Гости Всеслава
Пришла как-то к Велесу старая женщина и сказала:
Беда у меня, батюшка Велес. Пропала моя единственная кормилица корова. Смилуйся, помоги найти.
Расчесал Велес бороду на две стороны, чтоб не мешала, да и отправился в лес. Кликнул тамошнего Лешего:
Эй, хозяин лесной! А не видал ли ты коровы в своих владениях?
Да как не видать, отозвался Леший, восставая из пня. Эвон она бродит. Забирай, коли твоя.
Привёл Велес корову на старухин двор. Та вышла, глядит да и говорит:
Ах, батюшка скотий бог! Да это не моя корова. У этой вон и колоколец навешен, а у моей не было.
Что ж делать? Вернулся Велес в лес. Снова кликнул Лешего и говорит:
Слушай, хозяин, а не было ли ещё коровы в твоих пенатах?
Оборачивается из дубка молодого Леший и отвечает:
Да как не быть. На соседней поляне траву щиплет. Забирай, коли твоя.
Привёл корову старухе на двор Велес, а та говорит:
И эта корова не моя, батюшка Велес.
Велес серчает:
Да ты никак глазами слаба? Погляди-ка лучше!
Не моя, упорствует бабка. Моя бурая, а эта чёрная с пятнами.
Плюнул Велес да и вернулся в лес. Зовёт Лешего:
Эй, дедушко лесной! Может, и третья корова в лесу твоём пасётся?
Оборачивается Леший медведушкой да и отвечает:
До сей поры вотчина моя лишь волками да зайцами богата была. А нынче коров столько, что хоть хлев возводи.
И тащит за собой жутко орущую от страха корову. Поклонился Велес, отвёл корову бабке на двор. Признала старая свою кормилицу:
Ай, спасибо тебе, батюшка Велес! Ай, выручил старушку
Велес и говорит:
За честную душу твою, бабушка, оставляю тебе и прежних двух коров: заслужила
Да что ты, сердешный! машет старуха руками. Мне и с этой трудно, куда же мне с тремя совладать?
Крякнул в бороду Велес, почесал кудлатый затылок. Подумал да и пошёл к матушке Макоше. Та сыскала пропавшего на дальней стороне сына бабки, что угнан был в полон. Сходил Велес к Перуну на поклон, попросил за бабку. Перун явил свою силу, вырвал сына из плена.
Вернулся Велес на старухин двор с сыном её да двумя прежними коровами. И говорит:
Душа твоя бессловесная еще честнее оказалась, бабка. Так что прими и сына пропавшего и коров: есть теперь кому за ними догляд держать.
Оставил счастливое семейство да и пошёл с дозором по другим дворам.
Велес и три коровы
Дети, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!
Всеслав открыл глаза он и не заметил, как задремал. Приподнял голову на подушке.
Посреди палаты стояла девушка. Кеды, джинсики, блузочка одета просто. Смотрит насмешливо, в глазах прыгают озорные искры. Личико простое, без косметики, стрижка укороченная. Ни колечка на пальце, ни серёжек в ушах. Грудь максимум первого размера, но бёдра округлые отметил по-мужски Всеслав.
Он сел на постели, протёр глаза.
Температуру, что ли, мерить? он подавил зевок.
Если разговариваешь, значит, не комнатная, голос звонкий, весёлый. Всеслав, наконец, очнулся она ведь без халата, стало быть, не сестра. Он посмотрел внимательнее. Она улыбалась открыто, белели кончики клычков под верхней губой. «Простая, да не очень, определил про себя Всеслав. Хищница».
Тормозишь, Слава, она подошла ближе, без затей села на соседнюю пустую кровать, заболтала ногой, как девчонка-подросток. В глазах смеялись и прыгали чертята.
Вы кто?
Слушай, она смешно наклонила голову, во взгляде было снисхождение, давай как в старой доброй Англии, а?
Как?
На «ты» давай, без этих ВЫвов. Идёт?
Идёт, кивнул Всеслав. Откуда она взялась? Будто искрит вся, как в розетку включённая ёлочная гирлянда. Ты откуда такая?
Ага, не въехал ещё, она усмехнулась. У Всеслава ёкнуло сердце. Недоброе что-то почудилось ему. Девица же смотрела пристально и всё так же насмешливо.
Ну? Разучился, что ли?
Чего? Всеслав понял, что сейчас узнает что-то пугающее. А девица быстро наклонилась к нему и просто сказала, прямо глядя в глаза:
Посмотри по-другому.
Он покрылся испариной и сразу будто сильнее заболел ушибленный бок.
