Как же вы здесь живёте? произнёс он безадресно вслух. Ведь это крематорий какой-то.
Верный, неподвижно стоящий у ворот, услышал восклицание гостя и не спеша подошёл к миске.
Подождав, когда пёс поест, Геннадий спросил:
За ухом-то могу почесать?
Верный внимательно выслушал вопрос, подошёл поближе, присел рядом и снова уставился вдаль.
Хорошая собака, он погладил её по голове. Говорю, как вы здесь живёте в таком зловонии?
Пёс снова посмотрел на него, фыркнул и неожиданно дважды чихнул.
Правильно. И я говорю: так жить нельзя. Это же не дело, что в такой вонище осени не услышать.
Они ещё немного посидели вместе, воспользовавшись передышкой в очередной «газовой атаке» на село.
Я сейчас уйду по делам, а ты остаёшься дом охранять. Понял?
Верный посмотрел на москвича и кивнул головой. «Понял, не дурак».
Наскоро позавтракав оставшейся с вечера яичницей и стаканом чая с бутербродом, Генка прикрыл ворота и направился прямиком к базе, намереваясь встретиться с Виктором Мордасовым, упомянутым бабой Настей накануне.
Село словно вымерло. Безлюдная улица с рядом безликих домов из силикатного кирпича, чередующихся срубовыми деревенскими избами с резными наличниками и шалёванными стенами, была пустынной. Даже деревенские собаки забились в подворотни, провожая одинокого прохожего дежурным равнодушным лаем из-за забора. Возле заросшего американским клёном заброшенного дома Геннадия поджидала старушка в потёртой вельветовой одёжке, пристально вглядываясь в незнакомца, приставив ладонь ко лбу.
Бабушка, я правильно к базе иду?
Здравствуй, сынок. Не признаю, чей ты будешь? прищурилась она.
Я не местный, из Москвы приехал, улыбнулся Генка.
Что же, из самой Москвы к нам? недоверчиво спросила женщина. Подумала немного и вдруг добавила. И Ленина видел?
В Мавзолее, видел.
Как он?
А что ему будет, он же неживой.
Так у нас, сынок, не выбирают кого обижать. Им что живой, что мёртвый, она беззвучно пошевелила губами.
Да кому им, бабушка? ему отчего-то стало жаль её.
Им, супостатам, пояснила старушка, полагая, что человек из столицы обязан её понять.
Вас кто-то обидел? он участливо взял её маленькие сухие ладони в свои.
И тут произошло неожиданное. Бабушка тихо и беззвучно заплакала. Редкие слёзы покатились по изъеденным морщинами щекам, срываясь скорбными каплями на вытертые до блеска рукава.
Генка растерялся, ему стало не по себе:
Кто обидел? Расскажите, мы сейчас разберёмся.
Любка, еле слышно прошептала она, вытирая слёзы скомканным в ладони платком.
Любка, это кто? Дочь?
Нет. Продавщица в магазине.
Пойдёмте в магазин, а по дороге вы мне всё расскажете, Генка взял её под руку, и они медленно направились к центру. Рассказ женщины был печален, а содержание омерзительно, если, конечно, в силу возраста она ничего не перепутала.
Сейчас мы с вами всё проверим, а дальше будем делать так, как я сказал. Договорились?
Его пожилая попутчица послушно кивнула головой и достала из кармана видавший виды кошелёк. Они пересчитали деньги, а для верности Генка сфотографировал три пятитысячные купюры и снова вернул их назад.
Всё, баба Дуня, идите и делайте, как договорились. А я приду следом и буду наблюдать.
Войдя в магазин за старушкой, он, держась на почтительном расстоянии за своей «подопечной», наблюдал, как бабушка, сделав необходимые покупки, подошла к стойке и положила оранжевую купюру на кассовую тарелку. Ловкие руки продавщицы, ухватив пакет с гречкой, неуловимым движением вспороли ногтями целлофановую упаковку, и крупа тонким ручейком заструилась на чёрную транспортерную ленту подачи корзины. Баба Дуня всплеснула руками, бросившись ловить содержимое. Именно в этот момент едва уловимым движением её банкнота была «приватизирована» хваткой «торгашкой». Порванный пакет перекочевал в полиэтиленовый мешок, завершая собой виртуозный номер работника прилавка.
