Кроме затрещин, задумчиво усмехнулась Елена, вспомнив мать.
Для того чтобы ты наконец-то начала задумываться о себе и меняться для своей же пользы! усмехнулся над ней Ганеша. Для пригодности обитания в своих же «идеальных мирах». Поэтому сатиры и напоминают мне детей, которые истерично разбрасывают свои игрушки. Наивно полагая, что им никогда не придется их собирать.
Детей? недоверчиво усмехнулась Елена, вспомнив свои прошлогодние приключения в детском лагере.
Да, Елена. В этом виноват живущий в каждом из нас так называемый «архетип младенца», выросший под крылом цивилизации в «сатира-играющего», как писал Хейзинга.
То есть? озадачилась Креуса.
Ты хочешь устроить литературник? усмехнулся Ганеша, решив развеселить эту «царевну Несмеяну». Ганимед, возьмём их с собой в литературнэ?
Пусть вскакивают на подножку! Как сегодня назовём поезд?
«Детский сад».
Ну, давай, усмехнулась Елена, впадём в детство.
Главное, не впади в экстаз! самодовольно усмехнулся Ганеша и достал тетрадь.
«Заоконный ветер вылепил серебристо-сизую скульптуру пасмурной погоды и внезапно исчез, как старый фокусник в конце представления.
Игровая коробка на первом этаже. Атрибутика стандартная: горсть чмырных игрушек в размёте.
А-а-ай! капризно завопила Надя Тормозилова, скорчив фальшивую гримасу. Людмил-Иванна! Вовка опять меня за рожки дергает, Людмил-Иванна!
Та-ак! Людмила Ивановна встала из-за стола, где она заполняла методичку. И со скоростью «Неотложки» прибыла на место происшествия. Вова, скажи мне, пожалуйста, до каких пор ты будешь хулиганить? спросила она и, взяв его за нижнюю челюсть, развернула на себя.
Вова смотрел на нее пустыми детскими глазами безо всякого выражения.
До каких пор я тебя спрашиваю, тупица?! заорала она и рывком отвесила ему подзатыльник.
Чернявая Вовкина голова под ударом слегка пристукнула подбородком о грудь. Но он, уже привыкший к дурогонству воспетки, не выронил изо рта ни звука и лишь ещё сильнее набычился.
Надя Тормозилова при этом стала возбужденно подпрыгивать и, истерично смеясь, исступленно щёлкать ладошками.
Чего ты молчишь, идиот?! Отвечай! заводилась Людмила Ивановна. И хотела было повторить «на бис», но вдруг почему-то передумала. Взяла его на руки и сказав напутственно: Иди, поиграй в песочке, с раскачки метнула в открытое окно.
Но Вовка не долетел до песочницы и напоролся шейкой на её острый бортик. Голова его, вдруг, с хрустом отскочила и, стукнувшись рожками о ножку грибка, замерла недалеко от тела.
А-а-ай! заверещала Надя и кинулась на Людмилу Ивановну с кулаками. Ты убила его!
Хватит! крикнула та, одновременно мощно топнув ногой. Хватит! Надоело всё! и выбросила журнал в урну. И ты со своей дурацкой игрой!
Но, мама! вскрикнула Надя.
И когда дверь захлопнулась, мягко всхлипывая, стала оплакивать Вовочку. Он был её единственной большой куклой, пригодной для игры в «детский сад».
Все молчали, не зная как им реагировать. Создавая «минуту молчания» по Вовке.
И только Ганимед, вдруг, заржал. Снова увидев призрак толстой бабы.
Так это ты описал тут свою сестру и мать? Но зачем ты изменил их имена?
Я всегда так делаю, чтобы на меня не смогли подать в суд.
А я решила, что ты всё это выдумал, удивилась Креуса.
Я не умею выдумывать, у меня слишком бедное воображение. Поэтому мне приходится, как Уайльд, «вкладывать весь свой гений в жизнь. И лишь» описывать то, что у меня вместо этого выходит.
Но для чего тебе переводить книгу? Книги это уже не модно. Зачем ты тратишь время на эти глупости? посмотрела она на Елену.
Потому что мне дадут за это миллион долларов! подмигнул ей Ганеша. К тому же, в рейсе мне послали сновидение фрагмент моего будущего, которое я, как проснулся, тут же записал. Прочитать?
