На полу на корточках сидели задержанные, все в одних носках, а прямо у самой двери два узбека. Над ними, на полуметровом возвышении над полом, стояли двое мужчин, голые тела которых по пояс были густо покрыты татуировками и блестели от пота.
Опаньки! Свежачок прибыл! весело сказал один из них.
Начальник! Это ты для нас молодого петушка приволок? вторил ему другой.
Парень, тут же, хотел было рвануться назад, но его сзади железной хваткой держал за левую руку сержант, а за правую Шелестов.
Один из узбеков вдруг схватил Павла за штанину брюк и визгливо засмеялся.
Карашо, начальника! Я в карты играть буду, штаны теперь моя!
А новая батинка моя! завизжал вдруг второй узбек, и, упав на карачки, вцепился обеими руками в правый ботинок Стечкина.
Павел повернул голову в сторону Антона, и он увидел его полные животного ужаса остекленевшие глаза. Затем парень собрался было закричать от испуга, но Шелестов, закрыв ему рот ладонью левой руки, рванул от приоткрытой двери и прижал спиной к противоположной от камеры стене.
Всё! Хватит! Закрывай! скомандовал он сержанту.
Ты что, сучёнок, решил со мною в игрушки поиграть? А? прошипел Антон в самое ухо Павлу, крепко зажимая ему рот. У меня, подонок, нет времени заниматься такими малолетними пидерастами как ты! Я тебя, тварь, сейчас оставлю у этих уголовников на пару минут, и твою свежую, молодую жопу они порвут в мелкие лоскуты! Ты будешь здесь очень популярен! А за десять дней, что я тебе по «сотке» обеспечу, и которые ты проведёшь в этой камере, её вонючие, волосатые обитатели станут тебе почти родными. Ты привыкнешь к зловонию, шуму, тесноте, ночам без темноты, очереди в сортир, и тюремному быту. Ты скоро сам будешь вонять, как эта камера. Хочешь этого, тварь? А? Я ночами не досыпаю, ищу убийц по одному делу на моей земле, а ты, гадёныш, возомнил себя крутым агентом «007»? Да? Книжек начитался, сволочь! и, сделав страшные глаза, Шелестов почти выкрикнул ему прямо в ухо, где деньги спрятал? Отвечать, живо?
Стечкин истерично забился в его руках и что-то замычал.
Старостин, закрыв дверь камеры на ключ и, увидев такой расклад, быстро ретировался в дежурную часть.
Ладно! Я сейчас уберу руку, и ты чётко и внятно мне скажешь, где они? Ты понял? Если издашь хоть писк в камеру!
Парень энергично быстро закивал головой в знак согласья.
Раз, два, три! Антон убрал руку.
Вввв ст ст старом учебникекекеке, по мааааатематикекекеке, зазаза девятый класс.
Хорошо!
А учебник где?
Вввв шкафууууууууу!
У Павла начиналась истерика.
Пошли! Шелестов вывел его из дежурной части в коридор, и они подошли к закрытой двери кабинета.
Так, быстро истерику прекратить, вытри сопли, и держись молодцом! Ты получил урок, я думаю надолго. И если когда-нибудь, я тебя увижу здесь по очередному заявлению, не будет уроков, а начнётся суровая жизнь. Носовой платок есть?
Павел достал чистый, аккуратно сложенный платок из нагрудного кармана рубашки, вытер слёзы, лицо, высморкался и также аккуратно положил его в карман брюк.
Молодец! Готов?
Да!
Антон вошёл в свой кабинет, ведя впереди себя парня, который дрожал мелкой дрожью.
Присаживайся! Антон указал ему на стул, где он сидел раньше.
Его мать тревожно посмотрела на сына, а потом на Шелестова.
Не волнуйтесь, Нина Николаевна! Я показал «вживую», кто и как у нас содержаться в камере и Павел разволновался! Бывает с непривычки, знаете ли. Потом он вам всё расскажет, что увидел. Верно, Павел?
Да.
Теперь давайте заканчивать! Нина Николаевна, вы втроём сейчас идёте к вам домой, где Павел отдаст участковому двести рублей!
Мать Павла охнула и закрыла лицо руками.
Алексей! обратился он к участковому. У них дома, возьмёшь у Павла чистосердечное признание и передашь его мне. Далее, заберёшь деньги и сходи, отдай их Чкаловым и возьми расписку, но только тем числом, каким написано заявление! Идея ясна? Нашли, мол, потерю!
Участковый согласно кивнул.
