Поразительно, восхитился Коул, хотя о его восторге я лишь догадывалась, ведь он всегда говорил с одной интонацией, а выражение лица у него менялось только в моменты смущения. А если я спрошу у них о твоем преследователе?
Не смей!
Но Коул уже поднял следующую карту, и внутренности у меня скрутило.
Можешь не объяснять, тихо сказал Коул, садясь за стол с тремя картами, зажатыми между пальцев. Я и сам вижу. Это дьявол.
Чудовище, чьи рога вились так высоко вверх, что почти выходили за край рисунка. На фоне скалящегося дьявола вопили белые фигуры в цепях, преклоняя колени, низвергнутые души, навсегда заточенные в его власти. Ни одна карта не описала бы натуру Джулиана лучше, чем эта.
Воспользовавшись моим замешательством, Коул наклонился и собрал все мои вещи, а затем разложил их перед собой. Убедившись, что под столом не затерялась ни одна хитрая карта, он завороженно перетасовал их, оставив уже выбранные три лежать рубашками кверху.
Что ты делаешь? поинтересовалась я, на что Коул перемешал колоду еще раз.
Не знаю. Наверно, пытаюсь уговорить тебя.
Он остановился, взвешивая колоду Таро на ладони, и посмотрел куда-то мне в лоб, очевидно, чтобы изобразить зрительный контакт, который из-за синдрома Аспергера был для него ужасно сложным.
Что будет, если ты поедешь в Сиэтл, как и планировала? вдруг озвучил он и снял верхнюю карту, кладя ее рядом с моим барахлом.
Таро издавна служило развлечением даже для самых маленьких ведьм, потому что, податливые и честные, карты отвечали практически всем, кто взывал к их благосклонности. Коул же не воспринимал карты всерьез, поэтому даже не подозревал, что играл с магией, которая ластилась к его рукам, как котенок. И отвечала она ему предельно честно.
Это Башня? Что она означает?
Ничего хорошего.
Воздух затвердел в легких, и меня пригвоздило к стулу. Я молча уставилась на карты, переливающиеся в мягком свете ламп. Каменную башню на рисунке пожирало пламя: спасаясь и погибая, из нее сыпались, как опадающие листья, люди. Страх, отчаяние и разрушение.
Это означает, что все будет, как я и задумывала, невозмутимо солгала я, как делала уже много лет.
Коул подозрительно нахмурился, но придираться не стал и перевернул следующую карту.
А если ты отправишься со мной в Бёрлингтон?
Юная дева в белоснежном одеянии, цепляющаяся за гриву льва, чья пасть была раскрыта в предостерегающем рыке, направленном против врагов. Прильнув к коленям девы, он служил ей, покладистый и верный.
Это Сила.
Хорошая карта?
Очень.
Тогда выбор очевиден. Сила точно выглядит привлекательнее, чем руины, вынес свой вердикт Коул, с сомнением покосившись на отложенную карту Башни.
Я скрестила руки на груди, показывая свое недоверие.
Это ничего не значит, мистер-Дельфийский-оракул. Ты ведь до этого дня наверняка считал, что Таро просто еще одно неплохое имя для кота.
Твоя правда, смирился Коул и отодвинул колоду, интересуясь, что еще успело вывалиться из моего рюкзака. А что насчет этих штук?
У Гастингса были тонкие пальцы, длиннее моих, наверное, раза в два, и потому он дотянулся до мешочка с рунами быстрее, чем я до его наглой физиономии.
А ну лапы прочь! Это уж точно не для твоих ребяческих шалостей, рявкнула я, шлепнув его по ладони, и Коул отпрянул, отреагировав на касание так же остро, как на удар током. Сам за свое карманное зеркальце ткнул меня в землю лицом, а по чужой сумке бессовестно рыскать это пожалуйста!
Не найдя, что противопоставить моему замечанию, Коул виновато потупился и выпустил мешочек из рук. Руны высыпались и застучали по поверхности стола. Я хлопнула себя ладонью по лицу.
Просто. Ничего. Не трогай! Хватит!
Они что, вырезаны из кости? все же не сдержался он, взяв один кубик и водя пальцами по граням.
От злости у меня свело скулы.
Да, из человеческой, и ты очень близок к тому, чтобы я и из тебя сделала себе какую-нибудь увеселительную финтифлюшку!
