Из сгустившегося полумрака медленно проступил силуэт недавнего Катиного знакомца, посла в Византии Олега Богуславовича Велидаря. Он проявлялся словно из ниоткуда: вот в темной пустоте засветлели лицо, шея, за ними серебристые волосы, плечи Через пару мгновений посол стоял во весь рост, скрестив руки на груди и в задумчивости барабаня указательным пальцем по кончику собственного носа. Пузатый портфель стоял возле его ног. Он легко сбросил пальто с плеч, аккуратно повесил на спинку стула.
У тебя очень умная дочь.
Велес улыбнулся. Конечно, льстец тянет время, и все же Приятно. Дочь действительно умна не по годам. И улыбка хороша. Мирославина улыбка!
И все-таки?..
Олег устроился в кресле напротив, изящно положив одну ногу на другую.
Она может оказаться права.
Но она же не знает, на что идет.
И это к лучшему, посол слегка наклонил голову, иногда, ты знаешь, неведение большая сила.
Велес молчал. Его всё еще мучили сомнения.
Как она до этого додумалась? Что ты ей еще сказал?
Олег захохотал.
Что я мог сказать? Ей просто очень хочется снова быть в эпицентре событий, она соскучилась по своим друзьям! Видя непонимание в глазах царя, посол хитро добавил: Тебе надо было чаще общаться с дочерью, государь. Тогда ты бы вовремя заметил, как тоскует она по прежней жизни. Ей здесь все дико и непонятно. После таких захватывающих приключений если я правильно осведомлен, переход, старуха-ведьма, грифоны, Аркаим, первые опыты с мороком, здесь в ее понимании, извини, болото Велес хотел что-то возразить, но Олег не дал. Подняв вверх указательный палец, он заключил: Хотя, конечно, и желание помочь, безусловно, ее тоже посетило.
Велес недоверчиво покосился на Олега.
Может, ей хотя бы маячок дать? Чтобы знать, что у нее все в порядке? Велес хрустнул костяшками пальцев и прищурился, глядя куда-то вдаль, мимо собеседника.
Дай. Только, государь, она не возьмет.
Я и спрашивать особо не буду
Ну дай ей поворотную карту, заодно отметишь то, что смогли установить твои стражники. Да и по меткам сможешь видеть, где она, куда перемещается.
Велес кивнул, задумчиво развернулся к окну.
Честно говоря, я бы лучше сам
Посол покачал головой.
Ты здесь больше нужен. Византийцы настроены весьма решительно, ты же сам видишь.
Тон Олега Богуславовича перестал быть шутливым, а глаза превратились в узкие щелочки. Царь вернулся к папирусу, который изучал в момент вторжения дочери:
Сколько кораблей в остановленном ими караване?
Больше сотни.
А что в трюмах наших судов?
Преимущественно зерно для Антарктиды, точнее для Стоозерья, топливо, а еще, он выдержал секундную паузу, Перуновы щиты При этих словах Велес насторожился, собрался в кулак, готовый к молниеносному удару. Увидев это, посол поспешно добавил: Но о последнем византийцы пока не знают, команда не пускает их представителей на борт, сославшись на заразную болезнь, все переговоры ведутся через посланника в представительстве и посольстве, он изящно поклонился, изобразив, что переговоры идут при его непосредственном участии.
Велес нахмурился.
А щиты там как оказались?
Стоозерцы договорились с Перуном для защиты дальних рубежей. Они тоже готовятся Понимают, что более уязвимы, чем мы. А пройти туда, ты же знаешь, могут только наши корабли.
Почему меня-то не предупредили?
Олег промолчал. Он не знал, отчего Перун не сообщил царю о поставках вооружения на Южный полюс в трюмах флотилии Велеса. Может, решил, что тот будет возражать, а крайние южные рубежи действительно надо было срочно принимать под защиту и снабжать необходимым.
Что у тебя еще? Велес, похоже, начинал злиться.
Посол понял, что время для дружеских бесед окончено.
