Полет до Канзас-сити должен был занять три часа двадцать минут. Но в тот день из-за града во Флориде это время неприятно растянулось до пяти часов. Рейс 517 оказался в самом конце длинной вереницы вылетающих самолетов, а когда до него наконец дошла очередь, нам пришлось ждать еще пятьдесят минут, пока не пройдет мимо группа молний.
К моменту, когда мы поднялись в воздух, Маргарет, которой никогда не доводилось выпивать днем, похрапывала в своем кресле, а я была поглощена фильмом, загруженным на iPad. Филипп был таким высоким, что его ноги то и дело случайно задевали мои, а наши плечи соприкасались над подлокотником. Мы находились чересчур близко для людей, которые не были даже знакомы. Я чувствовала, как его взгляд скользит по моей коже, оценивая меня и будто изучая что-то.
Время от времени я отрывала глаза от экрана, чтобы украдкой взглянуть в его сторону. По аккуратной одежде и розовому платку, заправленному в нагрудный карман темно-синего пиджака, было видно, что этот мужчина утончен и привык добиваться своего. Когда он извинился за то, что задел ногой столик передо мной, я заметила, как его губы изогнулись в усмешке, а щеки залила бледность. Случайные мелочи побудили меня поставить фильм на паузу, и началось легкое прощупывание почвы.
Я из Канзас-сити, ответила я на первый из множества последовавших вопросов, Приехала на конференцию.
На самом деле я впервые встречаю кого-то из Канзас-сити, начал он, но потом передумал.
Нет, беру свои слова обратно. Я никогда еще не встречал такую прелестную женщину из Канзас-сити.
Я рассмеялась, что, кажется, разочаровало его.
Прелестную, повторила я, А ведь вы сказали то же самое Маргарет.
Да, действительно, ответил он, указывая на мой столик, А что вы смотрите?
На экране застыла стройная блондинка.
Габриэлла Уайлд, а рядом с ней Алекс Петтифер.
А она привлекательная, сказал он, и мне понравилось, как это слово прозвучало у него на языке.
Вы похожи на нее, добавил он, указывая на светловолосую богиню на экране. Алкоголь и высота явно повлияли на него в лучшую сторону. Я выглядела в лучшем случае так, как будто проглотила Габриэллу Уайлд.
Ну, сказала я, рассматривая профиль актрисы на экране, У нас одинаковый цвет волос и глаз.
Но я не стала указывать на более очевидное. А именно, что мои черты лица не были такими точеными, как у нее, и что никто никогда не называл меня красивой, а его эпитет «прелестная» был не самым лучшим из тех, что мне доводилось слышать в свой адрес.
Пока я думала, что он отвратительный тип, меня не волновало, что я смотрю римейк всем надоевшей «Бесконечной любви». Дело в том, что я включила этот фильм в свой план уроков в старшей школе. Мои ученики, современные подростки, воротили нос от любых книг, и поэтому я регулярно пополняла длинный список классической литературы современными произведениями и их визуальными аналогами. Я оценивала теорию Стефани Липпман, которую она подготовила по нашему последнему заданию. В ней поднималась тема запретной любви в своей работе она рассматривала социальные классы, религию и причины, по которым нас привлекает то, чего мы не можем иметь.
У вас губы как у нее, он показал на экран, прервав мои размышления. И, потирая собственные губы изящными пальцами, добавил:
Чудесные губы.
Вы заигрываете со мной? спросила я прямо.
Да, и тут же добавил, Извините. Вы правы. Это было совершенно грубо с моей стороны. Я ведь даже не знаю вашего имени. Мне следовало бы представиться, прежде чем приставать к вам. Я Филипп.
Он протянул мне свою красивую руку:
Я больше не сделаю вам ни единого комплимента. По крайней мере до тех пор, пока мы не познакомимся должным образом. Обещаю. А свои обещания я никогда не нарушаю.
Мы обменялись рукопожатием, и я сказала ему, что меня зовут Шарлотта.