Я думаю, что материал отработан, в общем, с остальным разберёшься, не мне тебя учить! На, забирай весь материал и вперёд. Всё, все свободны!
Отдав бумаги Уварову, и наклонившись к ещё сидящему напротив Павлу, Антон тихо спросил:
А деньги то, для чего нужны были?
Мне Маша Свиридова очень нравится. У неё день рождения после Нового Года, десятого февраля! Хотел подарок хороший подарить и в кафе с ней посидеть. Не думал ни о чём.
Ясно! Всё, иди!
А мать Павла вдруг бухнулась на колени у стола Шелестова и запричитала в голос.
Горе то, какое! Опозорил стервец, меняяяяя! Был бы жив Феденька мой, не было бы такого! Прости меня Господи, простите меня Антон Генрихович, не доглядела я, всё для Павлуши старалась, работала с утра до вечера, всё для него делала, чтобы учился, чтобы образован был. Как же теперь мне жиииить?
Не ожидавший таких эмоций, Антон вскочил и стал поднимать женщину, чтобы посадить на стул.
Что здесь происходит? в проёме открытой двери стояли Калинов, Меньшиков и Русиков, крик по всему отделению!
Провожу разъяснительную работу среди населения! сходу выпалил Шелестов.
Не обращая внимание на вошедших, Стечкина схватила руку Антона двумя руками и попыталась поцеловать. Спасибо, спасибо, храни вас Бог! Век не забуду!
Осторожно, но резко вырвав руку из рук женщины, Шелестов помог ей подняться с колен и с трудом усадил на стул, на котором только что сидел её сын.
Шелестов!
Я, Анатолий Иванович!
Как только закончишь, тут, ммм, развлекаться, сразу к начальнику своему в кабинет!
Есть!
Начальство, видимо, решило, что и без него Антон разберётся, убыло дальше по коридору в штаб, в ленинскую комнату.
Нина Николаевна! Что же вы меня так подводите, а?
Вот, возьмите, пожалуйста! неожиданно рядом оказался сержант Лагутин. Он протягивал ей стакан с водой.
Спасибо, спасибо, извините меня! она взяла его дрожавшей рукой и сделала пару глотков. Всё, всё, я пошла!
Она встала со стула и сделала широкий крест перед лицом Антона и поклонилась.
Храни вас Бог! сказала она и вышла.
Что за день сегодня? А? Шелестов плюхнулся на диван.
Ну, вы даёте, Антон Генрихович! уважительно сказал сержант, так и оставшийся стоять со стаканом в руке. Сразу раскололся?
А куда он денется! Не наш он клиент, Александр, не наш. Молод и глуп. Ну, ничего, главное, чтобы пошло на пользу!
Ладно! Я пойду! Дмитрий ушёл в дежурную часть.
Шелестов подошёл к зеркалу, достал из куртки расчёску, привёл себя в порядок, взял со своего рабочего стола папку, затем, закрыв дверь кабинета, направился к Русикову.
Владимир Николаевич! Разрешите войти?
Давай Шелестов, заходи! Ты чего это начальство своё так пугаешь? Старушка у тебя в кабинете смотрела на тебя, как на икону!
Она не старушка, просто выглядит так, годы, да сынок мудозвон, довели. А так, я занимался профилактикой правонарушений среди населения, проживающего на вверенной мне территории.
Да? Ну, если так дальше пойдут дела, мы останемся без работы! хохотнул зампорозыску.
Не останемся, Владимир Николаевич! Это единичный случай.
В самом деле? Хорошо, Калинов сказал у тебя забрать протокол допроса вдовы.
Да, я принёс.
Давай сюда и рассказывай, что видел!
Ничего, то есть никого! Дома была она одна.
Ясно! А схему квартиры можешь нарисовать?
Да, могу. Обычная квартира, четырёхкомнатная, с маленькой кухней. Я в таких бывал.
Значит, она тебя ждала и всех отправила из квартиры.
Конечно, я же звонил ей, договаривался!
Понятно! А мы думали, что дружная семейка будет в сборе.
А чтобы это дало?
Не знаю, но Качан, наш важняк, хочет их заставить нервничать. Мы собираемся у них провести обыск, и тогда, когда они будут все в сборе.
Как? ахнул Шелестов, они же семья дипломата, у них и паспорта, и иммунитет!
Вот! Мы тоже так думали, а оказывается, ещё в октябре Антонио Гонгора через наш Московский городской суд расторг брак с Маргаритой. Так что теперь они всего лишь граждане с двойным гражданством, кроме Хуана и Мануэля, которые родились в Мексике.