отпущу тебя сейчас, ты пообещаешь держаться подальше от нас?
Да, сказал человек с Уолл-стрит. Все, что угодно, только, ради Бога, не делай этого!
Хорошо, сказал Бен.
Когда они грузили банкира в машину для обратной поездки, Мюррея осенила мысль.
Кстати, Бен, заметил он, разве он не поранил тебя этим пистолетом?
Точно, сказал Бен, он это сделал.
И посмотрел вниз на длинную яркую царапину в тяжелом металле, которая покрывала его плечевой сустав. Он не пострадал.
Глава IV: Бегство!
Но когда Толфсен и Мюррей вернулись с углем, Вандершуфа не было, как и Стивенса, и в тот вечер, когда машина, в которой Марта Лами сопровождала Робертса в исследовании района Бруклин-Хайтс, остановилась у Института, в ней был только один пассажир.
Что случилось с мисс Лами? спросил Бен.
Робертс удивленно посмотрел на него.
Разве ты не отправил их? Пока мы были в отеле "Сент-Джордж", подъехала машина со Стивенсом и двумя новыми людьми в ней. Одним из них был грек. Они поговорили с ней минуту, и она сказала, что они принесли сообщение от вас, что она должна отправиться с ними.
Хм, сказал Бен. Я понимаю. Что ж, пока они не вернутся, все в порядке.
***
Машина выехала на Олбани Пост-роуд в тишине, которая свидетельствовала о соперничестве, которое уже возникло между Стивенсом и Вандершуфом. Что касается Паппагурдаса, то он оказался понижен до должности "соглашателя".
Они обеспечили себя щедрым запасом оружия и боеприпасов и с глупым консерватизмом очень богатых людей, отказывающихся верить, что деньги ничего не стоят, совершали набеги на магазин за магазином, пока не приобрели значительный запас валюты.
Это мост Медвежьей горы, не так ли? спросила танцовщица. Давайте остановимся в Вест-Пойнте и заберем курсанта. Они такие декоративные.
Стивенс кисло взглянул на нее из-за руля.
Нам нужно поторопиться, если мы хотим добраться до Олбани, сказал он.
И все же, покровительственно предложил Вандершуф, почему бы не остановиться там? Мы могли бы найти несколько человек. Я знаю полковника Грейсона. Прошлым летом мы играли с ним там в гольф. Ха-ха! Когда я проделал восемнадцатифутовую дыру на седьмом этаже, он был так зол, что не разговаривал со мной весь остаток дня. Это был поворотный момент битвы. Ха-ха!
Стивенс с ворчанием повернул руль и начал подъем по длинному пандусу моста. Он понял, что его перехитрили. Чтобы прикрыть свое поражение, он заметил:
Разве это не птица?
Важная шишка вчера вечером сказал что-то о птицах, сказала танцовщица, но он такой Святоша, что я не обратил никакого внимания.
Разве не все птицы мертвы? с уважением спросил грек. Я видел некоторых в канаве за моим окном, и они превратились в железо.
Машина чихнула на подъеме, справилась с ним и заскользила по мосту.
Это птица, сказала танцовщица, и какая птица! Паппа, посмотри на страуса.
Паппагурдас и Вандершуф последовали за ее указательным пальцем. Вдоль его направления они увидели, в паре сотен футов позади и над ними, широкие крылья и тяжелое тело того же вида четырехкрылой птицы, с которой столкнулся Робертс. Вандершуф потянулся к своему карману.
Может быть, она подойдет достаточно близко, чтобы дать нам шанс, с надеждой сказал он.
Птица, несомненно, догоняла их, хотя стрелка спидометра машины перевалила за сорок миль в час. Когда она приблизилась, они смогли разглядеть куполообразную, совсем не похожую на птичью голову с выпученными глазами, застывшими в постоянном выражении изумления, короткий клюв, слегка загнутый на кончике, и огромные широкие крылья. Казалось, она осматривает их, как маленькая птица осматривает жука, переползающего дорогу.
Когда она приблизилась, она пролетела в паре десятков футов от машины; они заметили, что ее лапы, загнутые назад под тело, имели металлический блеск. Затем Вандершуф выстрелил с грохотом, который почти оглушил остальных. Птица казалась скорее удивленной, чем испуганной или обиженной. При звуке выстрела она подлетела на несколько футов вверх, а затем снова качнулся, двигаясь параллельно машине и поворачивая шею, чтобы хорошенько рассмотреть пассажиров. Шанс был слишком хорош, чтобы его упустить и на этот раз и Паппагурдас, и Вандершуф выстрелили, удерживая равновесие при движении машины. Один из выстрелов, очевидно, попал в цель, потому что пара перьев полетела вниз, и птица с серией пронзительных криков по спирали полетела вниз по склону горы к берегу реки, в трех или четырех сотнях футов дальше.
В яблочко! завопил Паппагурдас. Дай мне сигару! Давайте остановим машину и пойдем за ней.
Что толку, сказал Стивенс, вы все равно не смогли бы ее съесть. Послушай, как он орет, слышышь?
Сквозь шум мотора до них все еще слабо доносился крик раненой птицы от подножия скалы.
Я думаю, что чертовски стыдно стрелять в бедняжку, сказала Марта Лами.
О, с ней все будет в порядке, заявил Вандершуф. Не сомневайся, что мы тронули что-нибудь, кроме одного крыла, и она просто будет сидеть и есть земляные ягоды, пока не поправится.
Прошло, наверное, полчаса, и далекие холмы начали покрываться мелким порошком сумерек, когда они увидели вторую птицу быстро движущееся пятнышко далеко позади них и на одной стороне дороги. Вандершуф увидел ее первым и привлек внимание остальных, но они быстро потеряли интерес.
Он продолжал наблюдать за этим. Их было двое? Он так подумал, и все же Мгновение спустя он был уверен, что их было больше, чем одна, поскольку машина поднялась на холм и открыла им лучший обзор. Казалось, они быстро приближались. Нелепая мысль о том, что они намеревались что-то сделать со своим павшим товарищем, пришла ему в голову, но была немедленно отвергнута. И все же птицы определенно следовали за ними, и ему показалось, что он разглядел третью, позади остальных.