А то ведь вообразила себя путешественницей, в неполных-то восемнадцать лет. Допутешествовалась, сам видел! До сих пор ходить нормально не может - вон ногу-то как раздуло. А мы бы, как снег сойдет, в лес пошли, травок каких насобирали. А еще она лечить может. Как кости сращивать - знает, вывихи вправляет, даже роды принять может! Поговори, а?…
Вилль тем временем размышлял, почти не слушая женщину. Такие раны, как разодранная щиколотка, являлись для метаморфов досадной мелочью, пустяком - через неделю у Алессы даже шрамов не останется. Интересно другое: при смене ипостаси царапины затягиваются моментально, так почему же Алесса до сих пор перекинулась? «Ну конечно! - понял Страж. - Она просто не хочет пугать Марту внезапно зажившей ногой, прикидывается обычным человеком. А молодец!» Мысль о том, что девушка могла быть проклятой, в первый же вечер знакомства смыли волны внезапной симпатии.
-… ну, если хочешь, вместо тебя в лес ходить буду, капканы ломать!
Эльф оторопело посмотрел на женщину.
-Давно уж знаю я, что там за леший хулиганит, - усмехнулась Марта. - Поговори, а?
В ночь с пятого на шестой день юноша допоздна задержался в гостях у травницы. Алесса с тоской поглядывала на круглую белую луну в обрамлении оконной рамы, но превращаться не спешила. Около одиннадцати эльф засобирался домой. Уходил он со спокойной душой, зная, что ничего не случится, а завтра обязательно упросит ее остаться.
-Арвиэль, подожди! - окликнула его вдруг Алесса. Марта почему-то засмущалась и ушла в очередной раз протирать-перекладывать свои драгоценные баночки-склянки. - На вот, возьми.
Эльф, недоумевая, развернул протянутый бумажный рулон и уставился на «произведение искусства». Несомненно, это был он. Любой подтвердил бы невероятное сходство. Игра светотени, складки на одежде - все было прописано до мельчайших деталей. Но при этом светлая от природы кожа Вилля приобрела угрожающий синеватый оттенок, уши разрослись до размера ослиных, а миндалевидные глаза превратились в раскосые «глазки в кучку». И, конечно, лохматый собачий хвост.
-Ну как, нравится? - лукаво спросила Алесса.
-Потрясающе! - ухмыльнулся Вилль. - Только хвост маловат - я предпочитаю заметать за собой следы.
Он еще раз присмотрелся к рисунку и вздрогнул.
-А при чем здесь клыки? Я ведь не вампир!
-Но у тебя же они есть, - возразила девушка, - не такие длинные, правда.
Вилль закусил губу: и как только углядела? Двенадцать лет он прожил в Северинге, и никто до сих пор не замечал. Дело в том, что у него действительно были небольшие клычки. На верхней челюсти чуть подлиннее, на нижней - совсем маленькие, почти как у человека. И он очень не хотел, чтобы кто-нибудь знал об их существовании.
-Алесса…
-А, понятно, это у тебя просто прикус неправильный! А ведь в эльфе все должно быть прекрасно! Бедняжка, не переживай, я никому не скажу! - смеясь, «пожалела» его девушка.
-Не надо, - решил подыграть юноша, - иначе я утоплюсь от стыда и горя, и стану синим как на твоем рисунке, а ты наконец-то увидишь мертвого эльфа! Не губи меня, о Алесса из леса!
Девушка шутку оценила и захлопала в ладоши.
Уже засыпая, эльф вдруг вспомнил карикатурную рожу и захохотал. Дремлющий у него на груди домовой проснулся, поднял голову и укоризненно сказал:
-Знаешшь, хозяин, ты в посследнее время какой-то чудной. Ржешь по ночам как конь, под хвосст ужаленный. Хозяин, сскажи, ты начал пить?
В ответ тот захохотал еще громче.