С вас тысяча четыреста рублей.
Бабушка стояла, ожидая сдачи. Пауза, которую взяла мошенница, была достойна игры лучших актёров театральных подмостков.
Бабушка, вы меня слышите? нависла над жертвой бессовестная бабёнка.
Дочка, да как же это? Я ведь положила деньги, лепетала старушка, забыв о Генкиных наставлениях. Горючие слёзы снова предательски засверкали в уголках глаз.
Если отказываетесь платить, я вызову полицию, дожимала ситуацию заглавная героиня, добиваясь эффекта «момента истины».
Да, пожалуй, вы правы. Надо вызывать полицию и пригласить понятых, выход на сцену Геннадия был неожиданным, но не сногсшибательным для аферистки.
А вы ещё кто такой? она прищурила жирно обведённые чёрным карандашом глаза, переключая внимание с обманутой старушки на покупателя.
Я ещё успею представиться, а сейчас мы будем делать контрольную закупку, Генка навёл камеру телефона на её бейдж. Что же вы, Любовь Рустамовна, пожилых обманываете. Нехорошо. Это серьёзная статья. Сейчас мы пригласим менеджера, снимем кассу и произведём выемку, потом арест, обыск квартиры.
Видя, что дама впала в ступор, а покупатели отсутствовали, он шепнул ей тихо:
У вас два варианта: вернуть все деньги, полученные с гражданки обманным путём за всё время вашей работы или доказывать свою правоту. У меня видеозапись вашего преступления. Полагаю, что и камеры магазина зафиксировали факт кражи крупной суммы денег у гражданки.
Геннадий подождал, когда продавщица отойдёт от стресса и вежливо переспросил:
Что надумали, неуважаемая? У нас с тётушкой нет времени ждать, когда вы дозреете. Да и правоохранители, скорее всего, уже заждались вас.
Спустя минуту к «упавшей» на пол купюре добавились ещё три, подобных ей и извлечённых из необъятного пространства в области груди работницы прилавка.
Что, баба Дуня, мы в расчёте? Генка наклонился к бабушке. Та затрясла благодарно головой. Ну и славно.
А вам я посоветую уволиться. Поищите себе другую работу. Но если духу не хватит, имейте ввиду, услышу от тёти про ваши проказы, накажу, он потряс телефоном перед глазами отправленной в аут продавщицы.
На крыльце баба Дуня надумала снова разрыдаться. Её плечи часто вздрагивали, когда он прижал к себе тщедушное тело:
Она больше не обидит. Может вам в другой магазин ходить? Генка вопросительно кивнул на соседний супермаркет.
У меня сестра сильно болеет. Диабет у неё. А в этом магазине гречка на пять рублей дешевле.
Понимаю, сочувственно кивнул он, пресекая её попытки отблагодарить его деньгами. До свидания, баба Дуня.
Спасибо тебе, добрый человек!..
День разгулялся. Пасмурное утро растаяло, как и выпавший ночью снег, перетекая к полудню в солнечный, словно мартовский, день. Дорога к базе оказалась разбитой, и Генке пришлось обходить огромные и глубокие лужи, сходя порой на обочину и сторонясь идущих мимо гружёных машин. Тем не менее, несмотря на его старания, ботинки изрядно намокли, когда он подошёл к проходной низкому серому зданию, за которым виднелся административный корпус и множество огромных резервуаров, рассеянных по всей обозримой глазу промышленной зоне.
Мне необходимо встретиться с начальником базы. Виктор Мордасов, так, кажется, его зовут? обратился он к стоящему на крыльце человеку в чёрной спецовке с жёлтой надписью «Охрана» на спине.
С кем-кем? охранник выронил сигарету и захохотал, крикнув в открытую дверь. Мужики, идите сюда?
Из тёмного проёма показались молодые ребята в одинаковой униформе.
Витьку Мордасова не знаете случайно? охранник изобразил серьёзность на лице, но не выдержал и засмеялся, видя, как согнулись в приступе хохота его товарищи.
Геннадий не понимал причины веселья и ждал, когда закончится припадок, внезапно поразивший работников базы.