В заставленном и захламленном, сверх всякой меры, офисе находились две женщины. Они сидели в разных концах комнаты и громко переговаривались.
Что там с Гриневой? спросила та, что постарше.
Болеет, высокая температура, так что к завтрашнему дню не успеет, ответила вторая.
Первая, которую я про себя окрестила Начальницей, тяжело вздохнула.
А куда Барковский делся?
Вы же знаете, у него договор со «Спутником криминалиста». Он сейчас для них что-
то пишет. Вторая тоже вздохнула: Может, Петракову все-таки напечатаем?
Начальница недовольно дернула плечом:
Я, конечно, понимаю, что у нас не академическое издание, но опускать планку еще
ниже Но, наверное, придется. У нас три полосы пустые.
Я кашлянула. Тут дамы, наконец, обратили на меня внимание.
Девушка, что вы хотели? спросила Начальница.
Я рассказ принесла.
Женщины переглянулись.
Еще одна Петракова явилась, пробормотала та, что помоложе.
Однако мой рассказ они взяли, и даже в двух видах на дискете и на бумаге. Я
оставила им свои данные.
Адрес написать? поинтересовалась я.
Ни к чему, ответила Начальница. Мы рукописи обратно не пересылаем.
Перезвоним, когда определимся с вашим рассказом.
Глава третья
На следующий день я бойко торговала пирожками, время от времени весело выкрикивая:
Пирожки! Горячие пирожки!
Женька, ты сегодня, похоже, хорошо выспалась. Такая же, как прежде, озвучил
свои наблюдения Васька.
Может быть, может быть.
Пирожков оставалось совсем мало, но я решила больше не заказывать. Я торопилась
домой. С утра купила несколько «желтых» газетенок и собиралась их просмотреть в поисках сюжетов для будущих рассказов.
Наступило некоторое затишье, и я достала телефон, чтобы позвонить и узнать насчет курсов. Плата за них повысилась, теперь нужно было выложить не десять, а двенадцать тысяч. Услышав это, я приуныла. Генка исчез, так что мне придется полностью оплачивать свою квартиру, еще куча неоплаченных квитанций за мое прежнее жилье. Теперь лишних две тысячи за курсы! Если я заплачу за все, то, как дожить до следующей зарплаты? Опять питаться бракованными пирожками?
А когда нужно заплатить? хмуро поинтересовалась я.
В течение недели, а то потом мест не будет.
Я предполагала, что это просто маркетинговый ход, но рисковать не хотелось.
А когда начинаются занятия?
После новогодних праздников.
В растрепанных чувствах я положила телефон в карман и тут увидела перед собой Алика. Он прислал мне несколько эсэмэсок из Америки. Я ответила только на одну, в которой он желал мне творческих успехов. «И тебе того же», написала я.
Алик достал небольшую коробочку и протянул мне. Открыв крышку, я увидела маленькую статую Свободы и искренне восхитилась подарком, пообещав поставить ее на самое видное место. Алик довольно улыбнулся:
Я знал, что тебе понравится.
Ну, и как там, в зажиревшей Америке? вежливо поинтересовалась я.
А знаешь, совсем неплохо. Я тебе потом поподробнее расскажу. А ты как тут
живешь? Учиться собралась?
Хочу на курсы записаться, так они опять плату увеличили! Мне хотелось добавить
что-нибудь нелестное в адрес организаторов курсов, но я сдержалась.
И чему учиться?
Русскому языку. Я с запятыми не в ладах, из-за этого и в институт не поступила, -
хмуро ответила я.
Как же ты стихи пишешь?
Использую исключительно восклицательные знаки и многоточия.
Алик засмеялся, я тоже повеселела. Васька стал сворачивать свою торговлю. За
последние полчаса я не заметила, чтобы хоть кто-нибудь заинтересовался его товаром.
Ладно, Женька, бывай! бросил он на прощание.
Похоже, товарищ тебя ревнует, предположил Алик.
Да брось ты, отмахнулась я, хотя такой возможности не исключала.
Оживший телефон прервал нашу беседу. Я уже не так бурно реагировала на звонки,
почти смирившись с тем, что Генка уже никогда не объявится. Но в глубине души надежда все-таки жила. Но это был не он.
Евгения Александровна? услышала я деловой женский голос.
Да.
