Харкер коротко кивнул и жестом пригласил друга продолжать рассказ.
Но жертвой красоты Элайзы пал и мой приятель Бартоломью Филд. Богом клянусь, я ничего не знал о его чувствах, и она не давала ему надежды. Оказалось, что отказ глубоко ранил его, а новость о скорой свадьбе стала еще более тяжелым ударом. Мы с ним встретились вчера, и я, движимый наилучшими побуждениями, пригласил его отпраздновать с нами помолвку, он же счел меня предателем, бросив это обвинение мне в лицо. Признаться, я не остался в долгу, мы сказали друг другу многое, о чем сразу же пожалели по крайней мере, я. Расстались мы в гневе. Через несколько часов, остыв, я подумал, что наша многолетняя дружба должна быть сильнее, поэтому нужно объясниться, как подобает джентльменам. Я отправился домой к Барти, но его там не оказалось. Побеседовав с прислугой, я понял, в какую сторону он отправился, и последовал за ним. На поиски у меня ушел почти весь вечер. Уже не помню, в каком по счету пабе я все-таки обнаружил его, пьяного в стельку
Далее Джеффри рассказал о том, как они с почти бесчувственным товарищем стали жертвами кэбмена, о мертвом теле, упавшем рядом с ним на снег, и как он бежал по узким переулкам, каждый миг ожидая, что шеи коснется дыхание несущегося за ним чудовища.
Мы с тобой давно знакомы, Харкер, и ты знаешь, что я не робкого десятка, но прошлой ночью я испытал настоящий ужас. Он или оно охотилось на меня, как дикий зверь, но звери не бывают столь жестоки, они преследуют добычу ради пропитания, а не для удовлетворения своей злобы.
Как тебе удалось спастись? спросил Джонатан.
Мне повезло. Я не представлял, куда отвез нас этот безумец, бежал по переулкам, не думая о том, куда они ведут сначала. Не знаю, сколько времени это заняло, кажется, что несколько часов, хотя, конечно же, намного меньше. Но я вдруг оказался в месте, которое узнал: много лет назад там жил мой дядюшка, ребенком я часто его навещал. Я заколотил в двери первого же дома, и, на мое счастье, мне открыли. Потом мы послали за констеблем, я рассказал ему о случившемся, не вдаваясь в детали, чтобы он сразу не счел меня безумцем. Лишь сказал, что на меня и моего друга напали и что мой друг, кажется, ранен, поэтому я побежал за помощью. Не без труда я вспомнил дорогу обратно и проводил констебля на место происшествия. Кэб, конечно, давно уехал, а тело Барти так и лежало на снегу, до него даже не успели добраться грабители. Прибывшие полицейские принялись обшаривать округу, искать свидетелей, кто-то начал допрашивать меня и я не помню, что говорил. Не успел я сообразить, что происходит, как меня арестовали, и с того момента, как привезли сюда, допрашивали и допрашивали. Скажи, ты веришь мне или тоже считаешь сумасшедшим?
То, что случилось с тобой, кого угодно свело бы с ума, ответил Джонатан, глядя другу в глаза. Но я абсолютно уверен, что каждое слово из рассказанного тобой правда. Зверь действительно существует, ты не первая его жертва, но первая, кому удалось его рассмотреть и при этом уцелеть. Он помедлил. Догадываюсь, что ты не хотел бы впутывать в это дело поверенного вашего семейства, получив утвердительный кивок, он сказал: Поэтому ты меня нанимаешь.
Глава 4. Работа с риском для жизни
Швейцар предупредительно открыл двери, и профессор Ван Хельсинг, сбивая перчатками пушистые снежинки с плеч, вошел в отель «Браун» и остановился в нерешительности, ища глазами лорда Гамильтона. Лорд поднялся из кресла и помахал рукой, привлекая внимание. У него было смуглое лицо с решительным подбородком и смоляные усы, торчащие строго параллельно полу. В молодости он служил в Индии, но вышел в отставку, когда взял на себя обязанности главы семьи после смерти отца. Затем последовал брак, навязанный общественным долгом и не принесший ничего, кроме разочарований. К счастью, лорд Гамильтон сумел найти отдушину с детства увлекаясь историей, он посвятил себя научным изысканиям и со временем возглавил Фонд исследования Египта.
