По рукам, улыбнулась женщина, осчастливив меня очаровательной ямкой на правой щеке. Только не называй меня больше Александрой Ивановной, когда мы вдвоём.
А как? удивился я.
Зови просто Сашей.
Замётано, весело отозвался я. Тогда завтра я веду своих мужиков к половине седьмого?
Веди, накормлю вовремя.
Я отправился в бригаду, Саша осталась сидеть за столом и смотрела мне вслед. Я спинным мозгом чувствовал её пронзительный взгляд.
Мне было двадцать четыре года, Саше тридцать семь. Но я пока не знал её истинного возраста. Эта величавая женщина выглядела гораздо моложе своих лет.
***
Чернова сдержала обещание. В половине седьмого утра двери котлопункта были уже открыты, а на сдвинутых вместе трёх столиках бригаду ждал завтрак: гречневая каша с тушёнкой, порезанное на кубики сливочное масло, свежеиспечённый хлеб, печенье и два армейских чайника с ароматным чаем.
Честно признаться, я не сразу узнал хозяйку кухни. Она была одета в поварскую одежду и стояла ко мне вполоборота. И лишь когда женщина повернулась к столу лицом, я засвидетельствовал в ней вчерашнюю знакомую.
Александра преобразилась до неузнаваемости. Пышная коса, которой я любовался накануне, была уложена на затылке и спрятана под высоким поварским колпаком. Веки и ресницы, с нанесённой на них чёрной тушью, сделали глаза более выразительными и завораживающими, а ярко-красная помада на губах подчёркивала загадочность. Большие карие глаза женщины игриво вспыхивали, когда она останавливала свой взгляд на мне.
Хороша Саша, да не наша, с сожалением высказался Кобра, когда мы покинули пищеблок, не забыв поблагодарить хозяйку.
Ты это к чему? спросил я Мишаню.
Красивая женщина, говорю. Но нам, залётным работягам, она не по зубам.
Откуда у тебя такой пессимизм? рассмеялся я. Ты же десантура, Кобра! Неужели забыл главный девиз ВДВ?
Никак нет! Никто, кроме нас!
А ещё?
Там, где чёрт сломает ногу, ВДВ найдёт дорогу, без эмоций продекламировал Кобра. Но всё это, Юрик, осталось в прошлом, и никакого отношения к женщинам наши девизы не имеют.
Если будешь и впредь так рассуждать шагать тебе, рядовой Кобрин, по жизни в ногу лишь с рыжей, корявой и страшной уродиной, предостерёг я Кобру недвусмысленно. Я знал, что говорил. Мой друг действительно робел при знакомстве с красивыми девчонками, знающими цену себе. Лишь с безликими и прожжёнными оторвами у него получался быстрый контакт. Их он не смущался и с такими девицами чувствовал себя вольготно.
Да, ну тебя! отмахнулся тот. Видел ведь я, как наша Саша стреляла в тебя длинными очередями из амбразуры раскрашенных глазищ. Запала она на тебя, факт.
По-моему, ты преувеличиваешь, попытался возразить я. Никакого повода для проявления интереса к своей персоне, по крайней мере, я не давал. Ни словом не обмолвился с ней, ты сам был свидетелем. И в обед буду молчать, и в ужин, если хочешь. Воспользуйся шансом, если дама тебе приглянулась. Вперёд, и с песней, дружище! И флаг тебе в руки!
Не-е, Юрик, составить тебе конкуренцию я не смогу, сказал Кобра. Косноязычный я и фэйсом не вышел.
А ты попробуй.
И пробовать не имеет смысла. Наша королева уже нашла своего короля. И не отступится от своего выбора, даже если король будет немым.
Как знаешь, пожал я плечами. Я мог бы сойти с дистанции ради лучшего друга.
Кобра посопел немного, но что-либо сказать в ответ уже не успел.
Эй, граждане строители! окликнул нас пожилой мужчина, вышедший из дверей КПП. Подождите минуточку!
Мы остановились, мужчина подошёл к нашей группе. Он был невысок ростом и с тучной фигурой, на большой голове в разные стороны разбросаны жидкие длинные пряди седых волос.
