Зря тратишь время! вдруг сказал кто-то.
От неожиданности она подскочила и тут же угрожающе зашипела, готовая броситься на неизвестного врага и разодрать его в клочья. Вгляделась в пустоту летнего кафе, где днём шкворчат на раскалённых сковородах сосиски, пирожки с мясом и бифштексы.
На одном из столиков что-то маячило.
Тихо, тихо, что это ты? Не бойся, я тебя не трону, сказало «что-то» и, выйдя в бледный круг фонарного света, превратилось в серого кота с вздёрнутым хвостом, огромными усами и наглой физиономией.
Какой конфуз! А она-то подумала, что это
А ты подумала, что это Фотодог? Не беспокойся, он уже усвистал. Так нёсся! Кстати, нам тоже нужно двигать.
Она ответила как можно презрительнее:
Мы, кажется, не знакомы.
Кот усмехнулся.
Я тебя знаю. Позволь представиться. Елисей. Герой великой войны с крысами. Ежедневно с удовольствием наблюдаю за тобой.
Ах, это вы
Да, старушка. Я стою на доме напротив. А как тебя зовут?
«Старушка? Что он себе позволяет? В высшей степени некультурный тип!»
Василиса. И попрошу вас не «тыкать».
Елисей и усом не повёл.
Пошли, я знаю дорогу.
Удивили! Дорогу знают все.
Она задрала хвост и гордо прошествовала мимо.
Василиса! Пойдём вместе, а? Веселее будет.
Елисей пристроился рядом и побежал с ней лапа в лапу.
Наверное, ещё есть новенькие, кроме нас и этой колбасы на ножках.
Колбасы на ножках?
Фотодога.
Они пробежали мимо будки с надписью «Блины», обогнули её, миновали маленькую площадь с фонтаном, свернули налево и помчались к мосту.
* * *
«Мамочки! Ужас-то какой. Ноги, куда вы бежите? Ох, как страшно! И чего не сиделось? Вскочил, помчался куда-то. Три часа как пробило, так на меня и нашло! Хоть бы кустик, чтобы схорониться! Одна вода везде. Ноги вы мои, бегите быстрее. Ах ты, вспомнил! Мы ведь на встречу бежим. Мы ведь звери маленькие, нам сказали, мы и побежали. Ох! Мост. Так я и знал, что тут мост. А кто это там стоит чёрный? Вдруг волк?! Уф! Это просто ящик какой-то. А я-то думал волк! Ой, ещё один мост! Какой длиннющий! Не ходите туда, ноги! Не ходите, я сказал. Вот, уже ноги собственные не слушаются. Зачем, собственно, мы туда бежим? Всего-то на сорок пять минут. Хорошо, что только один раз в сто лет»
Эй, косой! Чего трясёшься?
«Мамочки!»
Куда ты смотришь? Голову-то подними! Я здесь!
Ой!
Что, я такой страшный?
Нет. Я подумал, вы сова.
Сова? Хе! Не беспокойся, совы тоже там будут. А я Чижик по прозвищу Пыжик. Знаю, знаю, прозвище глупейшее. Но что поделать, положение обязывает.
А вы откуда будете?
Как откуда? С Фонтанки я.
Где это?
Тут рядом. Ты, значит, тоже новенький?
Откуда вы знаете?
Да мечешься вдоль ограды, сразу ясно, не знаешь, куда идти. Давай налево и до конца. Я же сказал налево!
Извините, это всё нервы.
Стой, раз-два. Кру-угом!
Заяц послушно повернулся и застыл перед распахнутыми воротами. Впереди, насколько хватало глаз, тянулась тёмная аллея.
Т.т. уда?
Чижик-Пыжик присел на ограду и почесал клюв.
Туда, брат.
Заяц прижал уши к спине и ступил на дорожку.
* * *
В это время четыре длинные, чёрные, страшные змеи ползли по Каменноостровскому проспекту.
Как ты ссссказала, сссессстра?
Я сссказала «тоссскливый»
Я бы сссказала «тусссклый»
Сссерый, сссумрачный
Безрадоссстный город
Душшшно
Поссспешшшим
Всссе ссспят.
На моссст
Опасссно!
Тишшше!
Слышшшишшшь?
Шшшшшш навстречу медленно поднялась огромная змеиная голова.
Большая змея покачнулась и открыла чёрную пасть:
Ссспокойссствие. Ползите сссюда.
Змеи, словно загипнотизированные, последовали за извивающимся чудовищем, соскользнули, шурша, в воду Лебяжьей канавки и через секунду потекли по газону Летнего сада.
* * *
Голубь, дремавший на одной из голов квадриги Аполлона, вдруг вздрогнул, отчаянно замолотил крыльями и шарахнулся прочь. Он впопыхах взлетел на венец покровителя искусств и посмотрел вниз. За всю свою голубиную жизнь ему не приходилось видеть ничего подобного.
