Нет, нет, бабушка обняла её и крепко поцеловала, нет-нет, малышка. Я просто буду очень сильно скучать по тебе. Но я понимаю, ты должна ехать. Я справлюсь.
И, прежде чем бабушка и Маруся вытащили из кладовки пару чемоданов, чтобы упаковать в дорогу вещи, они съели по большому куску яблочного пирога.
Обязательно обещай писать мне письма! Во-первых, я должна знать, что с тобой всё в порядке, а во-вторых мне страшно любопытно, в чём же разгадка всей этой истории!
Переполненная чувствами Маруся крепко обняла свою бабушку.
Обещаю, бабулечка!
Впервые за несколько дней Маруся заснула спокойно, едва коснувшись головой подушки.
Глава 3. Первый полёт
На следующий день Мышка, Голубь и Крольчиха вновь встретились у Медведя. Зоя грызла баранки, а Николай размачивал их в блюдце с чаем. Маруся от волнения не могла ничего есть и мерила шагами комнату. В конце концов Михаил Иванович произнёс:
Друзья, давайте проясним наш план.
Я всё продумал! воскликнул Николай. Мне как раз нужно завтра выступить на Всеголубином конгрессе музыкальных теоретиков! Сбор у памятника П. И. Чайковскому в девять утра! Маруся полетит вместе со мной! Отсюда лёту часов шесть. Если вылетим в ночь, то как раз успеем. Ты же не боишься высоты?
Кажется, нет, сказала Мышка, почувствовав, как в горле сжался комок, не боюсь. А потом? Как найти вокзал и сесть на поезд? Москва же большой город, там легко заблудиться!
«Я не знаю, я ничего не знаю! Мне так страшно!» хотелось крикнуть Марусе. От этого её бросило в жар.
Москва огромная, но ты не волнуйся, разберёмся на месте, продолжил Николай. Всё будет в полном ажуре! Достану карту или что-нибудь в этом роде, добавил он без тени сомнения.
Ну, ладно, более уверенно сказала Маруся. А потом? В Берлине?
В Берлине живёт мой двоюродный брат, Храбрый Медведь, к нему и надо сразу ехать. Он поможет, поспешил вставить своё слово Михаил Иванович. Вот его адрес, протянул он заранее составленную записку, на случай, если он не сможет тебя встретить. Не потеряй, Маруся.
И та аккуратно положила адрес в расшитую узорами сумочку, висевшую у неё на плече. На секунду Маруся задумалась
Погоди-ка Ты сказал: Храбрый Медведь?.. Это же известный учёный! Он столько книг написал! Об искусстве Средневековья и европейского Возрождения, представляете! Ты про него говоришь, Михаил Иванович? Это твой двоюродный брат? Ничего себе!
Да, смущённо улыбнулся Михаил Иванович. Это он в нашу бабушку такой умный Пойду приготовлю для него горшочек мёда, засуетился Медведь, и ещё листья смородины припасу, он страсть как любит пить смородиновый чай!
Пока Михаил Иванович ходил за подарками для Храброго Медведя, Зоя торжественно вручила Марусе письмо от Стёпы и порывисто обняла ее.
Ах, моя дорогая, найди моего бедного братца!
Мышка бережно сложила письмо и поместила его в сумочку рядом с адресом Храброго Медведя.
На следующий день рано-рано, задолго до рассвета, Голубь (в парадном костюме, с галстуком-бабочкой), Медведь и Крольчиха пришли к дому Мышек.
Пора, сказал Николай, захлопав крыльями. И, кстати, должен заметить, что второй чемодан придётся оставить здесь. Я всего лишь голубь, а не самолёт!
Марусе пришлось перебрать весь багаж. Как же трудно было решить, что понадобится в дороге! Хорошо, что на помощь пришла бабушка со своими дельными советами. Наконец всё было окончательно уложено, Николай и Маруся были готовы отправиться в путь.
Погодите! воскликнула бабушка. Погодите! Присядем-ка, чтобы дорога была лёгкой! Это такая народная примета!
Все засуетились, сели кто куда. Помолчали несколько секунд. Марусе страшно не терпелось уже поскорее отправиться в путь, но как пренебречь традициями, тем более народными!
Ну, с Богом! Возвращайтесь скорей!