Здорово, мужики, поприветствовал нас мужчина, пыхтя от скорой ходьбы.
И вам не хворать, ответил за всех Кобра.
Я вижу, вы уже позавтракали. Надеюсь, Александра Ивановна хорошо покормила? продолжил мужик и, не дожидаясь ответа, похвалил: Вообще-то, она у нас всегда отлично готовит, нареканий к ней не бывает.
Незнакомец окинул взглядом нашу бригаду, спросил:
Кто из вас старшой?
Ну, я, отозвался наш бригадир. Алексей Федичкин. А вы кто?
Я начальник биржи Дитяк Остап Наумович, представился мужчина. В переводе на понятный язык начальник склада пиломатериалов.
Слышал о таком. Майор Нафиков упоминал вашу фамилию при разговоре, проговорил Лёха. Советовал посекретничать с вами перед началом работ.
Вот-вот, посекретничать. Именно посекретничать и обязательно до начала работ, бойко подтвердил Дитяк. Негласное правило на зоне, понимаете ли. Своего рода вводный инструктаж.
Можете начинать, Остап Наумович, прервал его Лёха во избежание лишней болтовни. Мы люди взрослые, не первый раз на стройке, и всё понимаем: вводный инструктаж необходим.
Видите ли, Алексей, начальник биржи слегка замялся, нам нужно посекретничать с вами наедине. Разговор деликатный.
У меня от парней нет секретов, с вызовом проговорил Лёха.
Я понимаю, и, всё-таки, позвольте отвести вас в сторонку на пару слов, настойчиво проговорил Остап Наумович, и в его вежливом тоне прозвучали повелительные нотки. Он насильно ухватил Лёху под руку и отвёл в сторону.
Через пару минут они вернулись к нам, Дитяк любезно произнёс: Возвращаю вашего бригадира в целости и сохранности.
Лицо Лёхи было хмурым.
Тут такое дело, мужики, сказал Лёха с виноватым видом. Вход на территорию колонии строго ограничен. Пропуск на зону разрешают оформить только трём членам бригады: механизатору, такелажнику и бригадиру. Остальные будут трудиться в пределах строительной площадки.
В число трёх попал я, Кобра и сам бригадир. У меня имелись права водителя и тракториста, у Кобры удостоверение стропальщика и такелажника.
Когда мы, пройдя проверку на КПП, очутились за колючей проволокой, Дитяк выстроил нас в шеренгу и исчез за дверями какого-то строения. Он появился вновь уже с рослым угрюмым зеком лет сорока.
Заключенный медленно и без слов прошёлся вдоль нашего малочисленного строя туда и обратно, потом остановился против меня и пристально заглянул в моё лицо. От его волчьего взгляда мне стало как-то не по себе.
Уголовник перевёл взгляд на Дитяка, затем ткнул пальцем в мою сторону и сказал:
Он.
Остап Наумович согласно и несколько заискивающе кивнул головой пару раз. Заключённый, не произнеся больше ни слова, неторопливым шагом вернулся назад.
Что это было? вырвалось у Лёхи.
Строевой смотр, усмехнулся я. Все прошли его успешно, кроме меня. Верно, Остап Наумович?
Отвечаю на ваш вопрос, начальник биржи пропустил мимо ушей мою реплику и смотрел только на Лёху. Наша зона считается «чёрной», в ней правят блатные. Они сами принимают решение в отборе человека с воли, с которым будут решать вопросы поставки пиломатериалов. Так здесь заведено.
И что это значит? спросил Лёха.
Как ни прискорбно, Алексей, но это значит, что побывал ты на зоне в первый и последний раз. Твоё пребывание здесь поставлено под запрет. С этого момента все вопросы будут решаться через него, Дитяк в точности повторил жест ушедшего зека, указав пальцем на меня.
Чёрт знает, что тут творится! выругался Лёха. Произвол какой-то и вакханалия!
Ты, Лёша, не принимай это близко к сердцу, Дитяк прищурил один глаз и легонько хлопнул бригадира по плечу. Я же пояснил: тут «чёрная» зона, и против воли блатных не попрёшь. Если «Цыган» остановил свой выбор на Орлове значит так тому и быть.