Вам звонят из редакции «Криминального чтива». Мы решили напечатать ваш рассказ
в ближайшем номере. Подъезжайте пожалуйста в редакцию в течение часа, нужно все оформить.
До вас очень неудобно добираться. Я не успею, я же на работе, запинающимся от
волнения голосом мямлила я.
Это в ваших интересах, так что жду.
У меня руки дрожали от возбуждения. Я никак не могла поверить в случившееся. В
голове включился калькулятор придется брать такси, чтобы вовремя успеть. В общем, мой бюджет летел в тар-тарары.
Мне четыре пирожка, сказала подошедшая женщина.
А еще три возьмете? с надеждой поинтересовалась я, заглянув в корзину.
Не втюхивайте мне свой товар. Совсем обнаглели! Я не стала отвечать на выпад и
молча ее обслужила.
Остальные пирожки я куплю, подал голос Алик.
Гуманитарная помощь?
Да нет, рассмеялся он. Угощу ими свое семейство маму, папу и бабушку.
Видишь, даже мне не хватит.
Можешь купить у Нинки. Она еще торгует, посоветовала я.
Вместо ответа он поинтересовался:
У тебя что-то случилось? Плохое или хорошее?
Хорошее. Даже очень. Только я опаздываю
Давай, я тебя подвезу, у меня машина за углом.
Я не стала отказываться. Он помог мне перетащить тележку к Нинке. Между собой
мы называли этот агрегат тележкой. На самом деле он представлял собой огромный ящик на колесах с тремя вмонтированными в него термосами, куда загружались специальные корзины с пирожками. Нинка с интересом наблюдала за маячившим за моей спиной Аликом.
На переодевание мне понадобилось не более пяти минут. Алик ждал меня около своей машины стильной новенькой иномарки, более подробно я в этом не разбиралась. Он заметил меня только тогда, когда я подошла почти вплотную к нему.
Ну, Женька, ты даешь! То вся в черном, то вся в белом!
Ничего, больше удивляться не придется, успокоила я его. Других туалетов у меня
нет.
На мне был старый пуховик, который благодаря новой стиральной машине сиял белизной, белые сапожки без каблуков и белый суконный берет. Я знала, что все это мне очень идет.
Куда едем?
На Галерную.
Я сидела, погруженная в себя и свои переживания. Через несколько минут Алик не
выдержал:
А зачем?
Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Через пару дней я расскажу, если это будет тебе еще интересно.
Будет, будет, заверил он.
То, что происходило в редакции, я помню смутно. Я подписала какие-то бумаги.
Сказали, что рассказ немного сократили и подредактировали. Пообещали выплатить гонорар в размере двух тысяч. Я не знала, много это или мало, но была всем довольна. Только одна фраза прочно врезалась в мою память: «Если еще что-нибудь напишите в этом духе, приносите».
Напишу, конечно же, напишу, думала я.
Я выскочила из редакции в невменяемом состоянии.
Ты, что, в бане была? спросил Алик. Вся какая-то взмыленная.
Нет, ответила я и рухнула на сиденье.
Алика переполняло любопытство.
Ты куда-то уезжаешь?
Нет. С чего ты взял?
Я видел вывеску турфирмы.
Там много всяких вывесок, неопределенно ответила я.
Мы отправились в обратный путь, а он все не унимался:
Это касается твоего Какбымужа? он произнес слитно, как имя.
Нет, совсем не касается.
А как он, вообще?
Кто?
Какбымуж.
Мой Какбымуж как бы объелся груш, четко произнесла я.
Похоже, эта новость Алика не огорчила. Он прекратил расспросы, и мы в полном
согласии доехали до моего дома.
Может, пригласишь? нейтральным тоном поинтересовался он.
Нет. А с какой стати? Ты же меня к себе не приглашаешь.
Я живу не один, а с кучей родственников.
Вот именно, прервала я его, ты меня не приглашаешь потому, что живешь не один, а я потому, что живу одна. Спасибо, что подвез. Пока!
На следующий день Алик не появился и не позвонил. Обиделся, решила я. Ну что поделаешь? Не могу я так быстро парней менять. И грустно подумала: «Неужели мне опять понадобятся два года на залечивание раны? Так вся жизнь пройдет». Если бы я была уверена, что Генка меня просто бросил, было бы легче. Но моя женская интуиция подсказывала, что это не так, и я, вопреки очевидному, продолжала надеяться и ждать.