Коул скептично нахмурился, не отвлекаясь от кубика с руной Перт, а я бросила беглый взгляд на остальные, прежде чем смести их в горстку, но моя рука замерла над рунами, что сложились в тесный ряд.
«Бёрлингтон».
Извини, я иногда слишком увлекаюсь. Я сейчас все соберу
Оставь! Подожди
Беркано. Соуло. Почему? Куда делся предреченный «Сиэтл»?!
Я загребла все руны в ладони и, встряхнув, бросила.
Беркано. Соуло.
«Бёрлингтон».
Да вы издеваетесь, заныла я.
«Никогда не выбирай место самостоятельно, поняла? Поклянись, что и шага без них не сделаешь, Одри».
Клянусь, чтоб его!
Зажмурившись на пару мгновений, чтобы собраться с мыслями перед признанием победы Коула, я наконец выдохнула и быстро вернула руны в мешок. Мне потребовалось несколько минут, чтобы перебороть гордость и сказать:
Так и быть. Я поеду с тобой в Бёрлингтон. И, не давая Коулу вставить ни слова, выставила перед ним указательный палец: Но я не стану обещать, что не уеду оттуда тогда, когда сочту нужным. Понятно? Никаких договоренностей.
Никаких договоренностей, эхом отозвался Коул. Может, еще картошки закажем? Ты съела мою.
Резкая смена темы ввела меня в ступор.
Новую порцию картошки еще полгода готовить будут, проворчала я. Ладно, закажем картошку с собой, так и быть.
Я сложила все свои вещи в рюкзак, быстро перебирая руками, чтобы Коул не успел заметить в кипе барахла мой выпавший бюстгальтер, и подняла скрипку.
А это правда, что ведьмы живут пятьсот лет? вдруг спросил Коул.
Я высунула язык, запихивая в карман рюкзака свою атласную кофточку.
Нет. Мы долгожители, а не бессмертные. Лет двести пятьдесят или триста Кому как повезет. Может, погнали уже, а? Или тебе прямо тут справочник по ведьмовскому житью накатать?
Мы поднялись, направляясь к стойке выдачи заказов навынос. Тучи снаружи сгущались, нагнетая мрак внутри ресторанчика, и я поспешила запахнуть пальто, чтобы не разболеться снова. Одну простуду я и так с трудом пережила.
Сложив в бумажный пакет две порции жареной картошки, Коул придержал для меня дверь, пропуская вперед. В усиливающемся ветре мы добежали до джипа, и я забросила на задние сиденья свой багаж, метя, чтобы попасть в дремлющего кота.
Протяжно мяукнув, Штрудель умастился на моем футляре, который тут же порыжел и сделался меховым, как и весь салон автомобиля.
Сядешь к Штруди или ко мне?
Однозначно к тебе.
Я устроилась на переднем сиденье и скукожилась в кресле, как изюм, пытаясь занять удобное положение и немного расслабиться. Путешествовать с кем-то было мне в диковинку.
Коул завел мотор. Перестав щепетильно вылизываться, кот спрыгнул с моей скрипки и перебрался к нам. Жирок под персиковой шерстью колыхался, и пухлые бока едва не застряли между сиденьями.
Что происходит? сглотнула я, когда Штрудель, размяв лапы на коленях Коула, остался чем-то недоволен и навострился перейти ко мне. Ну уж нет
Погляди, Штрудель пошел на мировую! умилился Коул. Что такое? Разве ведьмы не обожают кошек?
Это стереотип, мрачно сказала я, стараясь не притрагиваться к вибрирующему клубку весом в шесть фунтов, который улегся мне на колени.
Штрудель зевнул, и на меня сонно уставились два глаза-цитрина, чуть ярче и желтее, чем глаза Коула. Убедившись, что кот действительно ластится, а не собирается взять надо мной реванш, я легонько потрепала его по холке. Хвост возмущенно вильнул, ударив меня по носу.
Вздремни, посоветовал мне Коул, включая дворники. До Бёрлингтона сутки пути. Только сначала
Что?
Коул замялся, и я невольно напряглась.
Скажи, как тебя зовут на самом деле?
Я лгунья, и это норма для тех, кто вынужден скрываться и выживать. Но, глядя Коулу в глаза, пускай он тут же и отводил их, я внезапно поняла, что устала от беспрерывной лжи. И впервые за много лет я услышала, как непривычно, приятно и волнующе звучит мое собственное имя: