Так что, у обывателя нет души? растерялась Сита.
Душа это весьма сложное образование. Врожденно ею обладают только те, кому в одну из своих жизней хотя бы один раз уже удалось её в себе взрастить. Она появляется только у более опытных и насыщенных благородными чувствами и поступками сатиров. Обыватели же никогда не ставят над собою опытов и поэтому не способны использовать свой ум для самоизучения. А тем более для самосовершенствования и становления. Ведь в этом нет выгоды! Наоборот, правдивость невольно заставляет тебя отказываться от сомнительных сделок. И они считают это твоим недостатком, а не достоинством, потому что это мешает им наживаться, обманывая других. Они напоминают мне пустоцвет, который вроде бы тоже как цветет, но не способен ни на завязь, ни тем более на плод.
Что ещё за плод?
На плод души. Его аромат ты можешь ощутить лишь подойдя ко мне чуть ближе и слегка коснувшись. А вполне ощутить его вкус можно лишь начав заниматься со мною тем, чем ты вместо этого постоянно пыталась заниматься. Не испытывая от этого ничего, кроме разочарования. Ведь пустоцветы не обладают ароматом.
Но активность личности как раз и проявляется при удовлетворении ею своих потребностей. Причем, так, покачала она головой с улыбкой, что они нередко начинают даже пахнуть.
В основном потом, усмехнулся Равана. Проявляя активность стадного, то есть, пардон, социального животного!
Это звучит более научно, усмехнулась Сита.
Но по сути-то корень у этих слов один община. Личностью, то есть личиной, лицом ты начинаешь обладать, как только перестаешь бежать за другими и пытаться их обогнать. Пытаясь стать «первым среди равных».
Цезарем! самовлюбленно подчеркнула Сита.
Когда само понятие равенства начинает терять для тебя всякий смысл. А желание стать первым отпадает за ненадобностью. И ты начинаешь ощущать себя более сложным и более высокоорганизованным существом. Постепенно убеждаясь в том, что ты уже немного не такой, как другие.
Гадкий утенок? усмехнулась Сита.
Который начинает осознавать себя лебедем и раскрывать свои слишком длинные (уродливые для обычных утят) крылья. Но это начинает происходит только после того, как на твоём впервые обретённом лице начинают постепенно вырастать глаза. И ты начинаешь замечать то, что реально вокруг тебя происходит. А возникает это только после того, как ты начинаешь контролировать свои так воспеваемые тобой потребности. А то и вовсе пренебрегать ими. Сознательно терпя нужду и лишения, если это не согласуется с твоей системой взглядов. Так что нищета есть основное и самое действенное условие эволюции, позволяющее нам, как некоему богу, попускать в этом мире не только соблазны и искушения, но и лишения и социальную несправедливость. А иногда, в особо запущенных случаях, даже зло. Только и позволяющее обывателю увидеть то, как его примитивность и самонадеянность, соединяясь в его уме в неразлучную пару, приводят его лишь к лишениям и несчастьям. И не только его собственным, но и его близких. И он начинает судорожно пытаться этого избежать, усложняя своё поведение и отношение к миру.
Но нельзя же так, оторопела Сита. В конце концов, обыватель это тоже личность!
Личность? в сомнении негромко усмехнулся Равана. Это социальное, то есть стадное животное, которому личностью нужно ещё стать. А это сложный эволюционный процесс. И для некоторых, кто на любую конфликтную или просто сложную жизненную ситуацию реагирует эмоционально, а не интеллектуально, почти бесконечный. Обыватель врожденно обладает лишь тем, что называется животная душа, эго или инстинктивный ум. Как ты её ни назови. И рассудок, с его установкой для себя конкретных жизненных правил в процессе жизнедеятельности (и, терпя нужду, жёсткого им следования) есть апофеоз его развития, выше которого, живя обычной жизнью, он никогда не сможет подняться. Без теоретической подготовки практического навыка спекулирования полученными знаниями. Поэтому он обречен на то, чтобы им манипулировали другие. Те, кто в отличии от него, умеет оперировать полученными (казалось бы вместе с ним!) знаниями не только для своей пользы, но и для других. Возводя их посредством умозрительных спекуляций вашими общими интересами в общественные ценности. Поэтому-то обыватели и не могут не поддаваться искушениям, что ведомы в жизни лишь инстинктами и только и ищут любые способы как можно полнее удовлетворять свои потребности. Даже и не помышляя ни о чем другом.
О чём-то большем?
Плывя по волнам комфорта. И негодуют, если у них это плохо получается. Вместо того чтобы принять это как данность и начать задумываться над тем, почему и для чего всё это с ним происходит? Осваивая навык спекуляции.
Спекуляции? озадачилась та. Выходит, что это чуть ли не самое главное в жизни?
Новые мысли, как возможность создания совершенно новой для себя-прежнего реальности, есть сверх-бытийное начало, улыбнулся Равана. То есть то, что и превращает даже плывущего по воле волн обывателя в Творца и демиурга этой вселенной. И тем более того, кто превратил изменения реальностей других не просто в свое хобби, а в средство выживания и процветания за счёт постоянного изменения своей реальности, подобно чёрной дыре, затягивающей в свою центростремительную орбиту реальности всех тех, кто пусть даже случайно оказался в зоне его внимания. И как следствие влияния!
Да кем ты себя возомнил? возмутилась Сита. Да как ты смеешь!
Девочка, не будь наивна. Я профи. Это моя стихия. Так что не мучь себя, не порть себе настроения. Хорошего и без того так мало в этой жизни. Пойдём-ка лучше наверх, я покажу тебе кое-что, что может тебя приятно удивить.
Меня?
Вот видишь, ты уже удивилась. Но для тебя у меня есть кое-что получше. Поверь мне, я умею ценить простые радости, делая их волшебными. Ты сделала это своей работой, но так и не познала чистого наслаждения труда! Так как труд привычно ассоциируется у тебя с чем-то грязным. Ты занималась этим, наверное, уже тысячи раз, но, по-настоящему, так и не поняла, чем же ты на самом-то деле занимаешься. Чистой магией! Или когда я говорил тебе, что мне предлагали за это деньги, ты подумала, что я врал?
Конечно!
Честно говоря, я вынужден даже скрываться. Я говорю о чистоте чистоте желания. В жизни нужно попробовать всё, но не больше.
Не больше, чем попробовать? усмехнулась Сита, поняв для себя, что он про наркоту.
Я убедился в этом ещё на заре своей юности и с тех пор не совершаю более подобных погрешностей. Одно осознание того, что ты совершаешь это с именно этой женщиной в первый и последний раз в жизни уже придает этому особую остроту момента, непроизвольно пробуждая в тебе не только всё твоё мастерство, но и душу. Почему, думаешь, в первый раз мы совершаем это так, словно бы это высшее откровение друг перед другом?
Да именно потому, что так оно и есть! Поверь моему опыту!
А занимаясь этим с одной и той же женщиной много раз подряд, невольно теряешь всю остроту исконного таинства слияния двух совершенно разных душ, более того культур слияния, выраженных в присущей каждому индивидуальной способности и стилю, в котором это выполнено. Более того, перестаешь не только ценить в тысячу карат каждое протекающее сквозь вас мгновение, но и, вообще, особо ценить сей процесс. То есть превращаешься из истинного ценителя, каким был в юности, когда только и делал, что завистливо облизывался по сторонам, в жалкого любителя, низводящего это чистое наслаждение, этот труд, понятый не как искусство ремесленника, а как ремесло свободного художника, в один ряд с потребностями. То есть в нечто утилитарное.