Фольклор, сказал я. И нет, это не было магическое озарение, просто я действительно понял, к чему клонит Валентин Павлович и удивился, что тот же Угрюмов не ответил раньше меня. Устное народное творчество. И мифы.
А о чем повествуют мифы в первую очередь?
О происхождении мира.
Верно! Очень верно. О мире, о человеке и о богах. Орвандцы верили, что божества покровительствуют эмоциям. Скажем, бог страха Сиамон в представлении древних нисходит в Амелиен[20], когда человек испытывает ужас, встречая, например, волка. А кто подскажет Валентину Павловичу, какие боги были (или есть) у других цивилизаций?
Марс бог войны у римлян, ответил Угрюмов. Мне пятерка?
Нет. Но ответ правильный. И в этом грандиозная разница между нашими народами. Если греки объясняли гром и молнию гневом Зевса, то орвандцы объясняли не само это явление, а свои ощущения от него. Так вот. Одна из легенд гласит, что Бьенфордский Шар и есть обиталище богов.
Он раньше всегда светился? спросил я.
Так гласят легенды. Боги жили он горел. А потом они перестали жить. И Шар перестал гореть. Почему он загорелся снова? Уж не вернулись ли к нам древние боги Орвандии?
* * *
Позвонил Рома. Я нагнулся под парту:
Ты че? прошептал я. Урок же.
Канон, я в туалете, ты должен это увидеть!
Уверен, что мне это надо? осторожно спросил я.
Иди сюда скорее!
К парте подошел Валентин Павлович.
Дима, у тебя все в порядке? Ты там чего ищешь, знаний?
Нет, Валентин Павлович, я вылез из-под парты. Мне срочно надо выйти.
Подожди, когда твой друг вернется.
Но я встал.
Нет Извините, мне правда нужно.
Я выбежал из класса и спустился на первый этаж. Толкнул дверь в туалет. Рома как загипнотизированный смотрел на корфа и дрожал.
Охренеть, вырвалось у меня, это как так?
Вот так, монотонно ответил Рома.
Корфа дорисовали. Виртуозно. Детализировали фигуру, добавили такие натуральные цвета, что корф, казалось, вот-вот сойдет со стены. Ярко-красные глаза выглядели точь-в-точь как на стоп-кадре видео вчера вечером.
Страшный, бормотал Рома.
И тень реалистичная.
Клыки такие острые
А пальцы здорово нарисованы.
Рядом с корфом на стене было что-то написано.
Я подошел ближе.
Его оживят во имя Орвандии
Почерк как на страницах в Тетради. Поймать логическую связь пока было трудно, но очевидно, автор этого рисунка и есть ее первый владелец.
Что это значит?.. спросил Рома.
Могу сказать только одно: нарисовано лучше, чем было.
Это не имеет значения. Скажи мне: что значит оживят?
А ты чего у меня спрашиваешь? Спроси у того, кто это нарисовал.
А кто нарисовал?
Не я.
И не я.
Я открыл воду в раковине и умылся.
Рома, мне надо тебе кое-что рассказать.
Я коротко рассказал о своем лунатизме и о приключениях в ванне. Рома слушал раздраженно, но терпеливо, однако когда речь зашла о видео, он взъерепенился.
Серьезно? И ты молчал?! Канон, блин, Канон, да на том видео я!
Тихо, Рома. Что ты орешь?
Я тебя ненавижу!
Слушай, ты же знаешь, как на нас, орвандцев, действует темнота. Может, меня заглючило и это игра воображения.
Не может быть такой игры воображения!
Рома замолчал. Не так давно он учился каким-то восточным практикам по защите духа и сейчас, видимо, применил одну из них: глубоко задышал, и это помогло.
Корф взирал на нас так, будто хотел откусить нам головы. Я прикоснулся к краске. Следа на пальце она не оставила. Во мне боролись два чувства: одно говорило, что чудище нужно замазать, а другое требовало, чтобы корф ожил.
Я возвращаюсь в класс, сказал Рома. Ты идешь?
Да. Пора бы.
* * *
Вы как раз вовремя, ребята! объявил Валентин Павлович. У нас возник вопрос на миллион! Готовы?
Я сказал Готов! и сел за парту. Рома, не обратив внимания на слова учителя, включил телефон и загуглил слово проклятия.
Вопрос такой, торжественно сказал Валентин Павлович. Какое чувство (и, соответственно, бог), по мнению орвандцев, было главным? Кто в Орвандии аналог Зевса, Одина, Ра и Вишну?