Герцис, византийский наместник в Кале, пишет, что у них готово около сотни установок в Саксонии, нацеленных в сторону нашего Мирграда. Копия письма у вас, мой государь. По моим данным, такие установки имеются также в Галлии и Дании. Они готовятся к войне, государь. Нам придется или вступить в нее, или
Он замолчал, не решаясь сказать того, что вертелось на языке.
Велес повернулся к окну.
Ты хотел сказать, или вступить в битву, или передать им Залог власти?.. Он медленно развернулся. Сирийцы заверили нас в поддержке. Бхарат[4] тоже на нашей стороне. Персы, скорее всего, будут наблюдать. Они не могут нам простить свое поражение у Тихого мыса, будут ждать, кто кого. Эх, нам бы время выиграть он подался к собеседнику. Как думаешь, удастся?
Я сделаю все возможное. Но слова твои говорят о том, что дочь отдавать императору ты не намерен. Тем более сейчас ее лучше отослать в мир людей. Олег Велидарь встал. Что с нашими кораблями делать, государь?
Задержку каравана судов считать недоразумением. Посол кивнул в ответ. До разрешения ситуации арестовываем византийские активы на стоимость кораблей и груза согласно декларациям. Но в целом заверяем императора в нашей искренней дружбе.
Посол усмехнулся и согласно кивнул, поднял портфель, взял пальто и направился к выходу.
Олег! остановил его Велес. Тот замер. Осторожнее будь! Твоя голова на вес золота!
Посол хмыкнул:
Моя голова, государь, не стоит больше всех остальных частей тела, хотя лично мне, безусловно, дорога безмерно
Глава 4
Тот самый день
Красноярск, день исчезновения Кати Мирошкиной и ее мамы
Рауль Моисеевич Улаев сидел в тесной темнушке, служившей врачам отделения скорой медицинской помощи комнатой отдыха. Сейчас уже можно расслабиться: на сегодня череда нескончаемых вызовов, темных коридоров, мутных лампочек, запаха корвалола и душных, пропахших кошками квартир позади. Он устало прикрыл глаза, запрокинул голову на подголовник старого, еще советского, доперестроечного времени продавленного кресла с обивкой из коричневого, давно потрескавшегося кожзаменителя. Над чашкой чая с ромашкой, что он держал в руках, тонкой струйкой поднимался ароматный пар любимый атрибут и символ окончания рабочей смены пожилого врача.
Блаженную тишину нарушало лишь назойливое щебетание медсестры, кокетничавшей по телефону уже добрых пятнадцать минут. С другой стороны, начавшаяся утренняя суета в отделении вгоняла в блаженное оцепенение его все это не касалось. Бегали лаборантки, нянечки и медсестры, гулко и басовито командовал Михалыч, вернее, его сменщик Валерий Михайлович врач пожилой и поэтому очень требовательный. Как-то так получилось, что они будто из одного теста сделаны: оба старой, советской выучки, оба с сумасшедшим стажем в неотложке, оба одинокие. Даже сердечными каплями в случае чего пользуются одинаковыми.
Михалыч сейчас, судя по всему, крепко вошел в образ земского врача и распекал Танечку, молоденькую акушерку.
Ну, голубушка, басил он, нельзя же так относиться к своей работе! Ее надо делать либо хорошо, либо никак! И если совсем никак, то вон из медицины!
Танечка что-то тихонько и неразборчиво сказала в свое оправдание, Рауль Моисеевич не расслышал.
И тем более! Она же беременная! А не глухая! А ты на нее орешь из-за несчастного контейнера с анализами
Рауль Моисеевич отстраненно вздохнул. Как хорошо, что Танечка проштрафилась не в его смену. Теперь можно сидеть в старом продавленном кресле и пить чай с ромашкой, не думая, как исправлять ошибки малоопытного персонала Его уже здесь практически нет. Вот еще глоток чайку и домой! В пустую холостяцкую берлогу. Спать!
Он открыл глаза. Михалыч наконец-то стих, Танечка убежала провожать женщину в родильное отделение, в коридоре воцарилась долгожданная тишина. Так хорошо, что пожилой врач даже подумал: а не завалиться ли спать прямо тут, на низеньком диванчике в углу? А потом уже потихоньку двигать до дома, где его все равно никто не ждет, кроме старого фикуса на подоконнике.