Нет!
Нет? Что «нет»? изумился Геннадий, глядя на отрешённого Фёдора. Вы же работали у Арсения Филипповича? Возможно, вы что-то видели или слышали. Неслучайно же его смерть так взбудоражила посёлок?
Я его не убивал и ничего не видел и не слышал, тихо просипел Федька. На его предложение всё рассказать, как есть, змий взвился и располосовал ему когтем спину от плеча до самой поясницы.
Я тебе расскажу, засвистел он в ухо, почти не скрываясь от посетителя. В кутузку захотел? А что ты обещал своему Спасителю? Сдохнешь ведь без него. Притворись эпилептиком, пену изо рта пусти, ногами подрыгай, глядишь, он и слиняет из избы.
Я говорил о смерти старого учителя, но ничего не говорил об убийстве, Геннадий подался к Фёдору, который уже начал закатывать глаза. Значит вы всё же что-то знаете об этом?
Мерзкая гадина вцепилась в затылок Федьки всеми имеющимися зубами слюнявой пасти, и он повалился на кровать, пытаясь дотянуться ослабевшими руками до змия, чтобы сорвать его с шеи, бросить на пол и затоптать ногами, надеясь, что гость поможет ему справиться с этой страшной напастью. Однако Геннадий поднялся, увидев, как Фёдор заваливается на спину и машет суматошно руками:
Ладно, я вижу, что вам не до меня. Я в другой раз приду.
«Не уходи, он же сожрёт меня. Я всё расскажу, я всё видел», пытался выкрикнуть Федька, но кожистая лапа залепила ему рот, не позволяя не только вымолвить слово, но и дышать. Выпученные от напряжения глаза молили об одном умереть, но не уносить с собой тайну того вечера, с которого и началось его падение в бездонную яму в обнимку с чудовищами, один из которых сейчас терзал его плоть.
Москвич ничего не услышал. Он ещё некоторое время постоял возле бьющегося в конвульсиях тела и вышел, захлопнув за собой дверь, оставляя Фёдора наедине с торжествующим монстром.
Уже выйдя на крыльцо, не имея возможности находиться дольше в избе, полной отвратительных запахов давно не мытого тела живущего в ней обитателя, прокисшей еды и ещё чего-то чуждого и враждебного обычному человеку, Геннадий вздохнул полной грудью в надежде прокашляться и отдышаться. Однако наполненный зловонием воздух заставил его поперхнуться, и он поспешил к дому соседки, посоветовавшей навестить Фёдора, догадываясь, что тот что-то знает о смерти сельского учителя, чего не знают другие. Она не объяснила о причинах своей подозрительности и роли спивающегося соседа в странной истории, которая привела Генку в эти края по заданию редактора и по причине множественных писем односельчан покойного, в которых жители Каменных Ключей слёзно умоляли «приехать и разобраться во всём». Первые ответы редакции на сигналы с места, мол, «это дело полиции и они во всём обязаны» не сработали. Писем стало больше, и они звучали резче и даже злее и обидней.
Перед выходными главный редактор пригласил его к себе, поинтересовавшись первым делом о состоянии здоровья.
Готов вернуться в строй! бодро отрапортовал Геннадий, надеясь, что редакторское задание вновь позовёт его туда, где жарко, несмотря на российские ранние холода.
Ну уж нет! возмутился Иван Павлович, крепко обнимая его и предлагая присесть в мягкое кресло, стоящее в углу кабинета. Больше я тебя туда не отпущу. Ты мне здесь нужен. Кстати, почему мы не обмыли твой орден?
Нашёл героя. Я из автомата только раз стрелял и то по чрезвычайной необходимости, Генка попытался уклониться от перспективы выпивки с шефом. Ты же знаешь, что я только неделю назад выписался из госпиталя.
Да, знаю, знаю. Как нога? Не беспокоит? Иван Павлович поднялся из-за стола и подошёл к другу.
Ты представляешь, пальцами до сих пор шевелю, которых нет, засмеялся Генка.
Не смешно. Хорошо, что не ногой, которая, слава богу, на месте, посерьёзнел Иван. Я так и не понял, как тебе удалось уцелеть.
