Появились мальчишки, но увидев «покупателя», тихонечко принялись разглядывать «детские» лубки. А «покупатель», увидев интерес к лубкам даже у таких босяков, все более нетерпеливо перебирал большие листы.
Что-то не вижу птиц, сказал он недовольно.
Так вот же, перед вами, ответил Кирилл Митрофанович, Тут Царевна-лебедь, тут Финист-сокол, тут языческая Мать-утя
Краем глаза Кирилл Митрофанович заметил появление новых покупателей добрый селянин: попросит уступлю.
А вот эта? спросил мужичок, вытягивая большой лист.
Это легенда об Алконосте, раздался знакомый с детства голос. Алексашка, постаревший и поседевший стоял, опираясь на свой иерейский посох, а рядом с ним стоял малыш лет пяти-шести, рыженький, деловито осматривающийся вокруг.
Сие есть райская птица, продолжил Александр, Птица-озарение. Птица неунывающая и лучезарная, прилетает, аккурат на праздник Преображения, и стряхнув с перьев капли живой воды освещает яблоки, делая их целебными.
Да неужто! воскликнула старуха-странница у него за спиной.
Пустые побасенки, проворчала хозяйка мелочной лавки Васса Марковна.
Сии сказки есть корни земли нашей, по-отечески ласково, ответил батюшка.
Ошарашенный таким жарким ученым спором крестьянин, не торгуясь выложил деньги на прилавок и, бережно завернув лубок в тряпицу, с гордо поднятой головой отправился домой.
Отец Александр пропустил вперед странницу и Вассу Марковну, а потом обнявшись с братом сказал:
Вот перевели в родную епархию, попросился в отцовский храм и решили мы с Кириллом Александровичем с ярмаркой познакомиться
Живой! Вот, счастье-то! прошептал, едва сдерживая слёзы Кирилл Митрофанович.
ПОРТРЕТ ДАМЫ В ГОЛУБОМ
В этом году август выдался жарким в семь часов утра полуденный зной. Питер в очередной раз улыбнулся удаче: в его любимом «Старом Чеширском сыре», одном из самых старых пабов Лондона, оказалась свободная комната на двоих.
Как он ни пытался отговорить, свою любимую супругу от совместной поездки, но устоять перед ее коварно смеющимися карими глазами он был не в состоянии. Вот и сейчас, ему надо бежать искать президента Сэра Джозефа Бэнкса, нового президента Королевского Общества, но его возлюбленной нездоровится и что теперь делать Питер не знал.
Сэр Бэнкс один из выдающихся ученых современности, приглашение для беседы, полученное от него, обязывает. Вот только где его искать?
Чарли, хозяин паба, говорил, что тот мотается между старым зданием на Крейн-Корт и стройкой нового на Стрэнд, там, где были развалины Денмарк-хауса.
Питеру, жутко не хотелось искать начальство по жаре, и чтобы хоть как-то отодвинуть начало этого дела он сидел и наблюдал в окно за причудливыми солнечными пятнами в проулке выходящем на Флит-стрит.
Маргарет, дорогая, ты видишь в кого превратился, маленький разбойник? раздалось у него за спиной, Маленький Питти вырос и стал ученым!
Обернувшись Питер увидел смеющегося, старого знакомого своего отца, сэра Томаса. Он почти не помнил его, но голос, эту ироничную манеру говорить он узнал бы и через сотню лет. Ему было лет восемь, когда с отцом они поехали в Саффолк, в небольшой городок Садбери. Представил сэра Томаса, как сына своего друга детства, которого они приехали проводить в последний путь.
Бог мой, сэр Томас, какими судьбами?
Заглянули по дороге к Чарли, ответила за него Маргарет, и увидели знакомое лицо.
Она говорит мне, смотри не иначе младший Барроу заехал позавтракать, смеясь продолжил за жену сэр Томас, спрашиваем Чарли, а он нам, таким важным видом: «Чета Барроу прибыла вчера вечером»! Ну, и где она? И когда вы, юные проказники, успели обвенчаться?