Повисла тишина.
Ладно. Валентин Павлович обещает за правильный ответ высший балл. С внесением в базу!
И тогда разразилась буря. Одноклассники наперебой предлагали свои версии, одна тупее другой.
Бог любви, выскочила Алиса, и пацаны засмеялись. Дураки
Бог земледелия? спросил Никита Евроньюз.
Земледелие это не чувство, поправил историк.
Радость! Смех!
Депрессуха!
Секс!
Ребята, держите себя в руках.
Варианты продолжали сыпаться на историка со всех сторон, и в какой-то момент он не выдержал.
Это все неверно, вздохнул он. Дима! Может, ты знаешь ответ?
Знаю, сказал я.
Ну, порадуй нас.
Все равны.
Валентин Павлович так обрадовался, что у него соскочили очки.
Наконец-то! Правильно! Не могло быть верховного божества! Все чувства, а значит и боги, равноценны. В других мифологиях (например, скандинавской) вы встретите сюжеты, как какой-нибудь Один приказывает своему сыну Тору сражаться с великанами. Но в Орвандии ни-ни! Здесь каждый отвечает за себя и никому не подчиняется. В наших мифах вы увидите, как Синто богиня любви вступает в столетнее противоборство с богом ненависти Кодом на краю золотого лепестка, растущего из Великого Зеленого Облака за право обладать человеческим сердцем, которое и поныне, согласно легенде, является ядром Бьенфордского Шара. А рассудить их может кто? Верно. Абсолютно никто. Человеком владеет каждый из богов. И, случись что-то, они борются, чтобы мы проявили именно их эмоцию.
Валентин Павлович улыбнулся.
Каноничкин, не хочешь сдать тест по истории Орвандии?
Посмотрим, сказал я.
Хорошо. Еще одна отметка тебе. Хорошо поработал!
Спасибо.
Я взял Тетрадь и открыл на странице Вирадана, по наводке которого был нарисован Стэнли. Перечитал внимательно описание ритуала. И обнаружил несколько новых строк:
Могущественный корф был возведен в этот мир. Стэнли поможет противостоять разрушительной мощи Шара. Стэнли поможет Шахрэ удерживать чудовищ. Стэнли оживет во имя Орвандии. Но истинную суть его явления предстоит выяснить тебе. Выясни и он станет твоим рабом. Навеки.
Шахрэ седьмой из корфов. Я перелистнул на его страницу, и обнаружил, что мелких гоблинов стало меньше. Самый смешной из них, в левом нижнем углу, отсутствовал. Значит, битва за Орвандию началась? Или чушь это все собачья?
Я получил эсэмэску от Сени:
Дим, на перемене меня будут бить в курилке, помаги
Час от часу не легче!
Глава 10. Время нефантастических разборок
С просторов интернета:
Своим названием Башня обязана орвандскому философу Шону Клуено, который навещал ее весь 1859 год каждые три дня, пока не умер во сне. Засыпая, он говорил своей жене: Печаль окутывает меня в этой башне, дорогая. И если наступит вечная ночь прошу, не буди меня, не буди меня, моя дорогая.
Сеня типичный представитель вида «девятиклассник обыкновенный»: у него растут усики и у него всегда проблемы А неурядицы, в которые он попадает, приходится утрясать мне. Мы познакомились, когда трудовик Иннокеша собрался навешать ему подзатыльников, а я, проходя мимо, сказал: Большая сила влечет большую ответственность[21]. Подзатыльников Сеня все равно получил, но дружба завязалась.
Что-то мне поплохело, сказал Рома. Я, наверное, пойду домой.
Рома и правда выглядел бледным. А учитывая, что бледность и так его любимый цвет кожи, сейчас он и вовсе напоминал снежок.
Давай. Хотя еще пара кулаков нам бы не помешала.
Рома посмотрел на меня стеклянным взглядом:
Каких кулаков?
Да забей Иди отдыхай. И выздоравливай.
Полноценного выздоровления все равно быть не может, он тяжело вздохнул. Мы все больны.
* * *
Я выбежал во двор. Вперед мимо беседок в курилку. Знал ли я, что делать? Нет. Драться с девятиклассниками дело нестатусное. Ударю в грязь лицом вся школа будет знать, засмеют. Может, не ходить никуда? В конце концов, я не благотворитель, чтобы вступаться за человека, который пишет помоги через а.