Да всё очень просто, Геннадий заёрзал в кресле, вспомнив узкий окоп, по которому он пробирался, замыкая группу бойцов. Я за арматуру какую-то кроссовкой зацепился, а уж следующим шагом на «лягушку» наступил. Был бы в берцах нога давно покоилась на небесах, а может и я следом за ней. Моё счастье, что не успели переобмундироваться.
Чай будешь? редактор приоткрыл дверцу шкафа. Вчера ребята с саммита вернулись, презент привезли.
Геннадий отрицательно покачал головой.
Зря отказываешься. Настоящий, с экзотическими травами и фруктами, Иван Павлович покрутил в руках жестяную нарядную баночку.
Я уже за полгода к «Лисме» привык, улыбнулся Генка. Ты знаешь, человек ко всему привыкает. Мне первые дни от каждого шороха приседать приходилось, а потом обвыкся. Снаряд летит, шелестит, как осенний лист, а тебе хоть бы хны. Проводишь взглядом и всё.
А как тебя угораздило на передовую? Мы же уговаривались, что ты с «лейкой и блокнотом», а не с пулемётом.
Там не всё так просто. Сегодня ты в тылу, а завтра на линии огня. Возвращались с группой бойцов на базу домой. Минуты всё решали, под ноги смотреть уже было недосуг. Спасибо, что ребята не бросили. «Двухсотого» землёй присыпали, а меня и ещё одного парня на себе до своих тащили. Немного оклемаюсь, финальный репортаж напишу. Ты меня чего позвал-то?
Иван Павлович присел в кресло и внимательно посмотрел на Геннадия, постукивая карандашом по столу.
Не спеши с репортажем. Зарезали мне твои заметки. Слишком откровенно ты всё описал, не всем пришлись по нраву твои наблюдения. Тут вот какое дело, он взял в руки стопку писем и потряс перед глазами. Как смотришь на то, чтобы съездить в командировку. Жанр статьи расследование. В одном из посёлков умер пожилой учитель. Дело закрыли по причине естественной смерти, но народ разволновался, письма стал писать. Ещё столько же у меня на электронной почте. Мы попытались отвертеться, когда ещё следствие шло, но просьбы разобраться переросли в жалобы на редакцию. Понимаю, что не наш формат. Думаю, что ничего патриотического там не нарыть. В лучшем случае «бытовуха», но скорее всего старик отошёл в мир иной без чей-то помощи. Сам посуди кому он нужен?
Я думал, что ты мне предложишь назад вернуться, разочарованно протянул Генка.
Ты в своём уме?! После ранения? Я скорее сам поеду туда. И потом: у тебя дочь растёт, развёл руки главред.
А у пацанов, которые там, что растёт?! Ботва огородная? вскинулся приятель. Я про дочь помню, только сейчас она не со мной.
Я слышал, что Наталья замуж вышла? аккуратно поинтересовался Иван.
Не слышал, её право. Это не мешает мне с Дашкой видеться. Куда ехать? Геннадий сменил тему разговора.
Посёлок Каменные Ключи. Благодатные места, лес, речка. Отдохнёшь немного, а там подумаем об очередной командировке. Если не передумаешь, конечно, вздохнул с облегчением Иван Павлович
Москвич, эй, куда же ты? неожиданный окрик в спину выдернул его из раздумий.
Простите, Нина Петровна, задумался немного и совсем про вас забыл, Геннадий зашагал навстречу женщине, проводившей его к невменяемому соседу.
Ну, что? Удалось до Федькиного разума достучаться? полюбопытствовала она, застёгивая верхнюю пуговицу плюшевого жакета и пытаясь укрыться от колючего ветра.
А почему вы решили, что он может что-то знать о смерти учителя? в свою очередь спросил Геннадий, заслоняя её спиной от непогоды.
Да как же, ведь он подрабатывал у Арсения. Воды принести, дров наколоть, опять же баню протопить. Как Федьку с работы выгнали за пьянку, так он у Филиппыча и подряжался. И в тот день тоже на учителя горбатился. Пить-то на что-то надо.
А как давно он в запое? Геннадий зябко поёжился, ледяные порывы пробирали до костей. А тут ещё пальцы на ноге начали поднывать. Нина Петровна, может зайдём куда, чего на ветру мёрзнуть.
Да у меня дома не прибрано, всплеснула руками та, желая разузнать главное: что же приезжий журналист выпытал у соседа.