После трапезы никто не заметил исчезновение Бруно и монаха. Они шли по лесной тропе, которая ведома была лишь опытным старожилам. Овраги, голые скалы и лес. Лес, бесконечный лес. И вот в низине запахло дымком жилья. Вдалеке показалась хижина.
Жди меня здесь. От дома я махну рукой.
И чёрная тень монаха заскользила по склону между вековых сосен. Вскоре он достиг дома, и исчез внутри. Залаял пёс. Бруно присел на поваленное дерево. Но ждать пришлось недолго, и он увидел, как из открытой двери ему помахали. Бруно стремительно спустился, и вошёл в дом.
Тебя здесь примут добрые люди, сказал монах, а мне надо возвращаться, чтобы никто не заметил наше отсутствие. Прощай.
И он удалился. В доме было тепло и просторно. Инвентарь и утварь были до того разнообразны, что трудно догадаться с первого раза кто его жители. Огромный стол говорил о том, что людей живёт здесь немало. На стенах среди утвари висели охотничьи реликвии голова оленя с рогами и голова волка. В углу стоял какой-то бочонок, а в большом камине трещали горящие дрова.
Не пугайся, отче, разбойники тоже люди, сказал вошедший бородач.
Один глаз у него был перевязан чёрной лентой, а другой был огромен и кругл, как у испуганной совы.
Мы не обижаем нищих и монахов. И даже наоборот помогаем им. Когда-то я служил в испанской эскадре, потом стал пиратом, а теперь, вот, судьба занесла меня на этот перевал. Как говорят: Investigabiles viae Domini Пути Господни неисповедимы. Жизнь здесь не такая, особая. И скажу тебе одно. Мы, разбойники, ничем не отличаемся от государей. Разве что масштабами. Те грабят целые страны и народы, а мы лишь проходящих мимо торговцев и контрабандистов. Мы тоже своего рода спасатели душ, как и наши соседи августинцы Святого Бернара. Мы спасаем людей от бремени денег, и берём эту тяжкую ношу на себя.
Он поставил на стол миску с копчёной олениной и налил в чашу горячего глинтвейна, который славился ещё во времена древнего Рима. Всё это время Бруно молчал, пытаясь распознать хозяина жилища. В конце концов, время для его проповедей ещё впереди.
Подкрепитесь, отче, не долго уже мести метелям, и двинетесь дальше в свой путь. Мои братья ушли на дело, вернутся не скоро, располагайтесь вон на той лавке. Время здесь течёт медленно, зато сны сладкие! Женщины снятся. С этим здесь напряжёнка, господин монах! И одноглазый рассмеялся во весь свой кривозубый рот. И продолжил: А что ещё может сниться человеку, повидавшему столько насилия и несправедливости, лишённого детства, юности, повидавшего рабство, муштру, тюрьму?
Он махнул рукой, и вышел на двор, оставив своего постояльца. Подкрепившись, Бруно заснул под мерный треск камина и всполохи его огня, отражавшиеся на стенах.
И снится ему сон: идёт он, якобы, по лесу вместе с разбойником, а тот ему и говорит:
Зачем тебе куда-то идти? Посмотри, какие здесь места, какие деревья! Если ты хочешь проповедовать, то они самые лучшие слушатели на земле, вот, послушай, как они хлопают в свои ладоши.
Но о чём я буду с ними говорить?
Это не ты будешь говорить, они тебе всё расскажут сами. Деревья, лес это наша жизнь. Иной путник идёт между ними, не зная дороги и заблудится, хотя, совсем рядом жильё стоит. А иной знает и пути ему все открыты.
Оглянулся Бруно на спутника своего всё тот же глаз перевязанный, борода, грубые черты лица, а за спиной крылья! Большие белые, из перьев.
Вот ты думаешь, что сам по дороге идёшь, продолжал разбойник с крыльями, нет, это Господь тебя ведёт. Во всём его воля кому-то отмерено спасать души, а кому-то кошельки.
У него что сто тысяч рук, чтобы поспеть вести каждого?
Зачем? Он всего лишь у каждого в голове живёт. У одних хорошая голова, красивая, и ему там лучше живётся, у других голова не очень. Хочешь попробовать как это?
Хочу.
Полезай на дерево.
Они забрались на высокое дерево, откуда была видна округа, и стали смотреть вокруг.
