Старик рассмеялся, как только Барбара ушла:
Да ну вас к чёрту!
Я серьёзно!
Где вы это видели?
В кабинете доктора.
Что вы с ней там делали?
Я с ней ничего. А она гладила себя, целовала руки и всё остальное.
Пресвятые угодники! Она сама разделась?
Да. Вернее, Томпсон облизал губы, доктор велел ей это сделать.
А, ну раз доктор велел, тогда ясно-понятно. Это часть лечения, голубчик!
Джеффри Томпсон покачал головой.
Боюсь, ничего не вышло, он принялся за еду.
То есть как это?
Сеанс не удался, сказал Томпсон, скривившись от вкуса еды. Господи Что это?
Кишки с потрохами. Праздничное блюдо! Думаю, это в честь вас.
Томпсон отложил вилку и нож и взял стакан. Стерпев горечь напитка, Томпсон сказал:
Доктор Джейкобс, как мне кажется, хотел продемонстрировать, что нужно любить себя при любых обстоятельствах.
Бульденеж прыснул:
Боже правый! С чего вы это взяли?
Пожалуйста, тише, испугался Томпсон и поглядел на дверь за спиной.
Вы ж ни черта
Тише!
Вы ни черта не поняли! прошептал старик. Суть была не в какой-то там любви!
Томпсон уставился на Бульденежа.
А в чём тогда?
Доктор хотел вас развеселить!
Развеселить?
Мой дорогой! смеялся Бульденеж. Я же говорил, у вас кислая мина. Требовалось радикальное решение. Говорил же вам, у доктора свои методы!
Но Это так жестоко.
Но действует же! Вы повеселели и уже забыли о своих глупостях! Ну там чтоб прыгать с утёсов
В нерешительности Томпсон попробовал картофель.
Старик чавкал и попутно продолжал весело делиться мыслями:
Знаю, вы подумали цирк уродов, да? Вот что: вы правы. Барбара работает в нашем маленьком цирке уродов. Знаете, почему люди там работали испокон веков? Они были изгоями. Как мы с вами. Только у них другого выбора не было, потому что бедны были. Мы с вами уродливы морально, они внешне. Моральные уроды смеются над физическими. Так было всегда. Никогда не бывало наоборот. Моральные уроды правят миром.
Бульденеж запил остатки еды отваром и скорчил рожу.
Пробирает, дрянь! Каждый раз!
По-вашему, я моральный урод?
Это так, мой мальчик. Внутренне вы, как и я, искажены. Искажение внешнее зовётся уродством, значит, и с внутренним та же история.
Стало быть, у Барбары нет другого выбора?
Ох, вот уж нет! Бульденеж отрыгнул и сыто добавил: Барбара здесь просто счастлива!
2
А теперь время играть! возвестила Сара.
Идёмте! подскочил Бульденеж.
Джеффри Томпсон поспешил следом.
Благодарю за ужин, попутно кинул он.
Сара поглядела на полную тарелку.
Вы же ничего не съели.
Мужчина виновато осёкся.
Должно быть, с непривычки Извините.
В гостиной сидел молодой человек в очках и читал книгу.
Бульденеж остановился у порога.
Подыгрывайте, ясно? шепнул он в заговорщической манере.
Томпсон послушно кивнул.
А в чём дело?
Он опасен.
По нему не скажешь
Раздавит вас, опомниться не успеете! А вы ещё слабы.
Томпсон с сомнением окинул взглядом странного юношу. В том было футов шесть, лет около двадцати пяти. Выглядел как лаборант, запросто сошёл бы за помощника доктора. Блондинистые волосы и белая, как соль, кожа, да вдобавок вытянутый череп всё как будто кричало о его скандинавском происхождении.
Мне кажется, вы преувеличиваете. В нём веса не больше моего.
Старик с раздражением цокнул.
Словами раздавит, ясно? Слова у него, что щупальца у Кракена. Зайдёт к вам со всех сторон, потом за горло схватит. Вам деться некуда будет. Говорю вам, хуже Джека-потрошителя!
Джеффри Томпсон удивился.
Ну как продвигается дело серийного маньяка? бодро спросил Бульденеж.
Юноша оторвался от книги. Его карие глаза, увеличенные линзами, с ходу переметнулись с лица Бульденежа на Томпсона. Новенькому отчего-то стало не по себе.
Дело абсолютно ясное, хмуро сказал молодой человек. Автор болван. Я понял, каким будет убийца, ещё до того как он появился.
Мне бы ваши мозги лет семьдесят назад, чтоб отличать добро от зла, Бульденеж плюхнулся в кресло у камина.
