Помаленьку мы прибарахлились: Аслан приобрел не очень мерзкую советскую электрогитару «Аэлита», стала принимать приличный вид ударная установка, мы склепали более совершенный усилок и копили деньжата на электроорган «ионику», как его тогда называли
Первым ушел от нас Эльхан. Нет, ничего личного просто его призвали в армию, ведь он был самым старшим из нас. После демобилизации, кстати, он назад так и не вернулся, остался в Прибалтике, обустроился, завел семью
Оставшись втроем, мы играли еще около двух лет до тех пор, пока на нас самих не надели форму. Виктор стал у нас клавишником. Когда-то он самостоятельно освоил пианино сестры, опытным путем нашел два аккорда, долгое время играл исключительно на них и очень удивился, когда ему показали третий Но очень скоро стал отличным пианистом-самоучкой.
Мы уже подыскали себе ударника по имени Артем, но
«через две, через две зимы-ы, через две, через две весны-ы!..»
После армии мы встретились втроем и поиграли еще немного. Песни, кстати, продолжали сочинять непрерывно, их у нас набралось что-то около сотни. Сейчас вот вспоминаю, насколько разными мы были! Аслан в своем творчестве тяготел к тяжелому року, я предпочитал писать блюзы, Эльхан был приверженцем софт-рока («мягкого» то есть), а Виктора явно клонило к балладам Поневоле вспоминается крыловский «Квартет», но ведь как-то мы сыгрались! Как-то сработались! Удивительно но факт. А то что мы были лезгин, азербайджанец, армянин и татарин для интернационального Баку не имело вообще никакого значения.
Постепенно от нас отдалился Аслан. Его воистину золотые руки стали нужны отечественной электронике, и музыка отошла для Аслана на второй план в смысле участия в коллективе. К сожалению, я не знаю, что сталось с ним потом. Я потерял с ним всякую связь в нестабильные послеперестроечные времена
Мы с Виктором продолжали творить и играть вдвоем. Потом он уехал в Россию, поступил там в вуз Сейчас он священнослужитель. Между прочим, его дети сын и дочь поют, играют на музыкальных инструментах и сочиняют песни!
Эльхан по-прежнему живет в Прибалтике, работает в море на плавучем кране.
А я я остался здесь. Выучился на биолога, работаю, попутно пишу книги и статьи в газеты. Иногда играю на гитаре для себя. Вспоминаю юность и молодость, напеваю наши хиты Я помню их очень хорошо, хоть и прошло уже немало лет с тех пор, как они были написаны.
Потом ставлю гитару в угол и подхожу к окну. Закрываю глаза. Мысленно вызываю в памяти картину: мы, четверо, очень и очень молодые, дерзкие, способные дома у кого-нибудь из нас записываем на бытовой магнитофон нашу новую песню. Аслан вдохновенно пилит соло-партию, потом поет в микрофон, примотанный к спинке кровати Эльхан ритмично бьет по струнам гитары Я меланхолично перебираю четыре толстые шершавые струны Виктор колотит по барабанам и по картонной своей коробке и подпевает вторым голосом Душно, потому что мы плотно закрыли все окна; но все равно с улицы проникают и шум проезжающих автомобилей, и звонки трамваев, и вопли играющих детей И вот в самый кульминационный момент, когда мы все даем пятисекундную паузу перед кодой в эту самую паузу с улицы сквозь закрытые окна врывается возмущенный мальчишеский вопль: «Ты ИШАК!»
Честное слово, ни к кому из нас это не относилось.
Баку. Июнь, 2009
Мы прозвали ее Мерседес[1] (из записок заведующего серпентарием)
Сержант инструктирует новобранцев перед отправкой в Африку:
Самое опасное в Африке, ребята, это ядовитые змеи. Если кого-то из вас ужалит такая змея, тут же сделайте надрез в месте укуса и отсасывайте кровь. Вопросы есть?
Один из солдат спрашивает:
А что мне делать, если змея ужалит меня, например, в зад?
