В телефоне на ст. Кубинка в 3 клм от противника я слышал такой разговор: «Ты понимаешь, начнём в 12 часов, а? Ровно в 12 часов ночи, Раиса Ивановна тоже готова, ты только подсоби нам, понимаешь».
Словоблудие, граничащее с предательством.
5.12
Видел живого и свежезамороженного фрица. Жалкие, не вызывающие сострадания. Одеты по-летнему, с шинелькой эрзац-сукно. В его роте 30 % обмороженных.
Я делаю прогулки по лесу и на всякий случай беру с собой винтовку.
6.12
Капрал Жан Берни из французского легиона перешёл на нашу сторону. Два батальона 4-х ротного состава. В его роте 50 ч[еловек] больных и обмороженных и 30 ч. убитых. Осталось 40 ч., так в каждой роте.
По данным разведки резервы продолжают идти. Когда же будет конец этим резервам?
11.12
Противник пятится, местами отходит почти без боя. Я мало верю тому, чтобы он отдал так добровольно позиции. Немец хитёр и коварен. Москву в лоб не взять. Очень возможно, что отходя, он заманивает. Мы не должны лезть в мешок, надо обеспечить фланги, а кавалерию Доватора в тыл по коммуникациям. Его силы иссякают.
12.12
Ношу гриппозное состояние на ногах. Сплю в унтах и шубе.
17.12
Был в Москве на Казанском вокзале, отдал доктору 16 ап.[22] письмо и открытку для передачи семье в Куйбышев. Доктору я завидовал. Как хочу видеть своих родных дорогих сердцу.
21.12
Немец отступает. Мы часто будем менять квартиру. Мне даёт знать мой обмен, чёрт его взял бы![23]
Ляпин принимает доклад от лётчиков о поисках Доватора.
Я читаю «Десять шутников»[24] и вспоминаю моих деток. Они перед сном часто декламировали: «Десять негритят купались в море» Я живо вспоминаю их. Какое это было время! Я хочу дожить до этого счастья.
Завтра меняю кв[арти]ру. Работа моя мне не нравится. Это так, одна тоска. Твоей работы, совершенно не по специальности, абсолютно не видно. Для чего я и мои два товарища сюда призваны с большим окладом и неопределёнными
А.э.[25] при нашем штабе к сегодняшнему дню имеет один исправный самолёт. Этой а.э. даётся на завтра ответственное задание найти Доватора[26].
22.12. 20.00
Вчера ночью Доватора убили. Убил немец-автоматчик в момент, когда он вышел на рекогносцировку. Тяжёлая утрата Доватор, генерал от кавалерии, легендарный (почти) кавалерист, командир кав. корпуса. Его тело вчера ночью привезли к нам.
Когда штаб поднимается на новую квартиру, он мне напоминает балаган. Мы возим с собой железные койки с железной сеткой, матрасы, письменные столы, венские стулья. Всё это громоздко и занимает много места. Освещение штаба, отделов проблема, мука и тоска. Как мы не приспособлены к войне. Каждый отдел занимает машину.
Д. Лазлово в 6 клм. от переднего края обороны немцев.
Наша артиллерия трудится, но сегодня не особенно рьяно. Пулемётный лай ежеминутно, ему вторит эхо и немчура. Где-то за лесом совсем близко рвутся бомбы миномётов немца, он щупает[27].
23.12. 08.30
Вчера проезжал через т-а-б-е-л-ь большого размера трупов красноармейцев, окостенелых в последних конвульсиях. Им приготовлена большая общая могила, но не хватило времени идём дальше.
Такую же т-а-б-е-л-ь смотрел немцев, у них тоже не хватило время, тоже идут, но не дальше, а ближе, к своему концу.
Вчера же под сосной стоял немец, застывший, без пилотки, без сапог, рыжий, страшный. Смерть застала его в лесу. Кто-то в назидание поставил его стоймя под сосну мохнатая, вся в снегу. Эту страшную картину надо бы было в тираже один миллион бросать в Германии как листовку. По дороге много трупов немцев, есть раздавленные, отвратительные.
За лесом сейчас идёт жаркий бой, беспрерывно лают пулемёты, и мелкие и крупные. Трудится артиллерия. Миномёты немцев щупают лес, забрасывая мины и к нам. Они боятся леса.
Вывел на путь-дорогу колонну с продовольствием, идущую к Доватору. Заблудились, карт нет. Конники Доватора ждут продуктов. Кони отощали на сене. Везут боеприпасы, везут водку.
