А без сетки никак нельзя? лениво спросил людоловов, внимательно их рассматривая. И снова на языке, который только что впервые услышал.
«Чем же они меня так по башке шарахнули прямо мозги наизнанку! Надо будет как-нибудь в зеркало глянуть. Может я уже совсем и не я?»
Чем-то мужички напоминали степняков, как их показывали в фильмах про Золотую Орду: у обоих раскосые глаза, у старшего узкая полоска усов и редкая бороденка. Его голову венчал остроконечный металлический шлем с меховой опушкой, а юноша надел кожаный головной убор с нашитыми металлическими пластинами. Оба носили сетчатые кольчуги, поверх которых накинули легкие курточки. Наверное, сейчас им очень жарко.
Ты не о том спрашиваешь, подлый дрег! Да падет на тебя кара великого Варда!
Кто дрег я? Да еще и подлый? Очень интересно! А ты кто? я продолжал оживленный диалог на неизвестном мне языке, все еще прибывая в шоке от самого этого факта.
Закрой пасть, исчадье проклятых теней, иначе вырежу твой коварный язык!
Лишаться языка «за здорово живешь» не хотелось, поэтому решил пока помолчать. Раз упаковали в сеть, то, скорее всего, прямо сейчас убивать не станут. А там, глядишь и пятница закончится.
«Басурмане» что-то долго обсуждали, затем старший соизволил снизойти до разговора со мной:
Знаешь, что это за сеть?
Помня об угрозе, молча помотал головой.
Врешь! воскликнул он. Все дреги боятся и ненавидят это создание великих магов Миригии.
Снова пожал плечами.
«С логикой у этого узкоглазого серьезные проблемы. Если я дрег, а все они боятся авосек, зачем спрашивать? Интересно, сколько мужику лет? Какой-то он дерганый, как тинейджер пубертатного периода, второй пацан явно младше и то спокойнее держится».
Язык проглотил? Так я могу саблей пасть вскрыть, чтобы проверить его наличие.
Слушай, ты определись сперва, молчать мне или говорить. А то чуть что язык отрежу, пасть вскрою
Понятия не имею, насколько хорошо я владел неизвестной ранее речью, но проблем при произношении не возникало, хотя подобного языка даже не слышал.
Ладно, разрешаю отвечать на мои вопросы. Это твой арбалет?
Теперь мой.
Давно?
Пару часов, не больше.
А раньше кому принадлежал?
Одному придурку, пытавшемуся меня убить.
Он был один?
Нет, в компании двух помощников.
И что, три вооруженных человека без борьбы отдали тебе свое оружие?
Почему без борьбы? Раз я живой, значит они мертвы, ответил с тяжелым вздохом, относящимся к непонятливости собеседника.
Жалеешь о смерти собратьев? Что с ними не поделил? мужик ну точно оказался тупым.
Собратьев? В моем роду придурков не было! Если честно, я вообще ничего не знал про «свой род», но этот тип меня своими вопросами уже достал. Хорошо хоть он сам немного успокоился во время допроса.
У тебя синий палец, он кивком указал на травмированную фалангу, с которой, собственно говоря, и начались мои злоключения, и дурацкая одежда. А главное ты разговариваешь на их языке.
Ты ведь тоже по-ихнему неплохо изъясняешься, но я же тебя дрегом не обзываю.
Каждый воин Ибериума должен понимать речь врага, напыщенно ответил мой собеседник, давая понять, что это необходимое знание ему самому крайне неприятно.
Вот я и понимаю.
Но ты не воин Ибериума.
А он? кивнул в сторону юноши.
Конечно. На его счету уже два дрега.
А на моем три. И кто из нас более опытный воин?
Не заговаривай мне зубы! И объясни, почему возле трупов лишь одни следы твои. Вы с дрегами с неба свалились, или из-под земли вылезли?
«Надо же, он еще и следопыт! Погибших нашел, а как они добрались до места гибели И чего ему отвечать?»
По поводу неба не уверен, но уж точно не пешком туда пришли, ответил я после небольшой паузы, чтобы и не соврать, но и правды не сказать. Просто потому, что и сам ее не знаю.
Не хочешь отвечать?
Если скажу, что убил их в другом месте, а потом почему-то оказался в степи, ты мне поверишь?