Гамильтон отрекомендовал местный ресторан как «лучший образчик доброй английской кухни», Ван Хельсинг выразил желание поскорее отдать должное здешнему повару, и оба джентльмена поспешили навстречу гастрономическим изыскам, в дегустации которых им должен был составить компанию лорд Дарнем. Покидая вслед за египтологом просторный холл, Ван Хельсинг заметил краем глаза мелькнувший в глубине коридора знакомый силуэт и замер на мгновение, вглядываясь в полумрак, а потом поспешно догнал своего спутника.
В ресторане лакей указал им отдельный кабинет, где был сервирован стол на троих и где их ожидал лорд Дарнем, мужчина лет сорока, среднего роста, с усиками в ниточку и сильно загорелым лицом с правильными чертами. Все сделали заказ и в ожидании закусок обменялись визитками и замечаниями о погоде. Затем лорд Гамильтон ловко перевел разговор на международную обстановку, а с нее на события, послужившие поводом для встречи с профессором.
Не буду томить вас недомолвками, сказал глубоким низким голосом лорд Дарнем, которому лорд Гамильтон дал слово, экспедиция была адская. Тамошнее население агрессивные фанатики, они саботировали раскопки, воровали, угрожали! Не один раз наша работа висела на волоске, мы думали о том, чтобы перебазироваться, хотя, видит Всевышний, сама мысль об этом была невыносимой! Находясь так близко от разгадки, отказываться от продолжения я не пожелаю никому таких терзаний. К счастью, мне удалось договориться с местными жителями. Не скажу, что это было просто и обошлось дешево, но наши усилия в итоге оправдались!
Я рад, что вам удалось вернуться на родину не только невредимыми, но и с, несомненно, ценным грузом, заметил Ван Хельсинг. Как я понял из письма многоуважаемого лорда Гамильтона, вы привезли нечто любопытное?
Мы все еще в процессе перевода текстов, осторожно ответил лорд Гамильтон. Некоторые фрагменты можно истолковать двояко, другие допускают не менее десятка трактовок. Не хотелось бы преждевременно трубить в фанфары однако, если мои предположения верны, это может стать громкой научной сенсацией! А вы, профессор, заметил он, похоже, относитесь к категории людей, которым деловые переговоры не мешают отдавать дань обеду. И он громко рассмеялся собственной шутке, тогда как Ван Хельсинг слегка покраснел и отложил нож.
Простите мои манеры иностранца, сказал он. Кроме того, здесь действительно прекрасная кухня.
Признаться, я и сам не люблю терять время, кивнул лорд Гамильтон, вооружаясь столовыми приборами. Итак, мой друг лорд Дарнем, прекрасный специалист, так сказать, с нюхом на сенсации, при этих словах покраснел уже лорд Дарнем и попытался скрыть смущение, подняв бокал вина. И весьма предприимчивый человек. Два года назад я раскопал, фигурально выражаясь, в нашем архиве дневники сэра Генри Мэтьюза, который, опираясь на труды Фонтана и Эдвардса, выдвинул несколько гипотез касательно четвертой династии. Признаться, тогда мне и другим джентльменам его выводы показались фантастическими. Но моего друга это не остановило. Он нашел людей, которые профинансировали поездку, впрочем, не будем называть имен. В этом месте Ван Хельсинг кивнул, усмехнувшись.
В первый год раскопок нас постигла неудача, сказал лорд Дарнем. Но это не ослабило нашей решимости.
И, что немаловажно, лорд Гамильтон прервался, чтобы отдать должное великолепному ростбифу, не сократило финансирования. Воистину, нам повезло с благотворителями, казалось, что они стремились приподнять завесу тайны не меньше, чем мы. А может, и больше