17.30
Крестьяне тащат из ям припрятанное от немцев. Радуются, что надули немчуру. Есть несчастные: у них немцы нашли хлеб, картошку и всё, как саранча, сожрали.
В избе, где разместились мы, 6 чел., в малюсенькой комнате 6 м
2
26.12
Нач. оперативной] группы тыла ведёт разговор с тылом: «Ну, как у вас лыжи готовы, сколько? 300 пар. Я иду сейчас к хозяину, подождите»
Идиоты и растяпы.
* * *
На этом кончается 1941 год. Следующая запись через месяц, в сорок втором. Наступление продолжалось. Времени на дневник не было.
Год 1942-й
21.1.42. Можайск
За этот месяц четыре раза меняли командный] п[ункт] в радиусе 15 клм. Трёпка средств связи. 4-й раз пришли из Никольского в Дорохове. А на носу был Можайск. Я боюсь, что придя в С. пол[ковник] Денисов размотается до последней нитки и мы не сумеем управлять войсками. Радио определённо здесь не в почёте. Связь с дивизией считается только тогда, когда есть связь по телефону. Даже Морзе и СТ-35[28] признаётся на правах не полноправных. Такое у меня сложилось мнение.
Слышать голос своего командира хорошо, ещё лучше личное общение, но надо исходить из технических возможностей.
Денисов это пожилой полковник, командир с огромным стажем, но его загоняли и даже выгоняли из кабинета как мальчишку.
Я поставил себе задачу, где только возможно, внушать: радиосвязь в условиях наступления есть основной вид связи, всё остальное прилагательное. Никакая проволока не поспеет за войсками.
4.2.42
Сколько интересных моментов, типов и всё нет времени, чтобы вынуть книжку и занести. Сейчас лечу в свой полк, все на колесах, самолётах.
Анатолий, русский человек, он напоминает мне Дм. Ник.[29], а Ляпин дрянненький человек.
5.2
Переживаю обиду, я не имею даже время прочесть письмо моего Игорька. Хорошо написала жена: «Люблю это курносое милое лицо с мохнатыми ресницами». Да, да. Я тоскую по тебе, мой милый, драгоценный, ласковый сын. Твои письма для меня огромная радость.
Я скучаю и тоскую по вас.
Работы навалилось столько, что мне кажется, порой я делаюсь пьяным. Но надо бить проклятых, не давать им передоху.
Когда Т. говорит по телефону, то мне его разговор напоминает раздражительного, мало зарабатывающего извозчика. Он так ужасно нукает, это непередаваемое «дааа», точь-в-точь, как извозчик. Вообще у него мало культуры, он сморкается и плюётся на пол.
18.2
К дневнику я потерял вкус. А его надо вернуть. Впрочем я до сего времени в дневник не заносил свои мысли с тем воодушевлением, как то было и есть в письмах. Надо уметь заносить так, как это умел делать Чехов.
У нас в штабе появилась машинистка. Хорошенькая, знающая себе цену, с гонором к низшим, сдержанна к средним и услужлива к сильным. Она машинистка средней руки и плохой делопроизводитель. Полк[овник] Т. взял её к себе делопроизводителем. Когда узнали об этом, то народ стал, не скрывая, высказывать мнения, противоположные всему здравому.
23.2
Приехал из-под Гжатска. По дороге спал. Ком[анди]р полка связи полковник Снегирёв хорошо угостил. По сути дела я у него встретил наш праздник.
23.2.42. 15.25
Среди поля и леса. Рядом деревня. Солнце пробивает свои лучи сквозь облака. Я останавливаю хорошенькую телеграфистку. Я пьян. Я встретил наш праздник, годовщину Красной Армии. Я формирую себе роту связи. Мне нужны специалисты. Гремит артиллерия. Самолёты противника бомбят передний край. Он близко 7 клм. Я равнодушен к разрывам. Они сотрясают землю и воздух. Мёрзлая земля передаёт разрывы авиабомб, как землетрясение.
Вот так идут в атаку. Что делает вино! Я стою, облокотившись на осину. Хорошенькая телеграфистка очень хочет пойти ко мне работать. Полковник Анисимов смеётся надо мной, обещает дать работников, но обещает дать потому, что крепко встретил праздник. Я хочу его опутать, пока он весёлый. Мне нужны люди, которые умеют работать. Балласт мне не нужен. С ним я натерпелся горюшка.