Он улыбнулся дерзкой улыбкой, показавшись мне теперь честным и искренним, и стена, которую я пыталась возвести между нами, дала трещину. В этот миг самолет тряхнуло.
Тебе не нравится турбулентность? спросил Филипп, заметив, что я вцепилась в подлокотники.
Мне не нравится летать.
Но как, скажи мне, ты собираешься повидать мир, не летая? Не нужно бояться полетов, невозможность летать вот что гораздо хуже.
Он расспросил меня про мои немногочисленные путешествия. Судя по его реакции, он посчитал, что я не живу, а существую.
Я побывала везде, куда мне было нужно попасть, ответила я. В местах, где ты никогда не был тебе не понять
Конечно, я имела в виду книги, истории. Благодаря ним я чувствовала себя живой, они переносили меня в любую точку мира на такие расстояния, которые сравнимы только с глубинами жизни, которые я стала понимать лишь недавно.
Тебе не обязательно переноситься куда-либо физически, чтобы почувствовать что-нибудь волшебное.
Выражение лица Филиппа изменилось, как будто он впервые увидел меня.
А ты интересная, Шарлотта. Чем ты занимаешься, когда не очаровываешь немолодых мужчин в самолетах?
Конечно, он не был таким уж немолодым, но он определенно был старше меня. Его влажные волосы начали подсыхать, и на золотистых прядях проявилась легкая седина. Мне недавно исполнилось тридцать. Ему же могло быть сорок, а может и больше.
Надеюсь, что очаровываю учеников старших классов на уроках английского, ответила я. Фильм снят по книге, которую мы с ними читаем. Одна из моих учениц выдвинула блестящую теорию о желании обладать тем, чего в принципе не можешь получить.
Вместо того чтобы потерять интерес, он стал забрасывать меня вопросами:
И в чем ее суть, по-твоему?
Запретный плод, ответила я, Такова человеческая природа. Когда нам говорят, что мы не можем что-то получить, наше желание только возрастает.
Так ли это ужасно? спросил Филипп, подзывая Энн, чтобы заказать нам еще по напитку. Я принял несколько очень разумных деловых решений, когда мне говорили, что мне чего-то не заполучить. Мне кажется, что для одних это имеет благоприятные результаты, а для других может обернуться чем-то плохим. Думаю, моя жена была бы не очень рада услышать, что твое пристальное внимание ко мне в самолете было вызвано тем, что ты не можешь меня заполучить.
Парни вроде Филиппа были предсказуемы. Я знала несколько таких ребят уверенные до самодовольства, обаятельные и словоохотливые, поэтому я даже не удивилась.
На его пальце не было кольца, хотя это никогда ничего не значило. Он смотрел пристально, будто видел меня насквозь, и я почувствовала, что где-то в глубине души немного расстроилась.
Все в порядке, сказал он утешающим шепотом, приблизив губы к моему уху.
Я просто проверял твою гипотезу. Сейчас я свободен. Сработало? добавил он.
Это было забавно. Филипп показался мне весьма занятным. Подошла Энн с вином для меня, бурбоном для Филиппа и пакетиками орешков.
Я сказала, что у меня аллергия на орехи и протянула пакетик обратно. Я понимала, что не стоило больше пить. Компания Филиппа уж слишком начала мне нравиться, но мы все равно соприкоснулись бокалами.
Расскажи мне, как раскрывается теория запретной любви в этом фильме с красоткой?
Я посмотрела на экран и на прекрасную пару на нем. Несчастные возлюбленные.
Синдром богатой девушки и бедного парня. Мама и папа не одобряют их связи. Назревает драма. Сопротивление. И к моменту, когда они наконец вместе, у них уже накопилось столько нереализованных чувств, столько дофамина что это как наркотик все заканчивается эйфорией и это приносит несравнимо больше удовлетворения, чем в случае, когда парень встречает девушку, они влюбляются и живут долго и счастливо. Борьба, конфликт, настоящие чувства и вот тогда это действительно счастливый конец.