«Куда? Откуда? Куда? Откуда?» загундосил он в недоумении.
Его привычное место между ушами огромного коня на крыше Александрийского театра вдруг ожило Голубь взлетел
Под ним шевелилась огромная тёмная масса.
Тал, старина, ты ничуть не изменился!
И ты всё такой же красавец, Терп.
Привет, Мельп.
Привет, Эрат.
Какая сегодня чудесная ночь. Даже лучше, чем в прошлый раз.
В такую ночь к поэтам прилетают Музы. Грешно спать!
Надеюсь, что поэты всё-таки спят. Не хотелось бы снова кого-нибудь напугать, а, Тал?
Всё не можешь забыть события столетней давности, Терп?
Забыть? Тот господин точно на всю жизнь запомнил. Ха-ха-ха! заржал Тал.
Тал, ты неисправим. Смотри, чтобы сегодня без твоих выходок.
Старый зануда Мельп Поторопитесь, братья, время до сих пор никто не отменил.
Вот и дверь!
Осторожно!
Береги ноги, Мельп!
А ты голову, Тал!
Ох, и не люблю я винтовые лестницы. Развернуться негде.
Квадрига Аполлона маршем спустилась по пожарной лестнице знаменитого театра и вышла на площадь Островского. Через минуту кони оказались на Невском. Было начало четвёртого.
Уже с полчаса над городом висел неправдоподобно белый густой туман. Висел клочьями, то там, то сям.
Страдавший бессонницей бизнесмен Вятский выглянул в окно и никого не увидел. Неудивительно, Невский будто покрыли взбитыми сливками.
«Странно, подумал бизнесмен, кому пришло в голову в такой туман кататься на лошадях?»
Стук копыт раздавался отчётливо. Под окнами Вятского он усилился и постепенно стал удаляться Невидимые наездники явно направлялись в сторону Летнего сада.
Если бы не туман, Вятский мог бы разглядеть четырёх огромных коней, которые двигались по тротуару, вертели головами и заглядывали в витрины. Движения скакунов были легки и грациозны, на стройных шеях и спинах блестела узорчатая золотая упряжь.
* * *
Ты ли это, старая мохнатая колода?!
А, косолапое чудовище, здорово!
Ну, смотри, я тебе в этот раз бока-то намну!
За сто лет силёнок, небось, поубавилось.
Эх, шкура ты нечёсаная, рад тебя видеть!
Дай лапу, Топтыга!
О-о-о! Ну, кто кого? А? Давай кости разомнём!
Нет времени. Надо бежать.
А как чудно-то стало, братец! Всё блестит, сверкает, сказал один из медведей, озираясь по сторонам.
Деревьев нет, однако. Городская жизнь! Чуешь?
Медведи замерли. В десяти шагах от них, за непроницаемым слоем тумана, стояли трое юных роллеров и озадаченно пялились на белое облако посреди Разъезжей. Рома, Илья и Стас, уставшие после ночного катания, уже закончили свой маршрут и теперь собирались разъехаться по домам.
Чё за фигня? спросил Рома.
Покатили в объезд, предложил Илья.
Да ну! Проедем здесь, сказал Стас.
Так не видно ни фига! возразил Рома.
Фигня! сказал Стас и въехал в туман.
Рома с Ильёй переглянулись. Им совсем не хотелось переломать ноги. Стас исчез, в наступившей тишине было слышно, как гремят об асфальт его ролики. Вдруг громыхание прекратилось. Через секунду улица огласилась воплем:
А-а-а-а!!! Мама!!!
Стас, как ошпаренный, вылетел из тумана, пронёсся мимо друзей, чуть не сбив их с ног, и не останавливаясь, покатил по улице. Рома и Илья решили не выяснять, что его так испугало, и рванули за ним. От усталости не осталось и следа.
Догнать Стаса удалось только за Большой Московской.
Чё?! спросил Рома.
Там медведь был! Настоящий! Клыки во!
Ещё скажи слон! не поверил Илья.
Сам ты слон! Посмотрел бы я на тебя, если бы ты нос к носу с медведем столкнулся, надулся Стас. Впрочем, ему и самому уже стало казаться, что зверь просто померещился.
Домой роллеры покатили всё-таки в объезд.
Медведи тем временем продолжали свой путь.
Косолапый, зачем напугал парнишку?
Я не пугал. Я ему улыбнулся.
Этакое рыло!
Ладно, ладно. Всё равно мальчонка к утру всё забудет.
Шу, смотри. Вон они. Свернули направо. Вон уже и Фонтанку видать. Давай, поднажми, старая телега!
* * *
Мне страшно.
Не говори ерунды, ты же лев.
Ну и что?