Я поскачу с вами, проговорил отец Демида, и несколько моих людей. Чует моё сердце, нечисто там дело.
Дружинники уже подводили коней, а я смотрела на мужа, и сердце моё трепетало, беду чувствовало.
«Нечисто дело», звучали в голове слова Ведмурда. И я тоже чуяла, что замысел их грозит чем-то тяжёлым для нас всех.
Я слушала разговор мужчин, и мне хотелось крикнуть:
Нет, Демид, не надо, не езди с братом!
Но вместо моих слов лишь порыв ветра растрепал волосы моего мужа.
Он и Ведмурд оглянулись. Оба чувствовали моё присутствие, с той разницей, что Демид был уверен, что я рядом, но невидима для него. А его отец ощущал Силу амулета своей княжны и знал, что это возможно, только если его новая хозяйка, то есть я, где-то рядом.
Но я была скрыта мороком и присутствовала рядом с ними лишь на уровне образа. Не увидев никого, мужчины переглянулись.
Возвращайся домой, услышала я шёпот Демида, ты слишком долго здесь находишься, это может быть опасно. Дороги закрываются быстрее, чем открываются.
Береги себя, мысленно ответила я.
И обновила защиту вокруг лю́бого. Представила, как от Земли-матушки восходит сила и наполняет тело, а от отца-Сварога сверху спускается благословение, братец-ветер уносит дурные наветы, а сестрица-водица усталость и боль смывает.
Увидев вокруг Демида кокон света, я облегчённо вздохнула и почувствовала, как меня затягивает воронка. Поле, где стоял князь с дружиной, начало таять, как и образ Демида, только его глаза до последнего искали меня среди ратного люда, и пронзительный взгляд остался со мной, даже когда я вернулась в лесную избу к колдунье.
Я тяжело дышала, дитя било меня изнутри так, что я схватилась руками за живот.
Млада, доченька, испуганно шептала бабушка, что же ты делаешь? Ни себя, ни дитя не бережёшь! Я же видела, сколько сил ты на поле отдала. Сила твоей любви смогла оживить древние амулеты.
Колдунья протянула мне чашу с настоем, сказала пить мелкими глоточками. Но тело отказывалось глотать.
Ты же ещё в чужой личине! всплеснула руками она и принялась чистить меня.
Мне сразу стало легче. Дыхание успокоилось, тело начало меня слушаться, и я смогла сделать глоток. Приятное тепло наполнило моё тело. Оно разливалось по каждой клеточке и возвращало меня в Явь.
Они хотят спасти княжну и дитя, которое она носит. Демид с отцом будут помогать своему крoвнику. Я боюсь за них. Чует моё сердце, что недобрый путь их ждёт. Как мне защитить лю́бого? тревожно проговорила я.
Тебе сейчас о себе надо думать. А Демид справится. Я вижу его судьбу, ответила колдунья. И ты ещё защиту добавила, силой амулета его подпитала. Отдыхай, тебе скоро силы понадобятся и немалые.
Бабушка, расскажите, что с нами будет? попросила я.
Нет, Млада, нити судьбы должны быть невидимы для тех, кто по ним идёт. Макошь не любит, когда её замыслы открываются людям до срока, сказала бабушка.
Я согласно кивнула. О том, что матушка Макошь не терпит вмешательства в своё ремесло, я знала. И хотя мне было очень интересно, что же уготовано нам с Демидом, я не стала расспрашивать. Довольствовалась тем, что с моим Ладо всё будет хорошо.
Вернуться в мужний дом в тот день я не смогла. Силы покинули меня, и сморил тревожный сон. В нём я летала над полем брани и помогала павшим воинам найти дорогу в мир Слави: именно там обретали покой души воинов.
Я ощущала, будто подлетаю к ним и указываю путь. Ведь когда гибель внезапна и дух покидает тело не добровольно, то он может потеряться, заблудиться между мирами. За каждым воином, сопровождённым мной, я видела слёзы их жён и матерей, непонимающие глаза детей, когда им говорили, что отец не вернётся.
Больше всего я боялась увидеть среди павших своего брата. Он единственный из моих родных, чья судьба была мне неизвестна. Окинув вниманием всё поле, я не увидела его ни среди живых, ни среди ушедших.
