Эй! крикнул Сеня.
Пусть едет, дурак.
Двери закрылись. Я остался один. В темноте. И меня затошнило. Лифт с места не двинулся. Я схватился за железные перила и на всякий случай проклял тетрадь. Мало того что темно, так еще и пространство замкнутое. Я пнул стену. Не сработало. Тогда пнул с разворота, как Чак Норрис, и железный монстр тронулся. Я потер ладони.
С лифтами только так
Прибыв на место, мой «кэб» раздумывал, выпускать меня наружу или, может, не стоит. Никак я ему приглянулся?
Ну все, пора выходить, брат, сказал я. Открывай. Приехали. Приехали, блин, олух.
Двери оставались закрытыми. Я нажал ладонями все кнопки, и единственное, что активировалось, это режим клаустрофобии. Почему-то зазвучала тишина. Я принялся ходить по узкой кабине лифта туда-сюда.
Эй! Выпустите!
Я заметался, как мыш в коробке, даже забыл о существовании мягкого знака. По шее стекали капли пота. Я замурован. В кармане вибрировало, и нет, это был не телефон. Вибрировала (а может, мне показалось?) тетрадь. Я достал ее и посветил на страницу, где ехидный Лехорг предлагал призвать Тень. Реалистичность этого монстра показалась мне излишней, несвоевременной.
Отвали, сказал я.
Луч фонарика метался по стенам. Казалось, здесь снова стоит кушетка. На ней, накрытое желтой простыней, вытянулось окоченевшее тело. Два санитара везут его вниз, переговариваясь и перешучиваясь.
Я взял себя в руки. Призраков и демонов не существует. Даже если я практически слышу их шепот. Я взрослый, чтобы бояться подобных вещей. Эта мысль я взрослый успокоила. Глубокий вдох и двери открылись. Хорошо. Это хороший знак. Теперь надо что, бежать? Или медленно, ощупывая пространство, идти вперед?
Я выскочил, налетев на столик медсестры. С него посыпались склянки, шприцы и какие-то железяки. Грохот ударил в грудь, страх проник глубоко в меня и застрял по соседству с сердцем.
Паранойя твердила, что я тут не один, что в темноте кто-то есть. Нет, не здесь, не в морге. В темноте вообще. И желательно бы с этим кем-то не связываться.
Одна мысль наслаивалась на другую. Тьма вокруг меня шевелилась рыскала, охотилась. Полки, дверцы холодильных камер все ожидало в засаде.
Сейчас как умру от разрыва сердца! Вдоль стен, на двухэтажных кроватях (или как это называется в больнице), я это увидел только сейчас, лежали трупы. Я закричал и ринулся бежать, не разбирая дороги. Хотя, в общем-то, бежать было некуда. Кроме мертвых теней здесь присутствовало что-то еще. Что-то, чего не следовало подвергать анализу.
«Тьма обитаема» пронеслось в голове. Я замер. Закрыл лицо тетрадью и стал шептать, повторяя навязчивое: «Тьма обитаема, тьма обитаема, тьма обитаема» как мантру, спасительную формулу.
и внезапно это сработало. Все, что шевелилось, исчезло. Все, что пугало, перестало пугать. Я увидел пустую комнату. Морг полуразрушенной клиники. Никаких мертвецов, не считая моих нервных клеток, павших в бою. Пора сматывать удочки. Сделав разворот вокруг своей оси, я
БУ!!!
А-а-а-а!!!
Эй, ты чего? Это же мы!
Голос Сени и свет его телефона разогнал последние остатки темноты.
Мы по лестнице спустились. Ну как, нормально испугался? Где Тень?
Стук сердца замедлялся. Становилось спокойнее. А потом я засмеялся, и это продолжалось битую минуту. Круче, чем стендап.
Я им говорила, что это плохая идея, сказала Света, когда я, насмеявшись, посветил фонариком ей в лицо. Эй, убери, ярко.
Ты тут с ума не съехал? спросил Сеня.
Нет, но мне пришла в голову неплохая идея.
Какая?
Давать имена нервам. Джонни, Ястреб, Мистер Молекула. Когда перенервничаешь, можно провожать их в последний путь.
Сеня, я говорила, что мне не нравятся твои друзья? спросила Света.
Ребята! крикнул Рома. Мне кажется, я что-то увидел.
Где?
Вон там. Там что-то шевелилось.
Сеня посветил, куда показывал Рома, но там была лишь белая стена.