В конце концов, после ещё одной щедрой порции объятий и поцелуев на прощание, а также финальных инструкций на дорожку от бабушки, Михаил Иванович помог Марусе забраться на спину Голубя.
Река Волга торжественно катила тёмные воды к югу. Маруся, зажав чемоданчик в одной лапке, ухватилась другой покрепче за перья Николая.
Полегче! воскликнул он. Полегче! Лучше держись за ремешок от бабочки, только не порви, она самая моя любимая, концертная!
Они взлетели. У Мышки захватило дух как прекрасно было ощущение полёта, как необычно! Поборов лёгкое головокружение, Маруся подумала: «И повезло же птицам, что они умеют летать! Это же очень здорово они поднимаются так высоко, что сразу видят мир во всей красе!»
Снизу, освещенные светом уличного фонаря, им махали на прощание бабушка-Мышь, Крольчиха и Медведь. Чем выше поднимались Голубь с Мышкой, тем меньше становились фигурки внизу. Слеза одновременно восторга и грусти скатилась по щеке Маруси и затерялась в её усиках. Скоро город Мышкин совсем скрылся из глаз.
«Тихо, как тихо в небе!» подумалось Марусе. И только свежий ветер шептал в уши: ши-и-и-и-и-ш-ши-и-ш-ши-и, лети-и-и-и-им
Через поля, через леса И вот наконец Москва! Внизу скользили бесконечные потоки автомобилей и людей. Лавируя между высоченными зданиями, Николай с Марусей пролетали совсем близко с окнами, сквозь которые можно было видеть, как разные люди и звери просыпались, делали зарядку, завтракали, спеша на учебу или работу.
Москва! У Маруси закружилась голова.
Я вижу Кремль! Какой он древний! И сколько же у него башен? Раз, два, три
Двадцать! повернув голову к Марусе, прокричал Голубь. И все разные: маленькие и большие, круглые и квадратные!
А как сияют на них рубиновые звёзды!
Да, знаешь, они ещё указывают направление воздушных потоков! Как флюгер, поворачиваются туда, куда дует ветер.
А это знаменитые куранты? Главные часы всей России! захлопала в ладоши Мышка.
Бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом! пропел репетир[2] на Спасской башне.
Лента Москвы-реки через весь город витиевато спускалась с северо-запада на юго-восток. Вдоль Кремля, дальше вниз, к Нескучному саду.
Садовое и Бульварное кольца, словно кольца планеты Сатурн, кружились в бешеном ритме, принимая на себя и разводя по вытекающим улицам и улочкам многочисленные потоки разноцветных машин, автобусов, спешащих по тротуарам людей.
Вот моя альма-матер[3]! почти пропел воодушевлённый Николай и стал резко снижаться. Мышка, на несколько секунд почувствовавшая себя в невесомости, еле удержалась, чуть не сорвав с голубя бабочку.
А-а-а-ах!
И вот наконец под ногами твёрдая почва. Поправив очки и покрепче затянув ремешок на сумочке, Маруся огляделась вокруг.
Они оказались в сквере, с трёх сторон зажатом большим зданием жёлтого цвета. Напротив главного входа на высоком мраморном постаменте сидел в медном кресле медный человек, опираясь одной рукой о пюпитр, а другую вдохновенно отведя в сторону.
Московская консерватория! торжественно продекламировал Николай. Под сенью сих дерев учился я когда-то! заговорил он почти что стихами. А это многоуважаемый Петр Ильич Чайковский один из величайших композиторов мира!
И с этими словами, потянув Мышку за лапку, поспешил к памятнику.
На плечах маэстро, на коленях, под ногами толпились голуби сизые, белые, коричневые. Все они шумно ворковали. Шёл ежегодный Всеголубиный конгресс музыкальных теоретиков.
Ах, мы опоздали, занервничал Николай. Выступления назначены на девять, а уже половина десятого!
На голове памятника важно разгуливал солидного размера голубь. Весь серый, с белой манишкой. Под крылом у него был зажат портфель с важными документами: протоколом заседаний, списком выступлений и так далее. Это был председатель. Он заканчивал свою речь.
Музыкальная теория это теория музыки, музыкальные теоретики это теоретики музыки, многозначительно объявлял он весьма очевидные вещи. Семь нот это три кита[4]! вдохновенно провозглашал выступавший. Слушатели суетились, кружились на месте и одобрительно хлопали крыльями.