Дознаватель округлил глаза и резко сменил тему:
Жить хочешь?
Не хотел бы позволил бы тем придуркам себя убить.
Узкоглазый принялся сверлить меня взглядом, словно пытаясь пробиться прямо в мозги и прочитать там ответ на интересующий его вопрос. Через минуту осознал тщетность своих попыток и напыщенно произнес.
Хорошо. Мы отвезем тебя в Ибериум. Там найдут способ докопаться до правды в твоих туманных речах.
Ладно, кивнул я. Только учтите: я ни разу в жизни не ездил на лошади.
Наглая ложь! Любой дрег с детских лет в седле. И неважно, кто под этим седлом: конь, вилорог или длиннозуб.
«Эбонитовые ежики! Куда меня занесло? Какие, нафиг, вилороги с длиннозубами? Может, этот басурманин бредит?»
Сеть с меня так и не сняли. Помогли забраться на лошадь, усадив почти на шею бедной лошадки, и отправились в путь на ночь глядя. Я с пацаном на одном скакуне, усатый на другом.
«Ибериум? Это где? Если это монголы Нет, он вроде говорил о великих магах Миригии. Секта, что ли? Хотя, невероятные превращения отморозков, тесака, ствола и тубуса Иллюзии? Ага, со всеми болевыми эффектами. Как там Васильев говорил «с полным погружением»?
Обыскивать меня не стали, кинжал и торбу тоже оставили. У меня вообще сложилось впечатление, что у всадников возникли сомнения относительно моей принадлежности к дрегам. Особенно после того, как конвоиры увидели мою «езду» верхом.
Мешок картошки и тот выглядит на лошади грациознее. Полагаю, бедному животному от моей костлявой задницы доставалось примерно так же сильно, как мне от ее спины.
«Надеюсь, в Ибериуме мне не устроят личный досмотр, а то ведь из-за синих пятен на пятой точке могут снова записать в дреги. Обидно, когда твою судьбу определяет вид седалища, пусть даже собственного! Ладно, до города еще добраться нужно, а пока бы понять, откуда я знаю их тарабарский язык? За все школьные и студенческие годы я не продвинулся дальше двух фраз «май нэйм из Платон» и «Ландон из э кэпитал оф Грейт Британ».
Конвоиры во время пути постоянно переговаривались, и в их голосах я чувствовал тревогу. Каждый час мы останавливались, давая передохнуть нашей несчастной кобылке, а старший басурман в это время отправлялся на разведку. Не знаю, что именно ему удавалось разглядеть в ночной темноте, но один раз мы были вынуждены сменить курс и сделать большой крюк.
Во время очередной остановки я случайно взглянул на небо.
«А Луны-то не видать. Да и созвездия какие-то чужие. Что-что, а уж астрономию я любил, даже на факультатив ходил. Ни тебе семейки Медведиц, ни Ориона Все это наводит на грустные мысли. Да лучше бы я в коме оказался, чем здесь. А все из-за каких-то трех уродов!»
Когда чужие звезды начали гаснуть на небосводе, я осознал, что пятый день недели закончился, а у меня целы и руки, и ноги. Голова, хоть и тяжелая, но вполне способна соображать. Опять же, до города скоро должны добраться, и там наверняка все образуется не может же тут быть семь пятниц на неделе?
По прошествии ночи пропала последняя надежда, что вот сейчас проснусь и вернутся знакомые улицы и деревья, а я услышу родную речь, звуки автомобилей
Стоило об этом подумать, как до слуха донесся отдаленный топот. Вот и горожане для встречи пожаловали. Теперь все будет хорошо? Однако, заметив настроение конвоиров, я засомневался. «Басурмане» опять стали перешептываться, а затем старший снизошел до общения со мной:
Скажешь хоть слово на языке дрегов и они убьют нас всех.
«Они» это кто?
Все, закрой пасть! приказал он.
Появившиеся всадники имели более темный цвет кожи, почти как какие-нибудь папуасы. Прямо на голое тело у них были надеты упрощенные доспехи в виде нагрудников, наручей и поножей, а скакунами под седлом им служил крупный рогатый скот. Длинные полукруглые рога являлись и опорой, и управлением, как руль у велосипеда. При этом на каждом животном, которое я бы назвал буйволом, сидело почему-то по два воина: впереди копьеносец, за ним лучник.