Еще он спрятал на своем «поле» рукоятку от сломанной бабушкиной щетки. Щетка ему была не нужна, а вот саму круглую легкую палку было очень приятно грызть. У него последнее время часто чесались зубы. Поэтому он грыз то любую деревяшку, то чей-нибудь ботинок. Но рукоятка от щетки это, это!.. В общем, это было то, что надо! Десять минут погрызешь резину, и зубы как новенькие блестят и не чешутся.
Буля развалился на траве и принялся зорко осматривать территорию двора: должна же была где-то проявиться Нюська. Эта вредина, без которой жизнь во дворе просто замерла бы, всегда приходила незаметно.
Но вокруг было спокойно и так тихо, что слышался даже стрекот кузнечика. Буля подумал, что хорошо бы погрызть любимую рукоятку, и уже удобно улегся возле клумбы с цветами, как вдруг что-то стало беспокоить щенка. Хотя он не мог понять, что именно. Словно, чего-то не хватало. Такого нужного и привычного.
Внезапно он услышал пыхтение.
Буля поднял одно ухо и стал прислушиваться.
Ему показалось, что у забора, совсем неподалеку от его «поля чудес», кто-то пыхтит и скребет землю. Увидеть что-то было трудно, потому что мешали цветы.
Честно говоря, щенок Буля был храбрым щенком. Но сейчас он немного забоялся. Одно дело сидеть на крыльце, смотреть на двор, где все ясно и понятно. И совсем не страшно.
Другое дело, когда неизвестно кто царапает и неизвестно что пыхтит! Вдруг это злобное существо величиной со слона? Оно Булю даже и рассмотреть не успеет, когда наступит!
Но на улице так ярко светило солнце, так мирно стрекотал кузнечик возле калитки, где цвели одуванчики, так долго не было этой вредной Нюськи, что Буля набрался храбрости до самого кончика хвоста и решил проверить кто это посмел так пугать смелых собак?
Он развернулся, припал к земле, задрал хвост, как мачту, и пополз на шорох и пыхтение.
Быстро ползти мешали уши. Они постоянно оказывались впереди коротких лапок, и Буля наступал на них, смешно тыкаясь носом в землю. Ему очень хотелось подвязать уши бантиком. Такой бантик он видел на голове у соседской девочки. Но там был бантик из ленточки, а Буле уши подвязывать нечем. Приходится ждать, когда лапы вырастут длиннее ушей.
Пыхтение раздавалось совсем рядом. Еще чуть-чуть, и Буля узнает нарушителя тишины.
И тут щенок увидел впереди себя ползущую бабушкину щетку!
От неожиданности Буля сел.
Этого не могло быть! Не может быть, чтобы резиновая щетка умела ползать! У нее ни лап, ни ног не было никогда!
Буля хорошо помнил, как эта самая щетка упиралась всеми своими остатками шипов в землю, цеплялась за траву, пока щенок тащил ее к себе на «поле чудес»! Как он с ней намучился! И вот теперь эта самая щетка свободно путешествует без него!
Он тут же понял, чего ему не хватало несколько минут назад: он не видел рядом с собой любимую ручку от щетки! Не успел погрызть ее. И вот она самым чудным способом решила удрать от него?
Голова кругом пошла. Конечно, если бы кто-нибудь попытался грызть его самого, Булю, то ему бы это тоже не понравилось. И он, наверное, тоже в бега бы устремился. Но у него есть лапы, и он умеет лихо бегать. А это что? Это же обычная щетка без лап!
Внезапно Буля увидел, что у щетки есть хвост! Очень знакомый и потому подозрительный! Этот хвост усердно дергался из стороны в сторону, одновременно с движением щетки.
Тогда щенок взял и наступил передними лапами на нее.
Она остановилась. Хвост замер. А потом из-за травы, в которой лежала щетка, появилась противная мордочка Нюськи!
Увидев перед собой Булю, кошка немедленно выгнула спину дугой и зашипела почти как змея. Но щенку эта кошка была не страшна. Он ее знал, а бояться знакомых предметов и животных последнее дело. Поэтому Буля звонко гавкнул, а потом решительно метнулся к Нюське, пытаясь поймать ее хотя бы за хвост.
