Мы приземлились в Мендосе в обеденное время с надеждой, что через несколько часов снова поднимемся в воздух. Но прогнозы погоды не внушали оптимизма, и вскоре стало ясно, что нам придётся задержаться на ночь. Никому из нас не хотелось упускать ни одного дня из путешествия, но Мендоса очаровательное местечко, и мы решили не терять там времени. Кое-кто из ребят устроился в уличных кафе вдоль широких бульваров Мендосы под густыми деревьями, другие отправились осматривать исторические кварталы города. Я провёл день с несколькими друзьями, мы смотрели автогонки на трассе за городом. Вечером мы пошли в кино, а остальные решили потанцевать с девушками-аргентинками, с которыми они только что познакомились. Моя мать с Суси проводили время, исследуя диковинные сувенирные лавочки Мендосы, там они купили подарки для знакомых в Чили и друзей, оставшихся дома. Мать была особенно рада отыскать пару красных детских башмачков в одной из лавчонок и думала, что они станут отличным подарком для новорожденного сына моей сестры Грасиэлы.
На следующее утро большинство из нас спали допоздна, а когда проснулись, нам не терпелось уехать, но об отъезде по-прежнему не было ни слуху ни духу, и мы разошлись в разные стороны, чтобы получше осмотреть Мендосу. Наконец, пришёл приказ прибыть в аэропорт ровно в час дня, но, добравшись туда, мы узнали лишь, что Феррадас и его второй пилот Данте Лагурара ещё не решили, полетим мы или нет. Мы отреагировали на эту новость с разочарованием и гневом, но никто из нас тогда не понимал, какое трудное решение предстоит принять пилотам. Утренние сводки погоды предупреждали о возможной турбулентности в пути, однако после беседы с пилотом грузового самолёта, который только что прилетел из Сантьяго, Феррадас был уверен, что Fairchild cможет благополучно подняться выше непогоды. Более тревожной проблемой было время дня. Шла уже вторая половина дня. К тому времени, как пассажиры поднимутся на борт, а официальные лица из аэропорта покончат со всеми формальностями, будет уже далеко за два часа. Во второй половине дня с аргентинских предгорий поднимается тёплый воздух и встречается с ледяным воздухом над линией снегов, создавая в атмосфере над горами предательскую нестабильность. Наши пилоты знали, что наступает самое опасное время для полётов через Анды. Невозможно было предугадать, куда ударят вихревые потоки; если бы они настигли нас, наш самолёт швырнуло бы вниз, как игрушку.
С другой стороны, нам нельзя было задерживаться в Мендосе. Cамолёт Fairchild F-227 мы арендовали у Уругвайских ВВС, а законы Аргентины запрещали иностранным военным самолётам оставаться на земле Аргентины дольше двадцати четырёх часов. Поскольку выделенное нам время подходило к концу, Феррадас и Лагурара должны были быстро принять решение: лететь ли им в Сантьяго и бросить вызов погодным условиям после полудня или направить Fairchild обратно в Монтевидео и положить конец нашему отпуску.
Пока пилоты обдумывали варианты, наше нетерпение росло. Мы уже потеряли целые сутки из запланированного путешествия в Чили, и мысль о том, что мы вот-вот потеряем ещё больше, приводила нас в отчаяние. Мы были дерзки, молоды, бесстрашны и самоуверенны, и нас злило, что долгожданный отпуск грозит сорваться из-за того, что казалось нам робостью пилотов. Мы не скрывали своих чувств. Увидев в аэропорту пилотов, мы стали издеваться над ними и свистеть. Мы дразнили их и ставили под сомнение их компетентность.
Мы наняли вас, чтобы вы отвезли нас в Чили, крикнул кто-то, именно этого мы от вас и хотим!
Теперь невозможно узнать, повлияло ли наше поведение на их решение казалось, оно и правда выбило их из колеи, но, в конце концов, после последней консультации с Лагурарой, Феррадас оглядел толпу, беспокойно ожидавшую ответа, и объявил, что полёт в Сантьяго будет продолжен. Мы встретили это известие бурными аплодисментами.
Fairchild, наконец, вылетел из аэропорта Мендосы в восемнадцать минут третьего по местному времени. Когда мы набрали высоту, самолёт круто повернул влево, и вскоре мы уже летели на юг, а справа, на западном горизонте, поднимались аргентинские Анды. Через иллюминаторы правой стороны я смотрел на горы, они вздымались над безводными плато под нами, словно чёрные миражи, такие мрачные и величественные, такие поразительно необъятные и огромные, что от одного их вида у меня начинало отчаянно биться сердце. Их чёрные гребни, уходящие корнями в массивные горные породы с колоссальными основаниями, простирающимися на многие мили, высились над равнинами, одна вершина теснила другую, так что получалась будто крепостная стена колоссальных размеров. Я не был молодым человеком, склонным к поэзии, но мне казалось, что могущество, с которым эти горы поднимались тут, служило предостережением, и невозможно было не думать о них как о живых созданиях, наделённых разумом, сердцем и несговорчивым характером. Неудивительно, что в давние времена люди считали эти горы святыми местами, называли их вратами в рай и местом обитания богов.
Уругвай страна низменностей, и, как и у остальных моих друзей в самолёте, мои познания об Андах или вообще о каких-либо горах ограничивались тем, что я прочитал в книгах. В школе нас учили, что Андский хребет самая протяжённая горная система в мире, протянувшаяся по всей Южной Америке, от Венесуэлы на севере до южной оконечности континента на Огненной Земле. Я также знал, что Анды второй по высоте горный хребет на планете с точки зрения средней высоты; выше Анд только Гималаи.
Я слышал, как люди называли Анды одним из величайших геологических чудес Земли, и увиденное с самолёта помогло мне интуитивно понять, что это значит. К северу, югу и западу, насколько хватало глаз, тянулись горы, и, хотя нас отделили от них многие мили, они были так высоки и массивны, что казались непроходимыми. На самом деле, с нашей точки зрения, так оно и было. Наша цель, Сантьяго, лежит почти точно к западу от Мендосы, но участок Анд, разделяющий эти два города один из самых высоких во всей горной цепи, именно тут расположены некоторые из самых высоких вершин в мире. Где-то там, например, была Аконкагуа, самая высокая гора Западного полушария, одна из семи высочайших вершин на планете. Её высота почти семь тысяч метров, она всего на 1890 м отстаёт от Эвереста, а в соседях у Аконкагуа такие гиганты как гора Мерседарио, высотой 6 705,6 м и гора Тупонгато, высота которой составляет более шести с половиной километров. Вокруг этих чудищ толпятся другие огромные пики высотой от 4 876,8 до 6 096 м, и никто в этих диких местах никогда не удосуживался дать им название.
Поскольку на прямой до Сантъяго располагались такие высокие вершины, не было и речи о том, чтобы Fairchild с его-то максимальной крейсерской высотой в 6 858 м следовал в Сантьяго по прямому курсу с востока на запад. Вместо этого пилоты наметили курс, который должен был вывести нас примерно в ста шестидесяти километрах к югу от Мендосы к перевалу Планчон, узкому коридору через горы с достаточно низкими гребнями, где мог пролететь самолёт. Нам предстояло лететь на юг вдоль восточных предгорий Анд, где горы постоянно были бы справа от нас, пока мы не достигли бы перевала. Потом надо было повернуть на запад и перебраться через горы. Миновав хребты на чилийской стороне, мы должны были повернуть вправо и лететь на север, в Сантьяго. Полёт должен был занять около полутора часов. Ожидалось, что мы приземлимся в Сантьяго засветло.