Почти пять лет назад, сразу перешел к последнему вопросу Питер, Трудная дорога, несколько раз приходилось останавливаться. А тут еще приглашение от сэра Бэнкса
Постой, какого Бэнкса? Президента Королевского Общества? Ты его долго будешь ловить он почти не выходит из кабинета. Идем я тебя провожу, а заодно и поговорим.
Питер оглянулся было на Чарли, Маргарет, но та, слегка коснувшись его мантии сказала:
Не беспокойся, Питти, мы с девочками позаботимся о твоей любимой.
Окончание фразы Питер услышал уже в дверях.
***
В мастерской художника, расположенной на Пэлл Мэлл, куда по утверждению Маргарет, её направил Питер, было на удивление уютно. Дочери сэра Томаса, Мэри и Мэги, помогли ей сделать прическу, нанести румяна. Они были такими милыми и заботливыми, что она почувствовала себя дома в кругу семьи. Потом сестры отвели её в мастерскую, где всем управлял сэр Томас, она это поняла как он одним взглядом, поблагодарил дочерей, и указал гостье на стул. Почти сразу началось удивительное действие, волшебное представление.
Сэр Томас взрослый, солидный мужчина, который удивительно ловко управлялся с невероятно длинными кистями, фута четыре, не меньше. Он чем-то напоминал фехтовальщика или жонглера на сельской ярмарке. Вместо маленькой палитры в руке перед ним стояло несколько кухонных кастрюль с краской и полдюжины плошек, на которых он смешивал цвета.
За этим можно было наблюдать бесконечно если бы не болтовня говорливых посетительниц мастерской: леди Элизабет Монтегю и ее подруги леди Френсис.
Ах, милочка, вы непременно должны быть в моём салоне нынче же и всё-всё нам рассказать. Это не обсуждается, тараторила леди Монтегю, Ваш муж тиран! Подумать только это её первый портрет! Невероятно!
Вы правы, милая Элизабет, поддержала подругу леди Френсис, мужчины слишком консервативны. Я вообще удивляюсь как у них получается управлять страной. Не удивительно, что мы никак не можем погасить бунт в колониях.
«Как хорошо, что Питер на приеме в Обществе, а то эти кумушки заклевали бы его», размышляла дама в белом платье с накинутым на плечи широким голубым шарфом, она так старалась быть похожей на столичную леди.
Подумать только, за пять лет их полуразрушенный, старый дом и поместье преобразились волшебным образом! Когда они с Питером поженились, все окружающие считали это плохой партией два разорившихся, вымирающих рода с кучей долгов. Из всех богатств два небольших поместья и преподавательская должность в школе молодого супруга.
Это были трудные времена, тогда они вместе занимались восстановлением хозяйства. Теперь у них есть две больших фермы, сыроварня и ткацкая мануфактура.
Времена, когда бальное платье одевалось на Рождество, а мясо появлялось только на Пасху, миновали.
Молодые были счастливы. Она легко управляла налаженным хозяйством, он получил должность профессора в университете Оксфорда. Великое счастье быть любимой!
«Интересно, эти особы молчать умеют? Вряд ли какой-нибудь из этих рафинированных и самонадеянных дамочек приходилось самим штопать себе бельё или обходиться стаканом воды на ночь вместо ужина».
Сэр Томас, надеюсь мы не сильно мешаем вам писать, спросила леди Монтегю живописца, скрывающегося за мольбертом, Я вот становлюсь ужасно раздражительна, когда кто-то мне начинает что-либо говорить во время моей работы. Я даже дворецкому приказала беспокоить меня только в двух случаях: при вселенском потопе или пожаре. Всё остальное подождёт.
Нет, что вы! Наслаждайтесь беседой, ответил тот, не отвлекаясь от работы.
«Скорее бы эти академические советы закончились! Вернулись бы мы с Питером в свой любимый Вудсток, гуляли бы по Оксфорду».
Милочка, да вы меня слышите? Они считают нас, женщин, слабым полом! И после этого нам говорят, что мы «цивилизованная нация», что мы обязаны «нести свет просвещения миру»! Демагогия! Двуличные лицемеры. Они заперли нас в четырёх стенах и указывают нам что делать! «Образование угрожает женской психике» что за чушь! Вы согласны, милочка?