Не тут-то было! Кошка есть кошка. Нюська умудрилась на месте подпрыгнуть, развернуться в прыжке и рвануть к спасительному забору, который был, оказывается, совсем уже рядом. В два прыжка она достигла штакетин и взвилась на самую верхушку забора. Там сделала самую равнодушную мордочку и даже отвернулась, словно ее на земле и вовсе не было. А щетка? Какая щетка? Ничего не знаем!
Ярость переполняла душу Були! Это же надо украсть его любимую вещь! Подло утащить! И ведь делалось это просто назло такой доброй и хорошей собаке, как Буля. Щетка не нужна была Нюське! И все делалось из вредности! Такие вот они вредные, эти кошки.
Буле даже поплакать захотелось от обиды. Но он сдержался. Схватил в зубы любимую щетку и поволок ее на место.
Когда дотащил, призадумался как жить дальше? Такое покушение, что совершила Нюська, должно быть беспощадно наказано. А вот как ему это не придумывалось. Он уже и уши чесал, чтобы лучше думалось, и лоб морщил, и щетку грыз. Все было бесполезно. И он так устал выдумывать, что не заметил, как заснул! Ведь день был такой летний! В кустах, в траве, было так уютно! Да и сил было истрачено много в борьбе за щетку.
А Нюська?
А что Нюська! Жизнь впереди большая. Еще попадется, эта несносная девчонка.
Еще попадется.
Третье место. Божья коровка
Ирина Зелинская
У собаки были тряпочные уши и черничный нос, торфяная вода карих глаз, всегда грустных. Не существовало ничего вкуснее запаха собачьей шеи, в которую Надя ночами утыкалась лицом. Полтора года приютский щенок преуспевал в бытовом терроризме, уничтожая все, что только мог. Обглоданные ножки стульев, разбитые наличники и оторванные обои, которые пес со сладострастным упоением распускал на тоненькие завитушные полоски, стали неотъемлемой частью интерьера. Не помогали ни кинологи, ни всевозможные воспитательные ухищрения матерых собаководов. Вся Надина жизнь была посвящена собаке. Куплена машина и получены права все для того, чтобы возить зверя на дачу. Пес сожрал и машину: содрал обивку с подголовников, расцарапал двери. Шутя, она называла его Шредер. Но внезапно он заболел, оказался под капельницами в лучшей клинике города. Все говорили, что здесь специалисты, которым можно доверить бессловесных. Но собаку замучили лишними процедурами и операциями, ничего не меняющими, а только оттягивающими неизбежный финал. Каждый раз, когда Надя навещала пса, душа трещала от жалости, бессилия и ненависти к ветеринарам: «Это, наверное, врачи, которых из медицинского выперли. Недоучки и двоечники».
Сначала был месяц вялотекущего лечения. Затем потянулись мучительные пять суток после операции, наполненные тревогой, чувством вины, прерывистыми вдохами. Теперь дважды в день Надя ездила в клинику, чтобы попытаться покормить, погулять, если состояние собаки позволяет. Врачи выводили на свидания пса, плоского, словно велосипед. О когда-то блестящей шерсти ничего не напоминало, проплешины подбритых для капельниц лап, дрожащих от напряжения, исчерчены запекшимися порезами. Шредер шатался, и радости от встречи с хозяйкой хватало на несколько махов хвостом. Собака ложилась на кафельный пол и тяжело дышала, высунув трепетный, беззащитный язык. Надя садилась с ним рядом и гладила по голове дрожащими пальцами, боясь задеть зонд, торчащий из носа.
Время шло, превращая жизнь в день сурка. На работе Надя взяла отпуск, если бы не дали, то уволилась бы: «Я работаю, чтобы у моей собаки была лучшая жизнь».
Теперь абсолютно все в Надиной вселенной подчинялось расписанию процедур в ветеринарной клинике. Ничего на фоне собачьей беды ее не интересовало. Кризисы, карантины, войны все это казалось чем-то беспредельно далеким и ненужным. Настоящие боль и страх они здесь, под этой любимой, залатанной хирургической ниткой, кожицей, с воткнутым в вену катетером.