Чу, насторожился крылатый, идёт кто-то! Взгляни-ка, какой-то богатей расфуфыренный, а на боку-то что? Кисет с золотом. Веди его к тому дереву. Так, так, а теперь цепляй веткой за кушак кисета Получилось!
Кисет и вправду выпал возле дерева. Прошло некоторое время.
А там, продолжал крылатый, смотри нищий какой-то идёт вроде тебя, веди его к этому дереву.
Нищий и вправду пошёл к тому месту, расположился к тому дереву отдохнуть, достал из мешка сало и лук, как вдруг увидел кисет. Открыл его, обрадовался, оглянулся в округе никого, прошептал молитву: Спасибо тебе, Господи, и побежал скорее к дому. Шёл бродяга, увидел оставленную трапезу, сел под деревом, и принялся есть.
Вскоре богатей хватился своей пропажи, и пошёл её искать по своей тропе. Дойдя до того дерева, он увидел сидящего под ним бродягу и свой валяющийся кушак. Как ни добивался он возврата кисета с деньгами ничего не добился. И убил его. Но, каково же было его изумление и огорчение за незаслуженное зло, когда он, тщательно всё обыскав, кисета так и не обнаружил.
Всё это было видно с дерева нашим сценаристам.
Выходит, что зря он его убил? Где же Господня справедливость в этом?
А вот где. Богатей тот сборщик налогов. Обдирает с людей лишнее. После этого поступка он раскается, и пойдёт служить Богу в монастырь. Нищий, что нашёл этот кисет, рассчитается с долгами, и спасёт семью от разорения.
А убитый?
Он был страшным разбойником, по которому давно виселица плакала, он разорил много семейств
А, это ты, мой братец, то-то я слышу голос знакомый звучит, на лесную поляну к двум беседующим бесшумно опустился Темный Ангел, знаешь, притча твоя стара как мир, но совершенно неправдива. Никто не видел, как однажды бедняк разбогател, а настоящий негодяй раскаялся в своих делах. И сколько несчастных, и униженных бродит по этой земле? И ведь никто не воздал им за мучения.
Неправда! возразил было Белый Ангел, но Тёмный его осёк:
Не морочь голову своей пастве, а то ведь и вправду поверят в справедливый мир. А мир совсем другой, уж мы то с тобой знаем это, Филиппо, так ведь тебя, кажется, назвали при рождении? не уделяя больше внимания белому ангелу, тот обратился к Бруно.
Человек должен во что-то верить, возразил было белый ангел.
Должен, обязан это все несколько отличается от того, что есть на самом деле, возразил Тёмный, долженствование никогда не сможет быть выведено из природного естества логическим путём. Юм, кажется, скажет лет через двести. Ну, давай, Филиппо, я покажу тебе свой пример. Поднимайся на дерево, чтобы тебя не заметили, о, как ловко у тебя получается, мой белый братец натренировал?
Бруно залез на дерево, и они стали ждать. Невдалеке послышался хруст веток и топот бегущего. Беглец пробежал поляну и ринулся дальше.
Веди его к реке, он от погони скрывается, и кажется, плавать умеет плохо! Летим за ним.
Ощутив какую-то легкость в плечах, Бруно полетел за Тёмным Ангелом. Бегущий достиг реки и кинулся вплавь, но течение было слишком быстрым, и он того и гляди захлебнется
Топи его! приказал Ангел.
Не буду, возразил Бруно.
Эх, и Ангел поведя рукой затянул несчастного в водоворот, и тот утонул. В этот же самый миг на берегу показались его преследователи. Они видели, как тот скрылся под водой, и с досадой разведя руками, вернулись восвояси.
Что ты наделал? Он что негодяй?
Нет. Но мы спасли его от наказания в пятьдесят ударов плетью, к которому его приговорила инквизиция. И теперь он от них свободен. Свободен, Филиппо, понимаешь теперь, что такое истинная свобода? и Ангел разразился дьявольским смехом. В этот миг Джордано проснулся.
У нас тут многие странники с Ангелами разными во сне беседуют. Место такое, добродушно поприветствовал его старик.
Дни были долгими. Ещё длиннее были ночи. Старик был добр, хотя и груб в движениях и словах. Днём хлопотал по хозяйству, кормил своих псов, доил коз, и всё посматривал в долину. Но в один из дней, почуяв приближение оттепели, Бруно простился с ним, и двинул в свой, ему только ведомый путь.