В таком забытьи я пребывала довольно долго. Открывала глаза, чтобы попить бабушкиных отваров, и меня вновь уносило на поле брани.
Под вечер к нам пришёл брат Демида, спросить, всё ли со мной хорошо.
Колдунья ответила, что я останусь у неё на несколько дней.
Наутро мне стало лучше, и я смогла поесть, успокоить дитя, бьющееся под сердцем, и спросила у бабушки:
Что со мной было ночью? Почему я провожала воинов? Ведь никогда раньше со мной такого не было.
За всё своя цена, Млада, услышала я в ответ. Ты прошла к Демиду и оживила древнюю магию амулетов, но кто позволил тебе это сделать? Кто провёл тебя к воинам? Только милостью Богов ты оказалась там. Они помогли тебе и потребовали плату: побыть Перуницей той, кто оберегает воинов, а после гибели провожает их в покой.
Но я не видела на поле брани своего брата ни среди живых, ни среди павших, вспомнила я свои видения. Ты знаешь, где он?
Мой внук жив, ответила бабушка, больше нам пока знать не надо.
Я улыбнулась, это была хорошая весть.
Глава 3
Путь во тьме
Следующие дни я жила в доме колдуньи. Её дух помогал мне уменьшить тревожность за судьбу мужа и восстановить силы после моего путешествия. Я плохо видела Демида, он продолжал быть скрытым для меня. Но могла смотреть на него глазами хозяйки дома.
Мой Ладо с отцом, княжичем и двумя дружинниками двигался незнакомыми тропами. Скакали они день и ночь и всё ближе были к граду своему, только приближались с той стороны, где никогда не хаживал человек. Лишь диким зверям знакомы эти места.
И вот впереди уже болотистый лес. Кони с трудом преодолевают поваленные деревья и мягкий, влажный снег. В некоторых местах вязнут, брыкаются, отказываются идти вперёд.
Княжич шпорит коня, а он ни с места. Ржёт и бьёт копытами.
Спешиться нам надо, сказал Ведмурд. Не пройдут тут кони. Самим нам надо. Если выберемся из этого леса, то в ближайшем селении других коней возьмём. А этих отпусти, княжич, нехорошо животных губить.
Спешились всадники. Костёр развели. Да ночлег не радует. Тёмный неприветливый лес кругом. Там и здесь топи, мягкий, обманчивый снег. Качают головой дружинники, не видят прохода вперёд.
Ночью волки завыли вдалеке, добычу приближающуюся почуяли. Но подходить боялись. Слишком яркий огонь и топкое место были около путников.
Утренний свет прорезался еле видной дымкой. Летом ночи светлее, чем наставший ныне день.
Двинулись в путь защитники земель Северных. Да топь везде. Кружат, кружат по лесу, да пройти не могут вперёд.
Как-то же враги наши прошли здесь! в сердцах воскликнул княжич.
Не здесь они шли, ответил Ведмурд, левее брали. Но нам туда хода нет, дозор они оставили, чтобы нас не пустить.
Кто ведёт их? Кто о наших землях столько знает? спросил молодой воин.
Закрыт он непроглядом, стерегут недруга от наших взглядов, гневно ответил отец Демида.
Пусть он только попадётся мне, со злостью проговорил княжич и сжал кулаки.
Тихо, промолвил Демид, рядом с нами кто-то есть.
Все замерли, оглядываясь кругом. В пелене, что стояла над болотом, было плохо видно. Наконец среди тёмных стволов деревьев путники увидели фигуру большого чёрного волка.
Зверь по нашу душу пришёл, да какой крупный, сказал один из дружинников и схватился за кинжал.
Подожди, остановил его Демид. Это не просто волк, он умнее любого из нас. Не серчай, княжич, я знаю, что говорю, добавил он, не желая обидеть правителя своими словами.
Путники удивлённо смотрели на говорящего, и лишь Ведмурд понял, о чём молвит сын.
Веди нас, Валид, проговорил он, обращаясь к волку.
Сказано это было негромко, и обычный хищник бы даже ухом не повёл, но этот волк поднял морду, тихо прорычал в ответ и двинулся на путников.
Что он делает? спросил всё тот же дружинник. Он идёт на нас!
Ведмурд внимательно смотрел на приближающегося зверя. В нём не было агрессии, лишь движение вперёд, будто он хотел отодвинуть путников.