Сержант ухмыляется:
А вот тогда, сынок, ты и узнаешь, кто твой настоящий друг
Анекдот
Невыносимо жарким летним днем, где-то около полудня, когда я обессиленно сидел в кресле, подставив лицо вентилятору, в дверь моего малолитражного кабинета постучали. Даже не в дверь, а по косяку, ибо дверь была распахнута в тщетной надежде создать хоть маленький сквознячок. После моего «Да!» ко мне втиснулись двое, при этом максимально сократив объем жизненного пространства. Первый был типичным «новым азербайджанцем»; был он грузноват и хмур с виду и рассеянно крутил на указательном пальце колечко с ключами от автомобиля. Второй был тощий, с пышной шевелюрой и шикарными усами. Он выглядел напуганным, хотя и старался изо всех сил скрыть это. Места в кабинете теперь хватало лишь для того, чтобы можно было широко улыбнуться. Что я и сделал. С отвращением.
После взаимных приветствий грузный спросил:
Скажите, это вы змеями занимаетесь?
Ну да, вяло ответил я, поскольку последние несколько лет заведовал частным серпентарием и занимались мы тут именно змеями. А что?
Дело в том грузный замялся, потом продолжил: дело в том, что в мою машину заползла змея кажется, гюрза и мне посоветовали обратиться к вам.
В вашу машину заползла змея? медленно переспросил я. Всю мою вялость как рукой сняло. Дело вырисовывалось серьезное. Вы уверены?
Да. Она где-то там, в машине, и я не знаю, как ее оттуда вытащить. Вы не могли бы помочь? Грузный вопросительно взглянул на меня.
Разумеется. Я встал с кресла и пошевелил лопатками, отклеивая мокрую рубашку от спины. После чего изо всех сил заорал: Заур!!!
Да!!! раздался не менее зверский вопль откуда-то из недр террариума.
Зайди!!! рявкнул я так, что тощий зажмурился, а у грузного чуть не слетело с пальца колечко с ключом.
Когда минуту спустя Заур возник в пределах видимости со своим неизменным «Ну, чё надо?», я кратко ввел его в курс дела. Он изумленно поднял брови. Я его понимал. В черте города гюрзы попадаются нередко, еще более часто они посещают дачи, сады и прочие места за городом; бывало даже, что этих змей находили в постели; но чтобы змея влезла в машину! Такого на нашей памяти еще не случалось. «Ну и гюрза, подумал я. Прямо автолюбитель».
Пойду возьму инструмент, сказал Заур и очистил зону переговоров. А я и мои неожиданные клиенты вышли на улицу прямо в невыносимый полуденный зной.
Вскоре появился мой коллега с инструментами парой металлических крючьев, насаженных на длинные деревянные рукоятки, и холщовым мешком с тесьмой на горловине.
Это всё? разочарованно спросил тощий.
Всё, недоуменно ответил я. А что, что-нибудь не так?
А не маловато ли будет инструментов? усомнился тощий.
В самый раз, заверил я его. Не пулемет же с собой брать, верно?
Заур фыркнул как тюлень. Он-то мог изловить гюрзу и голой рукой, крюк нужен был ему лишь для того случая, если придется выковыривать змею откуда-нибудь из недр машины.
Мы поймали такси желтый «Рено» и поехали на место происшествия. Грузный бизнесмен (его, как выяснилось, звали Алик) сел вперед, рядом с водителем, остальные уселись сзади, причем мы с Зауром так сжали с обеих сторон несчастного тощего (которого звали Мамед), что он как будто сделался еще тоньше. Во всяком случае, дышал он сдавленно. У меня возникло подозрение, что змея может и не быть гюрзой долго ли принять неядовитую змею за ядовитую при слабом знании зоологии, да еще и учитывая повсеместную «горячую любовь» к этим тварям! Поэтому я стал задавать каверзные вопросы.
Какого она была цвета? спросил я.
Серого, уверенно сказал Алик.
Черного, еще более уверенно произнес Мамед.
М-да произнес я. А вот голова Она у змеи была треугольная? Или такая, как бы круглая?
Круглая, после минутного раздумья ответил Алик.
Треугольная, после двухминутного раздумья заявил Мамед.
М-да снова произнес я. Пока размышлял над тем, чего бы еще спросить у моих внимательнейших спутников, подал голос Заур.