Вымышленное зло, юноша потрепал в воздухе книгу, не имеет ничего общего с реальностью.
Мистер Томпсон, это мистер Адам Карлсен молодой человек, о котором я вам говорил.
Говорили? изумился Томпсон.
Ну, помните? Заметка доктора в газете.
А Молодой человек из Эдинбурга?
Адам Карлсен мрачно кивнул.
А это Джеффри Томпсон. Сапёр.
Как поживаете, мистер Томпсон? холодно приветствовал Карлсен.
Мужчины пожали руки, и тот, что старше, заметил:
У вас довольно нейтральный акцент. У меня был сослуживец из Эдинбурга
Вообще-то я из Норвегии.
Ах, вот что!
Я приёмыш, отрезал Карлсен.
Джеффри Томпсон почувствовал, что задел больную тему, и решил её больше не касаться.
Остальных пациентов ещё не было.
За разговором постепенно Карлсен вытянул уйму информации из Томпсона тактики минирования, места дислокации его подразделения, несмотря на то что Джеффри делился сведениями косноязычно и нехотя. Бульденеж встрял с историей, полной чудес, о том, как он много лет прочищал лёгкие после отравления фосгеном
Я опоздаю! Пожалуйста, пустите меня! женский голос, донёсшийся из коридора, отчаянно дрожал.
Нет, милочка, поезда сегодня не будет, грубо звучал другой.
В дверях показались Урсула и Барбара.
Он задерживается на сутки или больше.
Вы точно знаете? Урсула сжимала в руках чёрную сумочку в тон мрачному платью и вуали, скрывавшей лицо.
Всё из-за снегопада. Вон сколько снега.
Барбара подвела Урсулу к окну.
Как видишь, я тебя не обманываю. Дорожные службы нескоро справятся с такими завалами. Спешить некуда.
В комнату вошла Ольга.
Эта карга тебе врёт, поезд давно уехал. А это просил передать тебе муженёк с того света
Она что-то бросила в огонь, оттуда резко захлопало, послышался едкий запах пороха. Все дёрнулись, а Урсула, взвизгнув, бросилась за кресло.
Ах, звуки скандала и тревоги завораживают, поделилась Ольга. А что, кто-нибудь курит?
Томпсон достал сигареты.
На ней был всё тот же балахон из серого атласа, из-под которого, заметил Томпсон, исчезла остальная одежда.
Барбара осатанело схватила её за руку.
Где ты взяла петарды?
Господи, ну и тоскливое же Рождество! Ольга успела затянуться и присесть. Если б мочой пахло, один в один монастырь.
Отвечай мне, Ольга!
Ответом Барбаре был взгляд, полный отвращения.
Того и гляди зайдёт аббатиса, снимет тяжёлый крест с персей и влупит тебе по лицу. А всего-то из-за лишнего кусочка сахара.
На последнем слове миссис Холлис прекратила осаду, отпустила руку.
Ольга безразлично потёрла запястье.
Урсула вынырнула из-за её спины и приподняла вуаль. По её щекам текли слёзы.
Она произнесла почти шёпотом:
Где Майкл?
Ответила Ольга:
Уехал в купе первого класса. Ты опоздала.
Лицо Урсулы потухло и вновь озарилось, когда вошёл доктор Джейкобс.
Майкл! женщина бросилась на шею брату.
На нём уже не было белого халата, пиджак сменил шерстяной свитер. Теперь он выглядел как глава дружного семейства в сочельник.
Они всё скрывают от меня! А она мне знаешь что сказала? Что поезд давно уехал! Это правда?
А ты бы хотела, чтобы это было правдой? спросил в ответ Джейкобс.
Опускаясь с ним на диван, Урсула выронила сумочку.
Я не знаю. Я должна была я
Да, милая. Ты спешила на поезд, Майкл Джейкобс погладил сестру по голове. Мы все хотели бы на него попасть. Но поезд никуда не уезжал, он просто ещё не пришёл.
Ещё нет? Урсула обвела всех беспомощным взглядом.
Мужчины покачали головами.
Поэтому мы собрались здесь, в зале ожидания, сказал доктор Джейкобс.
3
В камине потрескивали поленья. Мерцала огоньками ёлка.
Вы кто? спросила Ольга.
Томпсон поёрзал.
Я
У вас рана! Урсула схватилась за свою шею.
Ах, это Томпсон неловко хмыкнул. Ерунда.
Это волк? Вы встретили волка?
Как же! Волка в юбке, Ольга прищурилась, цедя дым сквозь зубы.
Нет, нет всё в порядке. Скажите, Томпсон перескочил с опасной темы, а куда направляется этот ваш поезд?