Может, и не шевелилось, пожал плечами Рома. А-а-а, нет, шевелится! Теперь вон там!
Рома, хорош.
Да я напуган до усрачки! Ну вас к дьяволу, со всеми вашими дьяволами! Я пошел отсюда. А там, у той стены, что-то есть, и оно вас сожрет, нахер выплюнет, потому что вы невкусные сто процентов.
Рома, громко топая, ушел.
Что его напугало? спросила Света.
Его пугает сам факт того, что что-то может пугать, сказал я.
А Тень-то мы вызвали?
Вызвали, Сеня посветил на себя фонариком снизу: Я ЖУТКАЯ ТЕНЬ, БОЙТЕСЬ МЕНЯ.
Прежде чем мы поднялись, я все-таки изучил место, на которое триггернул Рома.
Но происшедшее все-таки оказалось игрой разума, а стена стеной. И ничем более. Однако фраза «тьма обитаема», продолжала крутиться у меня в голове.
* * *
В пустынном дворе нашего ЖК «Дом цветов» царила тишина. Типичный спальный район. Редкие окна тускло светились; на легком ветру шевелились веревочные качели. Вдалеке выла карета скорой помощи.
Только одна деталь привносила в картину разнообразие.
Посреди двора маячил силуэт. Широкоплечий, мрачный, с ножовкой. Заметив меня, силуэт выпрямился. Я шел к подъезду; после дождя земля и песок смешались в липкую массу, и я ступал кроссовками в какую-то жижу. Человек стоял на моем пути. Когда мы сблизились, я сказал:
Привет, пап.
Доброй ночи, сынуля! улыбнулся мой папа своей недельной щетиной и достал из кармана старенький кнопочный телефон. Дай-ка маме твоей позвоню, что возле дома ты Алло, дорогая? Тут Димон. Ага. Ага Ну, утром поговорите. Ага. Доброй ночи, он положил телефон. Чует мое сердце, разговор вас ждет серьезный. В загуле был?
Да, с девчонками. А ты что? Древесный маньяк опять вышел на охоту?
Угадал, пройдоха! Маленькую крепость пытаюсь сообразить
Папа обожает работать с пилой, досками и с чем угодно еще. О таких, как он, говорят: мастер на все руки. Работа у папы проектная делает мебель и деревянные игрушки для всяких богачей, но заказов последнее время мало.
Зато у папы недавно появилась настоящая мечта
Конкурс уже через две недели, а я еще и тридцати процентов работы не сделал, ни черта не успеваю. Как тебе?
Месяц назад мэрия Бьенфорда объявила городской конкурс на самую креативную и душевную детскую площадку. С некислым призовым фондом. Участвовать мог каждый желающий. Отличная инициатива, на мой взгляд, а уж как благотворно она повлияла на отца словами не передать.
Получается круто, сказал я, оглядывая уже готовые объекты: деревянные горки-слоны, веревочные мостики, переброшенные через импровизированный ров, фигурки сказочных существ. Жители единогласно его поддержали: правда, пришлось собирать подписи, что никто не против.
Ну-ну, только не перехваливай, а то зазнаюсь. Мало стараюсь я, мало. А победит, конечно, какая-нибудь фабрика, которая вложит в это дело деньги. Так в наше время все и работает. Я так, для сердца. И для твоих детишек. Смотри, звезда падает! Загадай желание!
Я улыбнулся. То тень, теперь звезда. Всем так не терпится реализовать мои мечты, хоть в очередь становитесь. Ну хорошо Опять про Аннет подумать? Нет. Если честно, моим тайным желанием всегда было оправдать надежды родителей. Но я тщательно это скрывал. Потому что сами понимаете: никаких надежд я не оправдаю.
Мама расстроена, сын сказал папа, вытирая пот со лба. Этот негодяй ее все-таки уволил. Довел до слез и уволил.
Папа толкнул ногой одну из досок, а потом бережно подобрал ее и положил на теннисный стол.
Вот гад, сказал я.
Это мягко говоря.
Мама работала в рекламном агентстве. Придумывала крутые видеоролики и слоганы. Последнее ее произведение висит на бордах по всему городу реклама капель: «Оставь насморк без носа». Ее руководитель присвоил мамины достижения, и во всех пресс-релизах значился автором он. А когда мама решила восстановить справедливость, обвинил ее в краже идей.
Мне хотелось убить его прям вот этой папиной пилой.