Ну, давай, улыбнулась Елена, жестом призвав его облокотиться на себя вместо кресла, входя в роль его ассистента. Приобняв этот «миллион долларов».
Ганеша с удовольствием опёрся спиной о её душевную поддержку, слегка поёрзал «в кресле», устраиваясь на её мягкой груди поудобнее, и стал читать:
Глава5Америка
«Ганеша оглядел себя: он сидел в тёмно-серой рясе у стены многоэтажного здания прямо на тротуаре. В его длинных волнистых волосах, которые он отрастил за время семилетней трансформации физического тела в светозарное в полной изоляции от мира, было полно перхоти, и понял, что их снова пора помыть.
Мимо проходили американцы всеразличных рас, недоверчиво поглядывая на бородача в непонятной рясе. А одна молоденькая афроамериканка в белой блузе и серой юбке средней длины, проходя мимо, пожалела его и кинула несколько смятых купюр, приняв за нищего.
Ганеша дёрнулся, понял всю унижающую его ситуацию, встал и быстро пошёл по тротуару. Девушка посмотрела на кинутые ему на мостовую купюры, от которых тот шарахнулся в сторону, но не стала их подбирать и, покачав головой, пошла прочь.
Он набрёл на какой-то книжный магазин и увидел сквозь стеклянную витрину свою книгу, выставленную на деревянных стеллажах лицом к потенциальному покупателю наряду с другими хитами продаж. Псевдонимб был указан сверху: Ганеш Воронцов. А чуть ниже название: «Второе Пришествие».
Пока он рассматривал витрину с новинками, из магазина вышла продавец и, тоже приняв за нищего, попыталась прогнать вон. Но Ганеша указал пальцем на свою книгу:
Я её автор.
Та поняла, что ряса и длинные волосы с бородой это его сценический имидж, призванный продвинуть книгу, и переменилась в лице:
Проходите в магазин, пригласила она Ганешу уже тёплым тоном. В качестве аниматора. У нас тут после издания вашего бестселлера появились и другие новинки. Не желаете взглянуть? Вот автор, который вас «затмил», улыбнулась девушка, указав ему на книгу модного теперь автора.
На что Ганеша не стал даже заходить и лишь скривился:
У меня-то подлинное искусство, и этот однодневка мне неровня!
На что девушка стала предлагать ему его же книгу:
Купите один экземпляр, будет что подарить своим знакомым.
Но я тут ещё никого не знаю.
Вот и будет повод хоть с кем-нибудь познакомиться, настаивала девушка на покупке. Покажете им свою книгу, и вас тут же начнут уважать.
Но я не взял с собой денег, возразил Ганеша, пожалев уже, что не подобрал те брошенные ему на асфальт купюры.
Может быть, карточка? настаивала девушка.
В моей рясе нет карманов, возразил Ганеша и символически похлопал себя по бокам, чтобы та поняла, что он пустой. И наконец-то отстала.
Но вы же можете продиктовать мне номер телефона или счёт в банке, не сдавалась та, желая ему хоть что-нибудь продать.
Я его не помню, улыбнулся Ганеша и стал от неё чуть ли ни убегать быстрым шагом.
Прошёл пару кварталов, забрёл в подворотню и увидел там синюю спортивку. Проходя мимо, вдруг заметил, что на заднем сидении лежит книга. Именно того автора, который его «затмил».
В машине никого не было. Он нерешительно дернул ручку. Машина оказалась не заперта. «Видимо, вышли на пять минут», понял он. Огляделся по сторонам, взял книгу и стал читать, облокотившись о заднее крыло пятой точкой. Решив, что тут же отдаст её хозяину, как только тот появится, да и всё тут.
Читать по-английски было намного тяжелее, чем говорить. Тем более что автор активно использовал «герменевтический круг» и другие используемые и им самим литературные приёмы.
И так как через пару минут никого так и не появилось, Ганеша решил сесть на заднее сидение машины ногами наружу, так как спортивка была низкая. Открыл нараспашку заднюю дверь, уселся и продолжил чтение.
А ещё через пару минут чтения залез в машину с ногами. Сидеть стало гораздо удобнее.
«Нет, он мне не конкурент!» решил Ганеша, разочарованно закрыв книгу.