Да не бойся, Слава. Всё идет как надо. Ну?
Она откинулась обратно, но смотрела всё так же пристально и уже серьёзно. Всеслав сглотнул и поменял зрение.
Она была «пустая».
Всеслав медленно отстранился, садясь глубже на постели. Девица или кто она там была, снова заискрилась, хохотнула. Странно, но ему от этого сразу стало легче.
Эх ты, Всеслав-всевидящий.
Откуда вы ты меня знаешь? он смотрел недоверчиво, опасливо. Ни разу ещё он не говорил с «пустыми». Она будто прочитала его мысли:
Ну да, мы умеем разговаривать. Как зверюшки в народных сказках, глаза будто сверкнули, она снова смеялась, показывая зубы. А ты трусишка, Слава.
Вот ещё, он набычился. Просто
Что? она дразнила его и выглядела как множество самых обыкновенных девчонок, виденных им. И ещё подумал он, что именно она выглядела самой живой из многих из них настоящей, без фальши, вранья и жеманства. Ну да, ведь и косметики-украшений у неё тоже не было. «Она не думает о том, чтобы мне понравится», догадался он.
Ну, что «просто»? она ждала и взгляда не отводила. Всеслав решил больше не мямлить:
У меня нет опыта общения с вами. С такими, как ты.
А что так?
Я не знаю, он пожал плечами.
Не переживай, опыт будет, она не меняла интонации, но подначивать перестала. И не бойся. Я не кусаюсь, она усмехнулась, по крайней мере, сейчас.
Она снова стала серьёзной:
С тобой ведь что-то происходит последнее время?
Всеслав кивнул и спросил:
А ты знаешь, что именно?
Знаю. И непременно обо всём расскажу. Только не всё сразу и не здесь.
Она поднялась, вернулась на середину палаты и подняла с пола какой-то куль, который Всеслав не заметил. Куль полетел в него:
Переодевайся и валим.
Это была одежда, которую принесли ему родители на случай выписки.
Меня выписали? он с сомнением вертел в руках кроссовки.
Ты выписался, её тон не предполагал возражений. И давай не затягивать. Или с тобой снова что-нибудь случится. И это не угроза.
Они беспрепятственно покинули Первую Градскую и только на улице он спросил её:
Куда мы?
Она повернула к нему лицо и он впервые увидел её глаза близко. В них снова прыгали весёлые огоньки:
Мы за твоей тачкой. Или ты предпочитаешь передвигаться на метро? и она подмигнула. Он остановился и предпринял ещё одну попытку:
Кто всё-таки ты?
Она пожала плечами и ответила просто и без подначки:
Я твой Проводник. Зови меня оЙми.
На попутке за стольник они добрались до Второй Рощинской.
Домой-то я могу зайти? он не был уверен, что она позволит, но оЙми кивнула:
И можешь, и должен.
Он подчинялся ей, не зная, что она потребует от него в следующую минуту, но почему-то верил всему, что она говорила (впрочем, она ещё ничего толком не сказала, не объяснила). Ни одна девица ещё не вела себя с ним так, как эта чудачка. Он откуда-то ясно понимал, что эта оЙми знает о нём если не всё, то очень многое и, стало быть, способна прояснить неясности, аномалии и причины его неудач: то, что волновало его ещё с детства, и то, что разрывало его сознание последние недели.
Едва вошли, она тут же выдала инструкцию:
Собери смену белья, куртку на случай холода, в одежде не выпендривайся: чем проще, тем лучше. Мыльно-рыльные принадлежности не забудь возьми те, что родители тебе в больницу привезли. В квартире отключи все приборы повынимай из розеток, и ещё автоматы в щитке выключи. Перекрой воду. Всё. И не копайся, как девица в сборах на курорт.
Он принялся в точности выполнять сказанное ею.
Дома всё оставалось без изменений: родители ничего не тронули, когда заехали за вещами, лишь в ванной, в бачке для стирки он обнаружил заляпанные кровью джинсы и футболку, в которых он бился в метро. оЙми равнодушно побродила по комнатам, пока он переодевался в более подходящие вещи (родители прихватили в больницу что попало, не заботясь о вкусах сына).
Всеслав утрамбовывал небольшой рюкзачок, когда стало слышно, как в замке входной двери кто-то копается. Вряд ли это были родители: они так просто к нему в квартиру не ходили, уважая его личное пространство. Всеслав обернулся к оЙми, вернее, к тому месту, где она только что стояла, но там уже было пусто. О, женщины! Хоть бы намекнула, что делать, если такая всезнайка